Разиэль сидел неподвижно, полностью поглощённый только одним состоянием, — ступором от того, что вытворяла на нём эта девушка. Ступор был щедро сдобрен стыдом. Сотни глаз были устремлены на него и на то, что происходило на нём, а он не мог ничего поделать. Мало того, прямо возле него сидела Екатерина, наблюдающая за каждым движением этой девушки. И всё же, Разиэль не мог отрицать, что ему начинает нравиться то, что происходит. Он всё чаще смотрел на девушку, которая сидела на нём, не отводя взгляд каждый раз, когда перед его взором появлялась оголённая грудь танцовщицы. А вот Екатерине, похоже, всё это доставляло неприятные ощущения: он чувствовал каждой клеточкой тела, как она напряжена. И как она старается сделать вид, что у неё всё в порядке. И когда он решился, наконец, снять с себя девушку и положил ладони ей на…на девушку, Катя вскочила со своего места и устремилась прочь. Олег некоторое время сидел без движения, девушка всё продолжала извиваться на нём, а Ксюха сидела рядом, не зная, бежать ли ей за подругой или ничего страшного не случилось. Наконец, Олег ссадил с себя танцовщицу и помчался в ту сторону, куда убежала Екатерина. Только бы успеть догнать её! Какой невыносимый болван! Позволил ей наблюдать за тем, что происходило, и чему виновником стал он сам в большей степени!

Разиэль выскочил из клуба и увидел, как Катя садится в машину на другой стороне улицы. Он никуда не успеет! Он взглянул влево, убеждаясь, что машин нет, потом вправо, опасаясь каждую секунду, что автомобиль напротив уедет, но машина только крутила колёсами на месте, но не двигалась.

— Да можете вы быстрее или нет? — услышал Разиэль восклицание Екатерины, когда распахнул дверцу.

Он уселся рядом, недолго думая и почти сразу же машина помчалась прочь, как будто кто-то держал её, а теперь отпустил.

— Прекрати меня преследовать! — закричала Катя, пытаясь отпихнуть Разиэля в сторону двери, — Мужчина, он меня преследует! Остановитесь, мне нужно выйти!

Но водитель почему-то не обращал внимания на то, что происходило сзади, целиком сосредоточившись на дороге.

— Выпусти меня отсюда! — Катя принялась лупить Разиэля кулачками, а он только сидел, не пытаясь даже защититься и только смог вымолвить:

— Машина едет.

— Ненавижу тебя! Ненавижу, — кричала девушка, продолжая лупить ангела, и тут он решился, — схватил её запястья, держа их в одной ладони, а второй обхватил её затылок и привлёк к себе, впиваясь в губы поцелуем. Это был его первый поцелуй, и он даже растерялся от первых чувств. Губы Екатерины были мягкими, тёплыми и податливыми, а когда она приоткрыла их, пропуская в ротик его язык, Разиэль застонал, настолько сладким было ощущение. Ощущение от поцелуя с любимой женщиной. Екатерина уже не сопротивлялась, и он отпустил её руки из захвата, а она тут же схватила его за воротник пиджака и отстранилась.

— Ненавижу, — снова прошептала Катя, прежде, чем наброситься на его губы с новым поцелуем.

— Давид, о Господи! — Габриэль стоял и смотрел, как к нему приближается его друг, всё ещё в виде танцовщика, разве что только огромные белоснежные крылья за спиной выбивались из общей картины. — Немедленно перевоплотись, тут ангелы!

Дав беспечно махнул рукой, потрясая в воздухе маленькими искусственными крыльями, которые вытащил из подмышки.

— Чего они там не видели? — он бросил крылья на ступени возле колонн и уселся на них сверху, — ты видишь, что мне выдали для танца?

Габриэль хохотнул:

— Я тебе больше скажу, я видел твоё исполнение, — он поднял руки вверх и качнул бёдрами туда-сюда, — Ты был великолепен!

Дав метнул на друга быстрый взгляд, но ничего не ответил.

— А ты знаешь, мне кажется, Разиэлю понравилось стать чуть-чуть порочным. Ему всё больше нравится быть человеком, несмотря на то, что в начале он сомневался.

Габриэль кивнул.

— Да, я тоже так думаю. Уверен, что даже если бы у него сейчас был выбор, он остался бы на земле. Мало того, — он наставительно поднял палец вверх, — Даже если представить, что они с Екатериной не вместе, думаю, и в этом случае он бы остался на земле.

Дав задумчиво посмотрел куда-то вдаль, на верхушки дальних гор.

— А я бы не согласился жить на земле, — наконец, протянул он.

— Почему? — удивился Габ, — Мне казалось, тебе там понравилось.

— Неа, — Давид покачал головой, и тут приподнялся и вытащил из-под себя крылья, — Во-первых, там неудобные штаны, а, во-вторых, там выдают отвратительные крылья!

Если Разиэлю раньше и казалось, что проявить к Екатерине физическое влечение означает принизить её и те чувства, которые он к ней испытывает, то сейчас, когда его губы и его руки касались её тела, он отбросил прочь все сомнения. Это было настоящее чудо, — держать в своих руках ту, которой были отданы душа и сердце. Время и вечность. Крылья и небо. Он готов был положить к её ногам весь мир, даже если бы она отказала ему, а сейчас он готов был перевернуть кверху ногами даже небеса со всеми их ангельскими уровнями.

Казалось, они не прерывали поцелуй ни на секунду, каким-то чудом оказавшись в квартире Олега, потому что он инстинктивно чувствовал, что должен привести её к себе. Так было верней. И в то же время вечный спутник человека — сомнение — сейчас незримо витал над Разиэлем. Он начал сомневаться, что сможет дать Екатерине то, что она заслуживает, что он тот, ради которого можно было бы забыть обо всех остальных. Как и сомневался в том, что для Кати он кто-то особенный, с кем она захочет быть и дальше.

Разиэль прерывал свои горячие поцелуи, но только для того, чтобы обхватить ладонями лицо Екатерины и нежно и трепетно целовать каждый миллиметр её кожи, наслаждаясь тем, что она рядом и что она позволяет себя целовать.

Катя прерывисто дышала, пока её руки цеплялись за плечи Олега, а её всю охватила такое безудержное желание, которого она не испытывала никогда. И чем медлительнее и нежнее были движения Олега, тем сильнее внутри неё разгорался пожар желания. Она схватила Олега за воротник рубашки и рванула его в стороны, с удовлетворением отмечая, что пуговицы запрыгали по полу. Олег замер, а Катя принялась целовать его шею, в то время, как он с силой прижал её к себе, наслаждаясь неземным блаженством.

— Катя, Катя, — только и выдыхал он, на каждое движение её губ. Он не знал, что ему делать, как доставить ей такое же удовольствие, какое она дарила ему.

Екатерина потянула его за руку, оборачиваясь и только сейчас, кажется, осознавая, где они находятся.

— Где у тебя спальня? — выдохнула она, прерывающимся полушёпотом.

Разиэль нахмурился при слове «спальня».

— Она там, — он махнул в сторону одной из дверей, — А зачем?

Катя усмехнулась.

— Буду укладывать тебя спать, — рассмеялась она.

Ей вообще казалось, что она совращает какого-нибудь невинного ангела, но это было даже приятно-возбуждающе. И было невозможно представить, что вот этот образчик животно-мужской красоты со стеснительным взглядом, невинен, как младенец. Хотя, если он хочет поиграть в такую игру, это будет даже интересно.

Катя вошла в спальню, ведя за собой Олега, и повернулась к нему лицом, начиная медленно и дразняще снимать с себя одежду. А он стоял и смотрел на это всё со смесью восторга и смущения, но не смел оторвать взгляд ни на секунду. Вот в сторону улетела кофточка Кати, открыв жадному взору Разиэля совершенство её тела и красивую грудь в кружеве белья. Вот следом за кофточкой мягко приземлились на пол шортики девушки, и Разиэль поспешно отвёл взгляд, но снова вернулся глазами к этому абсолютному совершенству, заключённому в Екатерине.

А Катя ликовала, — перед ней стоял великолепный, мужественный, возбуждающий мужчина, с разорванной на груди рубашкой, открывающей его бронзовое от загара тело, и этот мужчина и всё его внимание принадлежали сейчас лишь ей одной.

Она подошла к нему вплотную, с удовольствием отмечая, как его тело ещё больше напряглось, и, чуть приподнявшись на носочках, прошептала в ухо: