— Заплатить за ланч позволь мне, — сказал Фредерик мягко и в то же время не терпящим возражений тоном.

— Нет, что ты! — сильнее смущаясь и опять пугаясь, что она утратила способность быть сдержанной взрослой дамой, воскликнула Кристина.

— Пожалуйста, не спорь, — невозмутимо попросил Фредерик. Его лицо внезапно озарилось приветливой улыбкой — той самой, которая вчера буквально покорила Кристину. — Мы так неожиданно встретились, и мне очень приятно сознавать, что я сижу сейчас в ресторане со знакомой из детства. К тому же я пригласил тебя не заблаговременно, как полагается, и чувствую себя немного виноватым.

— Ну что ты! У меня как раз было время собраться. В противном случае я просто не согласилась бы, — произнесла Кристина, с восторгом отмечая, что Фредерик чтит и ценит хорошие манеры. Оливер частенько о них забывал, что неизменно огорчало воспитанную в старых традициях Кристину.

Фредерик протянул вперед руку.

— Доставь мне такое удовольствие, прошу.

Кристина больше не сопротивлялась.

— Хорошо. — В ее голове мелькнула мысль, что неприкосновенный запас останется в целости, и с губ слетел неслышный вздох облегчения.

Пока они выбирали блюда, молчали. Потом вдруг разговорились с такой легкостью и увлечением, что Кристине показалось, она общалась с Фредериком Хейвордом все эти годы, причем прекрасно его знала и понимала, а он — ее.

— Если мне не изменяет память, ты тогда вообще уехал с родителями из Нью-Йорка, — вспомнила она.

— Да, в Австралию.

— В Австралию? — Кристина качнула головой. — Никогда не подумала бы.

Фредерик засмеялся певучим, ласкающим слух смехом.

— Почему?

— Говоришь ты совсем не по-австралийски. В смысле — с американским акцентом.

— Каждое лето, пока я учился в школе, приезжал в Нью-Йорк к бабушке с дедом. — На лицо Фредерика легла тень. — Бабушка умерла десять лет назад, а дед очень слаб… — Он тяжело вздохнул. — Боюсь, долго не протянет. Мы с ним огромные друзья, я все бы отдал, чтобы продлить его век, но, увы… — Он развел руками. — Время не проведешь: старику уже восемьдесят восемь.

Кристина посмотрела на него с сочувствием и любопытством. Взрослый, самостоятельный парень, а так сильно привязан к деду, подумала она. Оливер о своей бабушке вспоминает раз в год, и то лишь после того, как позвонит его мать и напомнит: у бабули, мол, день рождения, не забудь поздравить. Перед ее глазами возник образ собственных бабушки и деда — родителей отца. Оба, хоть порой и хворали, по счастью, были еще полны сил.

— Но не будем о грустном. — Фредерик снова заулыбался, и взгляд Кристины невольно задержался на его губах. Чувственные, как у Брэда Питта, часто растянуты в улыбке, но, бывает, и по-мужски плотно сжаты. Наверное, всегда теплые… Боже, что за мысли!

Испугавшись собственных раздумий, она потупила взгляд и принялась мешать вилкой зеленую спаржу. Есть, хоть выглядело все аппетитно и изысканно, почему-то не хотелось. Состояние было странное: грусть соседствовала в душе с предчувствием чего-то значительного и радужного.

— Знаешь, как я узнал тебя? — спросил вдруг Фредерик.

Кристина подняла глаза.

— По ямочке на щеке, — сообщил он. — Да-да, именно когда ты улыбнулась, я понял, что мы знакомы.

— Разве я улыбалась? — спросила Кристина, быстро воспроизводя в памяти события вчерашнего кошмарного дня.

— Весьма сдержанно, даже, я бы сказал, устало, но ты улыбнулась. — Фредерик приподнял руку. — И на меня вдруг будто пахнуло невинным детством — представляешь? Потом ты улыбнулась еще раз — когда уже была в поезде.

— Мне тоже в первую секунду показалось, что я тебя где-то видела, — сказала Кристина. — Но чувство было мимолетное и неясное, и я решила, что ты мне просто кого-то напомнил.

У Фредерика заблестели глаза. Создавалось такое впечатление, что они у него всегда улыбаются — во всяком случае, большую часть времени.

— Когда же ты вернулся в Нью-Йорк и в связи с чем? — спросила Кристина.

— Здесь открылся филиал нашего сиднейского предприятия, и мне предложили переехать, причем с повышением. Я согласился. Живу в Нью-Йорке почти пять лет и вполне доволен.

Кристина покачала головой.

— Жизнь тут и там наверняка совершенно разная.

— Во многом — да, но я люблю Америку с рождения и еще не отвык полностью от местных порядков. Хотя, конечно, после Австралии в какой-то степени пришлось осваиваться здесь повторно. — Фредерик глотнул «Перье» и немного ослабил затянутый идеальным виндзорским узлом бордовый галстук. На фоне светло-голубой рубашки и отменно пошитого серого костюма смотрелся он как на картинке. Кристину всегда привлекали мужчины, умеющие со вкусом одеваться. Оливер носил свободную одежду и был несколько небрежен. Впрочем, он имел на это право — ведь жил искусством. Кристина непрестанно об этом себе напоминала, дабы не раздражаться и не превратиться в ворчунью.

Что-то я думаю про Оливера одни гадости, отметила она, тут же вспоминая о его странном звонке и снова опечаливаясь. И внезапная поездка, и чье-то хихиканье — все это казалось ей крайне подозрительным.

— Какие-то проблемы? — участливо поинтересовался Фредерик.

Кристина вздрогнула.

— Что? А, да… То есть… — Она смущенно засмеялась. — Прости, я вчера и сегодня, да и вообще в последнее время, сама не своя.

— Неприятности на работе? Или в личной жизни? — спросил Фредерик, снова поднося к губам стакан с «Перье».

Кристина пожала плечами. Ее вдруг охватило то же вчерашнее желание — открыться ясноглазому Фредерику. И, сама того не ожидая, она заговорила:

— Да, неприятности. И на работе, и в личной жизни. — На сердце внезапно сделалось легче, и Кристина, взглянув на сосредоточенное лицо Фредерика, продолжила: — Мой друг ведет себя все более странно. И я уволилась из кафе, где работала официанткой. Как раз вчера.

— Официанткой? — Фредерик слегка нахмурился. — По-моему, это занятие не для тебя. — Он опять сузил глаза, и они почти скрылись под густыми ресницами. — Тебе бы творить что-то прекрасное, заниматься, гм… преображением. Скажем, человеческой внешности.

Кристина чуть не ахнула. Как здорово он ее понимал!

— Ты точно телепат! — воскликнула она. — По профессии я парикмахер-визажист и обожаю это дело. Сейчас вот задумала открыть собственный салон…

Она начала рассказывать о своих планах в некотором смущении, но Фредерик так увлеченно ее слушал и настолько выразительно давал понять, что верит в нее, что говорить становилось все легче, а ощущение собственной силы с каждой минутой усиливалось.

— У тебя все получится, — заключил Фредерик, когда раскрасневшаяся от волнения Кристина выложила ему все свои задумки. — Если понадобится какая-то помощь, даже просто дружеский совет или взгляд со стороны, непременно обращайся.

— Спасибо, — благодарно проговорила Кристина. Ей опять вспомнился Оливер, не проявивший к ее соображениям относительно будущего ни капли интереса, и она снова одернула себя, решив, что недовольна в Оливере слишком многим.

— Послушай, а… — не вполне уверенным тоном произнес Фредерик и замолчал.

— Что? — спросила Кристина.

— Может, это не очень удобно… У тебя друг и потом… — Он качнул головой и улыбнулся. — Впрочем, ничего особенного я и не собираюсь предложить. Хотел бы куда-нибудь пригласить тебя на выходных — как приятеля, бывшую одноклассницу, — только и всего. О школьных временах мы ведь так и не повспоминали. — Он обнажил в улыбке белые зубы и тут же посерьезнел. — Разумеется, я не настаиваю. Если вы проводите уик-энды с другом, я пойму…

— Мы давно не проводим с ним уик-энды, — печально улыбаясь, ответила Кристина. — Оливер художник, все время пропадает в студии. А я работала посменно — вот так все и получалось.

— Но теперь ты уволилась, — тихо, будто боясь спугнуть удачу, проговорил Фредерик. — А я не имею в виду ничего такого, поверь, просто был бы рад еще с тобой пообщаться.

Кристина ответила улыбкой и взглянула на часы.