Колесо закрутилось. Один из крупье отодвинул от Тома последнюю фишку.

— То выигрываешь, то проигрываешь. — Том ухмыльнулся. И отошел от стола.

— Я, конечно, возмещу вам проигрыш, — сказал Жак.

— Ерунда. — Том махнул рукой. — Я большой мальчик и знаю, что делаю. К тому же я проиграл не так уж много. Если б я продул стоимость авиабилета домой, то, возможно, и согласился бы.

— Игра — это своего рода приключение, не правда ли? — спросил Жак, когда они выходили в теплую ясную ночь.

— Небольшая встряска, — поправил его Клинтон. — Игра определенно захватывает, особенно если играют со знанием дела. Но для нее нужно скорее не мужество, а безрассудство.

— Разве ты не надеялся, что удача вернется? — Пола точно знала, что так бы рассуждал в подобных обстоятельствах Микки.

— Возможно. — Том усадил ее в машину. — А может, как раз начиналась длинная полоса невезения.

Пола чувствовала, как сильно бьется ее сердце. Она, оказывается, испугалась сильнее, чем предполагала.

Клинтон уселся рядом. Ее тело затрепетало от прикосновения мужского бедра, взгляда янтарных глаз, тепла его дыхания.

Что бы ни говорил Том, игра возбуждает. Он сам уже на взводе. Пола тоже.

Когда Жак завел мотор и выехал со стоянки, Симона повернулась к ним с веселой улыбкой. Значит, у нее тоже отлегло от сердца.

— Как мне не хочется уезжать из Франции, — сказала Пола.

— Но вы же вернетесь сюда, — успокоила ее приветливая француженка. — Том и Жак будут партнерами. Когда вы поженитесь, мы будем часто видеться.

Пола думала иначе, но вслух ничего не сказала.

— Надеюсь, мы в свою очередь сможем оказать вам гостеприимство, — заверил Симону Том. — Нам бы хотелось, чтобы вы пожили у нас.

Пожили у них? Этот парень ведет себя так, будто их свадьба действительно состоится! Он что, не поверил ей? Или просто ведет игру до самого конца, пока не сдадут карты в последний раз?

Машина мчалась в средиземноморской ночи на запад в Кап-Феррат, а в голове у Полы с головокружительной быстротой мелькали тревожные мысли.

Ее удивило поведение Клинтона у стола с рулеткой. Может, тот именно и имел подобную цель — удивить? И его поведение в казино не более как демонстрация, рассчитанная на то, чтобы произвести впечатление на нее и потенциального партнера по бизнесу?

Даже если и так, то Микки не смог бы остановиться, какими бы ни были «ставки» вне игрового пространства. Ведь не смог же он бросить играть, когда на кону стояла его работа, их брак, в конце концов. Для игрока не было ничего важнее возможности еще раз бросить кости, еще раз попытать счастье, еще раз бросить вызов судьбе.

Значит, Клинтон совсем не таков, как опасалась Пола?

Том сделал движение, и его рука коснулась шеи Полы под облаком волос — нежное, поглаживающее прикосновение. Женщина опустила ресницы. Они оба избегали смотреть друг на друга. Все ее существо сосредоточилось на этом нежном поглаживании.

У нее участилось дыхание.

Господи, как же близко все то, чего она хотела от жизни. Настолько близко, что трудно поверить в реальность происходящего. А может, все это иллюзия?..

— Какие мысли бродят у тебя в голове? — спросил Том, закрыв за ними дверь спальни.

— Не знаю. — Пола тяжело опустилась в кресло. — Может, просто расстроилась, что уезжаю из Франции. Мне здесь было так хорошо.

— Мы можем приехать сюда на медовый месяц, — предложил он.

— Это подкуп? — Пола слабо улыбнулась.

— Пола, я знаю, твой бывший муж был игроком. — Том сел в ногах кровати. — Я тоже игрок, но в другом роде. Мне казалось, я доказал тебе это. По-крупному я играю только в тех случаях, когда шансы больше, чем пятьдесят на пятьдесят. И я всегда знаю, когда выйти из игры.

Пола попыталась облечь тревожные мысли в слова.

— Том, брак — это не сделка, на него нельзя что-то поставить в надежде на выигрыш. Это каждодневные, не всегда приятные мелочи, что иному человеку может скоро надоесть.

— Так ты серьезно считаешь, что мои чувства ограничиваются несколькими днями или неделями? — Янтарные глаза сердито впились в нее. — Разве мне не под силу пережить вместе с тобой тяжелые времена? Я не как-там-его-зовут, я Томас Клинтон! Почему же не дать мне шанс?

Комок в горле мешал Поле говорить.

— Я давала тебе шанс. Много шансов. А ты даже не доверяешь мне и не хочешь сказать, что у тебя на уме.

— Чего я тебе не сказал? Я сказал тебе все, что тебя касается. — Голос Клинтона звучал напряженно. — Ты предполагаешь, что я задумал нечто… какую-то закулисную интригу?

— А что еще мне остается предполагать? — На глазах у Полы выступили слезы. — С тех пор как я с тобой познакомилась, ты занят только тем, что беспокоишься о деньгах, даже идешь на обман, чтобы их раздобыть.

Том схватил ее за руки.

— В чем-то ты права… Но… это не то, что ты думаешь.

— Если ты серьезно собирался на мне жениться, то не стал бы ничего от меня скрывать. — Она закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Ну хорошо. Это началось еще тогда, когда я только начал заниматься бизнесом. Причем с первых шагов весьма удачно. — Том уставился в пол с пристыженным и в то же время рассерженным выражением. — Я купался в деньгах. После стольких лет лишений я наконец мог путешествовать, покупать красивую одежду — все, что хотел. И я это делал…

— Никто не собирается тебя за это винить, — перебила его Пола.

— А я собираюсь. — Эти слова прозвучали как суровое обвинение. — Как раз когда с деньгами стало похуже, я наткнулся в газете на статью о летнем лагере для детей, больных раком. Его собирались прикрыть из-за нехватки средств.

— Твоя сестра умерла от рака, да? — Пола вспомнила фотографию и девочку в инвалидном кресле.

— Да. И ты знаешь, чего ей всегда хотелось? Поездить на лошади! Только и всего — поездить на лошади. Но скромной мечте так и не удалось сбыться. Так вот лагерь как раз для того и предназначен: чтобы больные дети могли получить небольшую радость в их короткой жизни. — Он покачал головой, как бы продираясь сквозь мучительные воспоминания.

— Так ты хотел получить деньги для лагеря? — спросила Пола.

— Я хочу большего. Хочу создать специальный фонд, чтобы лагерь никогда больше не нуждался в средствах. И я узнал, что есть организации, занимающиеся тем, что выполняют последние желания умирающих детей. — Том продолжал: — Им я тоже хочу помочь.

— Почему же ты мне об этом не сказал?

Как бы ей сейчас хотелось стереть выражение боли с любимого лица…

— Ну, конечно, я мог бы сделать из себя настоящего героя. Просто чтобы произвести на тебя впечатление… и на д'Арманов и всех остальных. — Он крепко сжал ладони Полы в своих больших и теплых руках. — Но мне вовсе не нужно общественное признание. К тому же я не собираюсь отрицать, что хочу спасти и «Клинтон компьютерс», и свою собственную шкуру, наконец. Честно говоря, у меня две одинаково важные цели — спасти свою компанию и основать фонд для поддержки детского лагеря. Что касается лагеря… ну… я должен это сделать из-за сестры, вот и все. Это… личное.

Пола молчала, осмысливая услышанное.

— Тогда почему ты сказал Жаку, что не станешь обсуждать второе его предложение? — наконец спросила она.

— Я только вчера вечером понял, каким был бесчувственным чурбаном — стремился к своей «благородной цели», не думая о других. Я не имел права принуждать тебя играть роль моей жены. Не имел права дурачить Жака. И решил, что пора положить этому конец.

— Из-за чего ты вдруг так изменился?

— Из-за тебя. По иронии судьбы ты оказалась рядом, такая доверчивая и беззащитная. — Он слегка коснулся ее рта своими губами. — Как те ребята. Я решил сделать это для них, а может, и для тебя тоже…

— Тебе следовало сказать мне об этом раньше, — прошептала Пола, вспомнив свои необоснованные подозрения и злые слова, что, мол, он опять манипулирует ею и Жаком. — Ты не можешь взвалить себе на плечи весь мир, Том.