На обратно пути, устроившись в уголке вагона, я напряженно размышляла своим абсолютно здоровым – с физической точки зрения – мозгом.

Ладно, допустим, голос кроссовок мне чудится. Но сами-то кроссовки откуда взялись? Их покупка у деда-Мухомора мне тоже почудилась? Есть такое явление, называется «ложная память». То, что было не со мной, помню. Однако кроссовки я могла купить только в пятницу, потому что зарплата была в четверг, а количество денег «в чулке», судя по последней записи на конверте – я делаю их для памяти, - не уменьшилось. Конечно, можно было взять кроссовки и пройтись по всем продавцам на рынке (вряд ли я даже в полном умственном затмении потащилась бы куда-нибудь еще): мол, не у вас ли куплен товар.

Съездив домой за кроссовками, я вернулась на рынок. Надо ли говорить, что Мухомора по-прежнему не было. Впрочем, я не поленилась и нашла какую-то конторку, где продавцы платят за торговое место. Там хамоватый золотозубый джигит с абсолютной уверенностью заявил, что такого продавца на рынке нет. Разве что подменял кого. И что девица с трусами – действительно последняя в своем ряду. Сражаясь до последнего, я предположила, что дед устроился торговать явочным порядком (что, однако, противоречило словам никогда не видевшей его хохлушки), и была поднята на смех:

- Ты что, дарагая! Это тебе не с ящика семечками торговать. Тут знаешь, сколько место стоит?

Тогда я отправилась в обход рынка, от одной обувной палатки к другой. Патентованная версия была такова: моя сестра (на случай, если продавец меня вдруг запомнил) в пятницу купила вот эти кроссовки. Сейчас она уехала, но попросила меня найти продавца и узнать, нельзя ли заказать еще какую-нибудь обувь, поскольку размер нестандартный. Шито белыми нитками, конечно, но ничего умнее мне в голову не пришло.

Однако ни одни торговец кроссовки не опознал. Только у одного было нечто похожее, но очень больших размеров.

Был, конечно, еще один вариант, который обычному гражданину лет сто-двести назад, пожалуй, пришел бы в голову в первую очередь. А сейчас даже вполне церковный человек подумает о нем далеко не сразу.

Я купила фруктов и конфет для крестницы Лизы и вместе с кроссовками поехала к своему несостоявшемуся жениху Димке. А точнее – отцу Димитрию.

- Добрый день, Евгений Васильевич. Разрешите?

Пожилой худощавый мужчина, одетый в синий спортивный костюм, молча пожал плечами и посторонился, пропуская участкового в прихожую.

- Проходите на кухню, - предложил он.

Пройдя по длинному узкому коридорчику, крытому вытертым зеленым линолеумом, участковый вошел в кухню и, не спрашивая разрешения, уселся за стол. Снял фуражку, вытер лоб клетчатый носовым платком и махнул хозяину на место перед собою, словно находился у себя в кабинете. Тот снова пожал плечами и сел. Его лицо с резкими, крупными чертами и глубоко посаженными темными глазами оказалось в тени, в то время как яркий свет из окна сильно раздражал участкового, чего он и не скрывал.

- Евгений Васильевич, от соседей поступила жалоба, - сказал он резко. – Вроде, и не мальчик уже, а музыку по ночам крутите, жильцам спать не даете.

- Простите, - Евгений Васильевич откинул с высокого, прочерченного двумя параллельными морщинами лба несколько длинных черных с проседью прядей. – Больше не повторится. Это был лечебный сеанс. Немного не рассчитал громкость.

- Кстати, лицензию вашу покажите. Если есть, конечно. Или это незаконная предпринимательская деятельность? Или незаконная медицинская практика? Соседи говорят, к вам люди ходят, вы им колдуете что-то.

- Пожалуйста.

Евгений Васильевич встал, вышел и тут же вернулся с кожаной папкой, которую протянул участковому. Тот открыл ее, брезгливо скривился и начал читать.

- Так, так, лицензия номер… Зарегистрировано… Кузнецов Евгений Васильевич, так. Ого, маг Епихарий, ну и имечко! Нетрадиционная медицина, ага. Ясно. Маг, значит, Епихарий, - было видно, что участковому безумно хочется высказать свое мнение на этот счет, но он все же побаивается: а вдруг и правда маг, наколдует еще какой-нибудь простатит поганый. – А налоги вы платите, маг Епихарий?

- А как же! Вот свидетельство о присвоении ИНН, вот последняя квитанция.

- Ага. И что же вы тут такое… колдуете, к примеру? Отвороты-привороты?

- И это тоже. Лечу помаленьку, травами, заговорами. Даю установку на удачу, проклятья снимаю, порчу.

- И наводите?

- Ну что вы, - добродушно засмеялся Евгений Васильевич. – Я белый маг. Хотите, диплом покажу.

- Дипломы еще у них… - участковый осекся. – Ладно, колдуйте, только тихо, чтобы соседи не жаловались. И вот еще, говорят, от вас тут очень  сильно мясом паленым пахло. Неудачное колдовство?

- А, это… Свиную голову хотел запечь в духовке, но не вышло. Сгорела. Первый блин комом.

Выпроводив участкового, Евгений Васильевич Кузнецов, он же маг Епихарий, расхохотался – низко, раскатисто, - скинул надетый на голое тело спортивный костюм и завернулся в черный шелковый плащ-хламиду.

- Выходи, - стукнул он в дверь меньшей комнаты типовой двухкомнатной квартиры и сам вошел в большую. – Он ушел.

- Мне показалось, что ты предложишь ему чай или кофе, и он не уйдет никогда.

- Еще чего не хватало, поить чаем всякую плесень. Давай лучше начинать, пока не поздно.

- Вот было бы здорово, если б он пришел, когда у тебя голова Венцеслава тут стояла!

- А кто бы его пустил? Хотя… Соседи жаловались как раз на музыку и вонь. Ну, придумал бы что-нибудь. Я говорил тебе, нужно что-то из того, что близко к телу. Трусы, носки. Или платок носовой.

- Вот платок. Не пойму, как это могло произойти.

- Твоей вины нет, - Епихарий взял платок и обернул им черный матовый шар размером с апельсин. – Кто же знал, что он такой прыткий. Если мы не найдем эту девку… Думаю, ты понимаешь. А если она узнает, в чем дело, то может и колдовство разрушить. Ей для этого нужно только узнать два имени.

- А второе чье?

- Как чье? Твое! Смотри!

Шар под платком начал светиться и слегка вибрировать. Раздался тихий, низкий звук. Епихарий снял с шара платок, который тут же вспыхнул и рассыпался искрами. Маг запел – гортанно, подчеркнуто ритмично.

- Да это же «Отче наш» наоборот!

Епихарий, усмехнувшись, кивнул, но петь не перестал. Он коснулся поверхности шара, и шар стал прозрачным, в его середине появилась крохотная фигурка.

- Разве там что-то можно разглядеть?

- Не торопись!

Гортанные уродливые слова сталкивались и глухо звенели, как металлические болванки. Шар начал увеличиваться в размерах, переливаясь, как мыльный пузырь. Вот он вырос с футбольный мяч, потом с тыкву, потом – с морскую мину, едва умещаясь на столе. Выросла и фигурка. Теперь можно было разглядеть мельчайшие детали ее фигуры и одежды, но… только не лицо. Вместо лица у нее было туманно пятно.

- Что за дьявол?

- Не поминуй всуе! – отрезал Епихарий. – Сам ничего не понимаю.

Он произносил одно заклинание за другим, его ладони багровели пламенем, шар, как шмель, гудел на ровной басовитой ноте, но ничего не менялось.

- Выйди, - приказал Епихарий.

Оставшись в одиночестве, он распахнул плащ, взмахнул полами. Комнату заволокло мраком. Епихарий встал на колени, острым ножом провел по левой ладони. Кровь закапала на треножник, где опять полыхало лиловое пламя. И снова зазвучали странно-уродливые слова заклинаний.

На секунду вспыхнул яркий свет, потом стало совсем темно, тошнотворное зловоние залило комнату, и чудовищный голос произнес всего одно слово:

- Имя!

С Димкой мы познакомились на вступительных экзаменах в университет. Оказались рядом на сочинении. Темы попались – просто страх. Сориентировавшись, мы провели краткое производственное совещание, припомнили имена персонажей «Вишневого сада» и в результате плодотворного сотрудничества получили по «четверке» на брата, что было большой творческой удачей. На последующие экзамены мы шли уже вместе, подсказывали друг другу, обменивались шпаргалками и в конце концов благополучно поступили.