— Очевидно, мне нужно уйти, — сказала она, в тот же момент подумав: «Скажи, что я твоя Невеста, и что я остаюсь. Будь властным самонадеянным вампиром-неандертальцем»!

Она просто хотела услышать, что он не позволит уйти и что ей остаётся лишь подчиниться ему, или ещё какой-нибудь не допускающий возражений бессмысленный вздор, который обычно говорят эти мужественные мужчины. Таким женщинам, как я.

Однако этот даже не посмотрел на неё:

— Ты должна уйти. Прямо сейчас.

Он бросает меня. Она не представляла, сколько ещё продержится её самолюбие. Большинство Валькирий ненавидели вампиров — как и многие из существ Ллора, — и всё же Дани была готова попытаться ещё раз. Он понятия не имеет, чем я рисковала ради него.

— Я сейчас немного растеряна. Большинство вампиров становятся ни на что негодными вдали от своих Невест, ты не сможешь забыть меня так быстро.

Из-за того, что он больше не нуждался в ней: Дани уже помогла ему, освободив, и её обязанность как Невесты была выполнена, — сейчас он мог быть с другими женщинами. Её он уже использовал.

Но однажды он поймёт, что оставил после себя — холодную сломанную куклу с обожжённой кожей, девушку, которой он бы никогда не смог овладеть, — и тогда он захочет попросить прощения.

Её нижняя губа задрожала, и Дани мысленно выругала себя. Не смей плакать у него на глазах!

— Я думал, ты собиралась уйти.

Гнев пересилил желание заплакать. Как именно ей полагалось уйти? У неё здесь нет машины, она даже не знает, где они.

— Нет.

— Что?

— Пока не скажешь, почему ты так хочешь избавиться от меня?

Взгляд вампира был прикован к её шее, рычащим голосом он произнёс:

— Я готов наброситься на тебя. Настолько безумен, что готов забрать твою кровь.

— Но вампиры твоего клана не кусают живых, — её рот приоткрылся, и она отступила в настоящем страхе, — я пока недостаточно сильна, Мёрдок. Сделав это, ты убьешь меня.

Его глаза расширились, затем сузились. Он уже начал подходить к ней. Она попятилась к стене.

Хватит ли мне холода, чтобы остановить его? С угрожающим видом она начала создавать из ладоней лёд, планируя заманить вампира так же, как она делала раньше.

Подойдя прямо к ней, он вдруг покачал головой, его тело полностью потеряло равновесие. В последний раз взглянув на неё, он резко выкрикнул:

— Уходи отсюда. Прежде, чем я вернусь.

Затем он исчез.

Сколько времени прошло с тех пор, как он оставил её, Мёрдок не знал.

Ему казалось, несколько часов. Но только сейчас дикое безумство отпустило его.

Оставив Даниэлу, он переместился в свои комнаты в Горное облако, замок Кристофа, где, словно зверь, набросился на предложенную ему кровь.

Сейчас красный цвет был повсюду. Он уставился на грязный пол и столешницу. Боже мой, что я мог сделать с ней?

Он всё ещё поражался тому, что смог удержаться от прикосновения к её сладкой груди — смог бы он отказаться и от её шеи?

Отдышавшись, Мёрдок ополоснулся под душем, затем переоделся. Сумев вернуть себе часть былого благоразумия, он решил отправиться в Блэкмаунт.

Возвращаясь в разрушенное временем поместье, он всегда испытывал неловкость — почти все члены семьи Мёрдока умерли в этих стенах, — но сейчас было необходимо поговорить с Николаем.

Он переместился в большую комнату на нижнем этаже, пытаясь услышать звуки борьбы. Или чего-нибудь другого. Поместье было безмолвно. Нахмурившись, он переместился к спальням хозяев и был ошеломлён тем, что увидел.

Николай и Мист мирно спали в одной постели. Николай обнимал Валькирию, а она прижималась к его груди.

На лице Николая ясно читалось удовлетворение, как будто с него ушла усталость прошлых лет. Кожа всё ещё была бледной, тело — всё ещё измождённым, но вот лицо…

Как и предсказывала Даниэла, Николай и Мист пришли к своего рода пониманию.

Интересно, Николай считает само собой разумеющимся, что может обнимать Невесту? Мёрдок вдруг чётко осознал это и впервые в жизни позавидовал Николаю. От чего ему тут же стало стыдно.

Он не знал никого, более достойного этого покоя, чем его брат.

При взгляде на них его враждебность к Мист ослабела. Неважно, что случилось в прошлом, сейчас она приносила Николаю удовольствие.

Мёрдок покачал головой, больше не удивляясь тому, что его брат привёл Мист сюда. Николай всегда приходил в Блэкмаунт, когда скучал по своей семье.

С этой женщиной он хотел начать всё заново.

Мёрдок попытался представить, каково это, обладать женщиной, принадлежащей лишь тебе и никому другому… и не смог. У него так не получится. Он прогнал собственную Невесту. Только сейчас Мёрдок осознал, что свой гнев на Мист, неудовлетворённость от того, что в него вдохнули жизнь, он перенёс на Даниэлу. На ту, которая не сделала ничего, чтобы заслужить его ярость; как раз наоборот.

И не имело значения, как он прогнал её. Только то, что он это сделал. Это был самый приемлемый выход. Он лишь положил конец её боли, ведь он почти укусил её.

Даже после пыток длиною в пять лет, Николай не уступил жажде крови и не укусил Мист. На шее не было следов.

В ту же минуту брови Николая вытянулись в линию, он крепко сжал свою Невесту. Даже во сне Николай чувствовал чье-то присутствие.

Итак, Мёрдок переместился обратно на завод. Он задержал дыхание, когда материализовался, не зная, осталась ли Даниэла в здании, как он надеялся, или ушла.

Пусто. Он постарался не замечать собственное разочарование. Чего ты ждал? Он напугал её, обидел её…

Около телефона он заметил обрывок бумаги. Бросившись к столу, он накинулся на записку и прочёл:

Вампир,

Когда-нибудь в будущем ты очень захочешь узнать мой номер. Так что я подумала, что могу оставить тебе это:

867-5309.

ХОХО,

Даниэла, Ледяная Королева

Слова были украшены причудливыми сердечками. Я не упустил её. Облегчение обрушилось на него, такое сильное, что он упал на матрас.

Она увидит меня вновь. Мёрдок игнорировал ту свою половину, которую переполняли дурные предчувствия, ту, которая предупреждала, что Валькирии было бы безопаснее не оставлять таких записок.

Когда он почувствовал, что лучи полуденного солнца застилают землю, веки его отяжелели. Изнеможение настигло его, и с зажатым в руке обрывком Мёрдок заснул.

Треснувшая обивка сидения грузовика уткнулась в нагревшиеся бёдра Дани, вызвав даже большее отвращение, чем жара.

Руки её были сжаты в кулаки, на лицо падал яркий солнечный свет, пока они с фермером Тедом быстро продвигались по изрытой дороге, приближаясь к Валгалле, поместью, где располагался Новоорлеанский ковен Валькирий.

Ранее, с трудом преодолев целую милю под лучами жаркого луизианского полуденного солнца, она в итоге наткнулась на одинокое шоссе — и на старого фермера, проезжавшего мимо на ещё более старом грузовичке.

Выбежав на дорогу прямо перед ним и попросив подвезти её, она быстро сделала вывод, что фермер Тед был неразговорчив, общаясь исключительно плевками своего жевательного табака.

Основательно сплюнув из окна грузовика, он согласился подбросить её до дома. По крайней мере, она интерпретировала этот плевок как согласие. Прежде чем он успел что-либо возразить — что она, возможно, будет ему мешать, — она забралась в кабину водителя. Где, казалось, никогда не проветривалось и стоял стойкий запах набивных сидений и табака Леви Гаретт.

Если бы Валькирии питались, Дани бы стошнило прямо здесь.

Всё из-за вампира. Единственной причиной, заставившей её подвергнуться этому суровому испытанию, была вера в то, что Мёрдок пожалеет о том, что сделал.

А ещё тот факт, что она оставила ему личный номер на тот случай, если он вернётся.

Когда он исчез, она бросилась к гаражу около завода, решив, что ей нужно немедленно уходить. Следуя правилу: если вампир предупреждает тебя, что вернётся назад и нападёт, а возможно и убьёт, к его словам нужно прислушаться.