— Дружище, может, присоединишься к нашей душевной компании? — спросил он тоном человека, которому все в жизни в радость.

— Нет уж, спасибо. Этот стол мне нравится больше, — буркнул Алан, поворачивая голову налево и устремляя взгляд на виднеющееся сквозь деревья блестящее на солнце озеро.

Он видел боковым зрением, как девушки недоуменно переглянулись, слышал, как сказали Питеру что-то язвительно-насмешливое, как тот что-то торопливо и горячо им ответил. Пару минут спустя все трое поднялись из-за стола, и девицы удалились из кафе.

Питер вернулся на место.

— Что с тобой сегодня, черт возьми? — накинулся он на товарища. — Упустили таких потрясающих пташек! А все потому, что у тебя, видите ли, дурное настроение!

— Потрясающих пташек? — Алан криво улыбнулся. — Ты про этих размалеванных кукол? У меня от их ржания уши заложило.

Питер метнул на друга убийственный взгляд и наверняка ответил бы на его слова какой-нибудь резкостью, если бы не вновь появившаяся официантка, на этот раз с большим подносом в руках. Поставив перед Аланом стакан апельсинового сока, она недоуменно посмотрела на Питера и на соседний столик, за который уже усаживалось семейство афроамериканцев.

— Ставьте все сюда, — пробормотал Питер, кивая на стол, и официантка принялась составлять на него стаканы с напитками и тарелки с разноцветными салатами.

— Горячее? — услужливо спросила она, полностью освободив поднос.

— Нет, спасибо. — Питер покачал головой.

Когда официантка ушла, за столом воцарилось хмурое молчание. Алан взглянул на друга, рассеянно-мрачно ковыряющего в салате вилкой, и перенесся мыслями в один из подобных сегодняшнему дней. Дело было в пору студенчества. Тогда они тоже пошли погулять и Питеру тоже вздумалось познакомиться с двумя девицами, а он, Алан, так же этих девиц спугнул.

Все повторяется, подумал Алан, ощущая прилив щемящей тоски. У Пита с тех пор даже прическа не изменилась.

С Питером Вильдлендом Алана связывали чуть ли не братские отношения. В восьмидесятых они вместе учились в «Мак-Гилле», в начале девяностых, сразу после выпуска, вдвоем переехали в Штаты и устроились на работу на принадлежащее дяде Алана, Роберту Атуэллу металлообрабатывающее предприятие в Детройте. Спустя пару лет Питер вернулся в Канаду, обосновался в Торонто и организовал собственное дело — фирму, разрабатывающую, продающую и устанавливающую на объектах заказчиков охранные системы.

На предложение Питера заняться этим делом вместе Алан ответил твердым отказом. В тот период в его планы входило сделать карьеру на предприятии дяди, а со временем сменить его на посту руководителя и навсегда остаться в Детройте. Питер взял себе в компаньоны другого приятеля. С тех пор прошло десять лет.

Полтора года назад муж единственной дочери Роберта Атуэлла, Ник, прежде постоянно утверждавший, что металлообработка никогда его не заинтересует, неожиданно забросил туристический бизнес, которому посвятил много лет, и тоже устроился на предприятие тестя. И, несмотря на то что в деловитости и запасе необходимых знаний этот парень значительно уступал Алану, он очень скоро дал понять, что не позволит последнему подняться выше поста исполнительного директора.

В первый момент Алан не обратил на угрозу Ника особого внимания, но со временем убедился, что тот настроен более чем решительно. Поэтому, узнав три месяца назад от Питера, что по семейным обстоятельством от него ушел компаньон и что ему требуется новый партнер, долго не раздумывая, уволился с дядиного предприятия и переехал в Торонто…

Алан обвел задумчиво-рассеянным взглядом темнокожего мальчика за соседним столом и снова посмотрел на Питера. И осознал вдруг, что поступил по отношению к нему не совсем правильно — своим дурным настроением испортил другу выходной.

Не случилось бы ничего страшного, если бы он выполнил просьбу Питера и тоже подсел к девицам. Никто ведь не принуждал его так же оглушительно, как они, хохотать и даже поддерживать их бессмысленную болтовню. Он мог просто поулыбаться или вообще посидеть с ними молча, а главное, никого не обижать.

— Хватит дуться, старик. Признаю, я был не прав. Не знаю, что на меня нашло… Вернее… — Он тяжело вздохнул. — Вернее, знаю…

Питер, до этого мгновения хранивший мрачное молчание и смотревший только в тарелку с салатом, приподнял голову и взглянул на Алана с проблеском заинтересованности.

Алан, всю жизнь придерживающийся правила: сказал «а», говори и «б», еще раз вздохнул, потер лоб тыльной стороной ладони и продолжил:

— Видишь ли, сегодня утром со мной произошло нечто невероятное… — Он в замешательстве развел руками, качнул головой и улыбнулся странной улыбкой — виновато-смущенной и вместе с тем счастливой.

Питер никогда в жизни не видел таким своего уверенного в себе, решительного друга. Заинтригованный, он выше поднял голову, отодвинул тарелку с салатом, отхлебнул минеральной воды, предназначавшейся для одной из девиц, кашлянул и спросил:

— Невероятное, говоришь? Неужели ты научился готовить себе завтрак?

— Оставь свои шуточки! — отрезал Алан. — Я веду речь о серьезных вещах.

Выражение лица Питера резко изменилось: сделалось сосредоточенно-внимательным. Он отлично знал, что в тех случаях, когда Алан разговаривает подобным тоном, о шутках и обидах действительно следует забыть.

— Понимаешь, сегодня утром, сразу после нашего с тобой разговора, я решил, что не стоит тратить время зря, и направился в Художественную галерею Онтарио. — Теперь, когда Питер настроился на серьезный лад, слова полились из Алана бурным потоком. — Я ни разу там не был, вот и подумал, что использую выдавшееся свободное время с пользой для души и ума.

Питер еще не понимал, каким образом поход в художественную галерею смог обернуться для друга невероятным происшествием, но по его интонациям, по появившемуся в глазах блеску чувствовал, что речь и правда идет о чем-то на редкость важном.

— Я решил, что осматривать картины галереи в первый раз лучше всего с экскурсоводом, — все больше увлекаясь рассказом, продолжал Алан. — Как только я увидел эту женщину — можешь себе представить? — будто умом тронулся. Мне кажется, ничего подобного со мной никогда еще не происходило…

— Какую женщину? — спросил Питер, удивленно расширяя глаза.

— Экскурсовода! — воскликнул Алан, чуть подаваясь вперед и взволнованно сглатывая. — По-моему, ее зовут Энн. Энн. Чудесное имя, согласен?

Питер, хоть и находил имя Энн обыкновенным, энергично кивнул.

— Всю экскурсию я только и делал, что как последний болван на нее пялился, ничего с собой не мог поделать, — продолжил Алан. — Мне до сих пор кажется, что между нами уже произошло некое объяснение на подсознательном уровне, что пересечение наших с ней жизненных путей — один из тех самых редких случаев, когда… — Не в состоянии подобрать нужных слов, он вскинул руки вверх и развел их в стороны, таким образом объясняя другу, насколько значительным событием считает встречу с экскурсоводом.

Уголки губ Питера начали медленно подниматься. Об ускользнувших из-под его носа по вине Алана девушках и о своей обиде он уже не вспоминал, настолько был захвачен историей друга.

— Когда экскурсия закончилась и эта прелесть стала прощаться с нами, мне показалось, что меня режут по живому, ей-богу! — произнес Алан, оживленно жестикулируя. — Даже не знаю, с чем сравнить чувства, которые я испытал в момент расставания с ней. Наверняка мои слова кажутся тебе бредом, но я ведь говорю, что немного тронулся умом.

— Послушай, дружище, уж не втюрился ли ты в эту красавицу? — спросил Питер, улыбаясь шире и прищуривая один глаз. — По-моему, все признаки влюбленности налицо.

Щеки Алана, умевшего блестяще контролировать эмоции, неожиданно покраснели. Он потупил взгляд, медленно покачал головой, машинально взял стакан с соком и сделал большой глоток.

— Не знаю, не знаю… По-твоему, это возможно? В любовных делах ты у нас специалист.

Питер рассмеялся дружелюбным негромким смехом.