Она смотрела, как они поднялись на сломанную, узкую лестницу к зубчатым стенам. Они были только на полпути вверх по стене, когда замок дрогнул как лошадь, замученная мухами. Сердце Люси ушло в пятки. Вибрация поднялась через камни под ее ногами, отдаваясь в костях. Мэдэдх прижался к ее ноге, ощетинив холку.

Она погладила собаку дрожащей рукой, успокаиваясь от его теплой, мохнатой шерсти.

— Что это было?

Йестин повернулся, его бледное лицо и глаза блестели от волнения.

— Демоны здесь. В пещерах под замком.

Рот прокричал:

— Поспешите, или мы пропустим их появление.

Со своего места на возвышении Конн смотрел, как делегация из Ада прошествовала через главный холл, сопровождаемая суровым Морганом и северными хранителями. Финский народ мерцал в серебряных и черных одеяниях. Дети огня передвигались, как столбы дыма, прозрачного и местами темного, все время циркулирующего, их количество и выражения лиц постоянно менялись. В тени зала их глаза блестели, как искры.

Лорд демон Го был центром этого окружения, во плоти. Испытывая недостаток в собственном веществе, он приспособил иллюзии, чтобы соответствовать настроению момента, преломляя свет и наполняясь частицами земли, воды и воздуха, чтобы выдержать форму и предназначение посла. Сегодня, потворствуя чувству юмора или, возможно, просто драматическому таланту, он принял орлиный облик, ниспадающую тунику и лавровую корону древнего римлянина. Вергилий, подумал Конн. Гид Данте по Аду. Мудрый государственный деятель в возрасте, добродетельный язычник.

Го любил выставлять все в ложном свете. Даже его имя означало «ложь».

Го остановился перед возвышением, все глаза устремлены на него.

— Лорд Конн.

Конн склонил голову в небольшом поклоне. Он не встал.

— Лорд Го. Вы приехали издалека, из самого Ада, чтобы побеспокоить нашу компанию.

Демон улыбнулся, его зубы немного обнажились.

— Любое место это Ад, мой лорд. Это лишь вопрос восприятия.

Конн поднял брови.

— Вы здесь чтобы философствовать.

— Я прибыл принести дань уважения, — сказал Го. — И в знак благодарности за долгую историю между нами.

— Я не вижу уважения в вашем недавнем насилии над нашими людьми, — холодно заметил Конн.

— Мой принц, мы вам не враги. В течение многих столетий дети огня сочувственно смотрели, как ваше количество, силы и территории сокращаются, поскольку люди грабят ваши океаны и злоупотребляют вашим терпением. Демон Тэн просто стремился привлечь ваше внимание к существующей проблеме.

— Посредством убийства.

Конн не повышал голос и удерживал руки на подлокотниках кресла. Никогда не допускать эмоций. Никогда не проявлять слабость.

— Методы Тэна, пожалуй, были экстремальными, — признал Го. — Но его намерения были благими.

Эния наклонилась вперед, демонстрируя свою грудь и оскал зубов.

— Все мы знаем, куда ведет дорога благих намерений.

Улыбка Го была более резкой и хищной, чем у нее.

— На личном опыте, я уверен. Сколько лет вы жертвовали объятием моря за прохладные любовные ласки вашего принца? Из лучших побуждений, конечно.

— Осторожно, демон, — мягко предупредил Конн. — Я не потерплю нападок на себя. Любых нападок вообще.

Демон посмотрел на него, его глаза: черные, пустые и блестящие как мертвые жуки на заимствованном лице.

— Но Вы делаете это постоянно, — возразил он. — Вы смотрите, как люди наводнили землю, загрязняют воду, даже воздух, и Вы ничего не делаете. Что же нужно, чтобы исчерпать Ваше терпение?

— Вы очень близко к тому, чтобы это выяснить.

— Я? Я, в самом деле? И что о терпении ваших людей? Что вы скажете о Финском народе? Ваш отец впустую потратил столетия в мечтах и отрицании действительности. Вы ожидаете, что они будут следовать за Вами, в то время как Вы делаете то же самое?

Что не так с финским народом? Морган сопроводил демонов из пещер и через внешнюю защиту замка. Использовал ли Го возможность подорвать преданность лорда финского народа? Или демон стремился посеять проблемы, вызывая сейчас сомнения Конна?

Конн посмотрел на Моргана. Хранитель северных морей вернул ему взгляд лишенными выражения золотистыми глазами.

Под маской спокойствия Конна скользило сомнение, быстрое и незаметное, как акула, холодная тень в его душе.

— Дети моря соблюдают нейтралитет в вашей войне с Небесами и человечеством, — спокойно сказал он. — Мы не будем принимать сторону, которая против Создателя.

Го наблюдал за ним с холодным расчетом.

— Даже при том, что мы здесь, чтобы предложить себя, снова, в союзники для защиты всего творения?

Гнев сжал легкие Кона. Он заставил себя дышать.

— Такой союз вы предложили Гвинет?

Глаза Го мерцали. Он махнул рукой.

— Один селки. Один среди… сколько их сейчас, принц? По крайней мере, ее не избили люди, не освежевали живьем. У нее есть шанс родиться снова в морской пене. Ее шкура была возвращена в море.

— Не Вами, — прорычал Грифф.

— Не мной лично, — признал Го. — Но, тем не менее, возвращена. Давайте не будем мелочиться.

— Я вижу Вас насквозь, — сказал Конн. — Лгун. Мучитель. Убийца.

Около Го зашевелился Морган.

— Убийство одного из нас не вдохновляет на доверие.

Го развел руками, растягивая рот в пародии на удивленную невиновность.

— Я что говорил, что убил ее?

— Тогда Ваш господин, — сказал Ронэт нетерпеливо.

— Мой господин тоже рассержен этим неудачным развитием событий. Разве жертва не была одной из нас? Элементаль. Тэн действовал без уведомления и одобрения Ада. Нет, я здесь… — пристальный темный взгляд Го прошелся по кругу хранителей и снова загорелся на Конне, — Чтобы предложить извинения Ада.

Конн еще раз осторожно вздохнул. Он не верил ни слову из заявления демона.

— Вы прилагаете большие усилия, чтобы принести извинения, — сказал он сухо.

Го показал зубы в улыбке, которая пронеслась вокруг комнаты как мертвые листья в переулке. Эния отвела взгляд.

— Разве Ваша доброжелательность не стоит немного моих усилий? — его голос был опасно близок к искренности. — Мы не хотим конфликта, мой лорд. Вы не можете позволить себе вступить в конфликт.

Его лицо было маской. Его слова были ложью. Но то, что он сказал, холодно признал Конн, было верно.

У Конна не было достаточной численности, или власти, или поддержки, чтобы вызывать раздоры с Адом. Он не мог бороться и победить. Он не мог сдаться и выжить. Все, что он мог сделать, это цепляться за свой долг, как моллюск за скалы, и молиться, что Люси преломит ситуацию прежде, чем все они будут истощены и умрут.

Если бы у нее были от него дети…

Он представил ее худое, спокойное лицо, глаза, подобные штормовому морю. Но это было не то.

Не только это.

Го ждал его ответа.

— В интересах мира мы принимаем извинения Ада, — сказал Конн формально.

Го поклонился с оттенком насмешки.

— Мы благодарны за Вашу мудрость, морской лорд. Мой господин был бы встревожен, если бы что-нибудь вмешалось в существующее неустойчивое равновесие сил.

Несмотря на хорошо различимую маску Го, несмотря на ее дипломатическое выражение, Конн знал очень хорошо, что его не благодарили.

Его предупреждали.

Люси сидела, сложив руки на коленях, слушая нежный звук воды, чувствуя солнце на лице, стараясь не думать о чем-либо вообще.

«Ты принадлежишь этому месту, — сказал ей Конн прошлой ночью. — Придет время и ты примешь это».

Действительно ли он был прав?

Она задавалась вопросом, как приспособился Дилан, приехав сюда впервые, когда ему было тринадцать лет, оставив позади свою семью и друзей, единственную жизнь, единственный мир, который он когда-либо знал. Но Дилан был селки, и с ним была их мать.

Она думала о том, как жена Гриффа, Эмма, приспособилась, будучи единственным человеком, единственным смертным в Убежище. Конн сказал, что она была счастлива здесь. Удовлетворена. А муж Эммы был предан ей до дня ее смерти.