Глава 1

Амелия

10 лет и 9 месяцев назад…

Я сегодня похоронила маму.

Я не могла поверить в это. Это действительно произошло. Один из самых больших моих страхов в жизни. Потерять ее и пережить кошмар - похоронить ее. Положить ее в землю и смотреть, как исчезает всё, чем я когда-либо дорожила.

Она была для меня всем.

Всё не должно было так произойти.

Всё было неправильно.

Всё это, каждый последний кусочек моей жизни.

В прошлом году в это время я была так счастлива. Очень счастлива. Я думала, что, должно быть, пережила воплощение своей жизни.

Воплощение. Это слово использовала мадам Буглез, когда рассказывала нашему классу о своих чувствах, когда ее впервые приняли в балет Большого театра.

Она была прима-балериной в течение многих лет, но сказала нашей небольшой группе, что, хотя это было потрясающе, но то, что было лучшим и самым ярким событием в ее жизни, это получение шанса и возможности, когда ее впервые приняли.

Это была классическая фраза, я знаю, что справлюсь, если у меня будет шанс.

Вот как я себя чувствовала, когда в прошлом году входила в большие залы Джульярда в Линкольн-центре.

Мне только сказали, что меня приняли там на обучение с сентября этого года. Меня и моих родителей пригласили на мероприятие «Приходи и посмотри». Это было мероприятие, которое Джульярд устраивал, чтобы в следующем году студенты смогли оценить, какой будет жизнь в его стенах для талантливых людей. Мне там понравилось. Мне там очень понравилось.

Я знала, что могу быть прима-балериной. Я могла бы быть лучшей танцовщицей, звездой любого шоу, но что мне нравилось, так это шанс.

Возможность.

Было намного лучше, что моя мама была там. Я никогда не видела, чтобы она выглядела такой гордой. Она сияла. Лицо сияло счастьем и любовью. Волнением за меня.

Волнение от того, кем я стану.

Я так хорошо помнила тот день, но это было всё, чем он когда-либо остался. Памятью. Воспоминанием о том, что могло быть.

До сентября оставалось всего два месяца. Я осмотрела свою красивую спальню, подходящую для принцессы, и слезы навернулись на глазах.

Я не собиралась в Джульярд. Я не могла, не после всего. Я подумала, что это станет отличным подарком на восемнадцатилетие, так как мне должно было исполниться восемнадцать на той же неделе, когда я бы начала учебу. Было так тривиально думать о днях рождения сейчас.

Мой мир изменился и погрузился во тьму в день смерти моей матери. Ровно две недели назад. Я все еще не могла в это поверить.

Две недели назад я приехала домой после того, как пообщалась с друзьями и увидела, как на дороге остановилась полицейская машина. Я даже не припарковала как следует свою машину. Зная и чувствуя, что что-то ужасно произошло, я припарковалась рядом с полицией и помчалась в дом, где я получила новости.

В доках произошла перестрелка, и моя мать попала под перекрестный огонь.

У меня все еще были проблемы с обработкой объяснений.

Когда я впервые услышала об этом, у меня в голове возникло множество вопросов. Вопросы, на которые все еще не было ответа. Что моя мама делала в доках? У нее не было причин быть там. Я не могла даже представить, почему, и незнание убивало меня.

Но отсутствие знаний было наименьшей из моих проблем. На моем пути были большие проблемы.

Я потеряла одного родителя, и мне казалось, что я теряю другого.

Мой отец был ...

Он был вне себя, когда впервые узнал о моей матери. Это было естественно и нормально. Я тоже была вне себя и все еще не переставала плакать.

Но он. Боже. Я видела его сторону, о существовании которой не подозревала, и это открыло мне глаза на правду о моей семье.

Я думала, что мы заработали богатство, просто развивая и продавая недвижимость. Однако в действительности было нечто более зловещее.

Я видела это в фильмах, слышала в новостях рассказы о преступных семьях. Мафия. Мафиозные семьи, как в «Крестном отце» и «Хороших парнях».

Чего я не знала, так это того, что я была её частью.

Мне было семнадцать лет. Я прожила семнадцать лет на этой земле и никогда этого не знала. Никогда не имела ни малейшего понятия, что что-то кажется неправильным или чувствуется неправильным. Мне все казалось нормальным до той ночи, когда мы узнали о маме.

В ту же ночь после ухода полиции в дом пришли мужчины, которых я никогда раньше не видела. Мужчины, которые без сомнения, были плохими новостями.

Папа пытался уговорить меня остаться в моей комнате, но он мне был нужен. Я пошла в свою комнату, но спустилась вниз и услышала повышенные голоса.

Папа говорил, что собирается кого-то убить, а мужчины запоминали имена.

Я слышала, как один из них сказал агент.

Я не думала, что они хотели кого-то убить, но что-то подсказывало мне, что я была неправа.

Я пряталась в туалете в комнате рядом с офисом отца, пока они не ушли, и я была уверена, что он уже лег спать. После этого я воспользовалась возможностью проникнуть в его офис, который всегда был под запретом.

Я думала, что это потому, что он был привередливым, но это не так.

Я шныряла вокруг, любопытствуя. Я искала, пока не нашла секретную кнопку под краем его стола из красного дерева, и в полном шоке наблюдала, как его книжный шкаф открылся, обнажив ряды пистолетов, гранат и другого оружия, которое я не могла описать.

Шок сделал меня невнимательной, потому что стук моего сердца оглушил меня, поэтому я не слышала, как он подошел ко мне сзади и поймал меня, когда я шпионила.

У нас был такой большой спор. Такая ужасная ссора. Однако больше его напугало то, что я узнала о его секрете, и он кричал на меня, говоря, что мне не следовало вторгаться в его личную жизнь и что мне нужно молчать об этом. Я все время спрашивала его, зачем ему оружие и что все это значит.

Ночь закончилась тем, что я пошла в свою комнату в слезах и от боли.

После этого всё не стало прежним.

Всё и сейчас не так как прежде.

Я была в своей комнате и ждала. Ждала не знаю чего. Четыре часа назад мы вернулись с кладбища, и уже наступила ночь.

Моя дверь открылась, и вошла Миллисента. Она была моей няней и нашей главной домработницей с момента моего рождения. Я была уже слишком взрослой, чтобы иметь няню, но она, как всегда, заботилась обо мне. По правде говоря, она была единственным человеком, которая заставляла меня продолжать весь этот кошмар.

Она несла поднос с молоком и печеньем, как раньше, когда я была маленькой. Она всегда заканчивала смену таким образом, и часто печенье было тем, что она делала.

Я выдавила улыбку, которой действительно не чувствовала.

- Амелия, пожалуйста, поешь это, - умоляла она.

Я была уже такой худой и не ела как следует после смерти мамы. Может быть, кусочек хлеба. Кроме этого, у меня не было никакого аппетита.

Мой взгляд упал на мягкий кремовый ковер, окружающий мои ноги. Я сидела у окна, прижав колени к груди, и не смотрела наружу.

Я не могла есть печенье, как бы оно ни пахло.

Миллисента подошла ко мне с ним и поставила поднос на тумбочку рядом со мной.

- Я не голодна, - сказала я ей.

Она опустилась на пол и села передо мной. - Раньше я могла подкупить тебя парой историй, когда ты была маленькой.

- Эти времена давно прошли. У меня было так много всего, о чем я хотела поговорить. Я избегала всех. Друзей и семью, ту маленькую семью, которая у меня была.

День за днем я собирала по кусочкам разные события.

Несколько лет назад мои дядя и двоюродный брат были застрелены. Моя мать попала под перекрестный огонь. Я нашла в офисе отца армейское оружие.

Сегодня я пришла к истине.

Сегодня, когда я смотрела, как отец оплакивал мою мать, он даже не смотрел на меня.

- Ты должна что-нибудь съесть. Как еще ты сможешь набраться сил, чтобы поехать в Джульярд? - она попыталась выразить надежду. Разговор о том, над чем я работала всю свою жизнь, должен был привить мне что-то положительное, но этого не произошло и не произойдет.

- Я не поеду, - сказала я ей. Мой голос наполнился печалью.

Она ахнула и коснулась моей руки. - Амелия, нет, ты должна. Твоя мать хотела бы, чтобы ты это сделала.

- Я не могу. Танцы были связаны с моими эмоциями. Счастьем и грустью.

Они не были связаны с потерей. Конечно, потеря тоже была эмоцией. Печаль была в ее глубине.

Испытав потерю и вызвав этим онемение, я могла сказать, что это было то, что высасывало из вас жизнь. Она напала на вашу душу и убила все внутри человека, сделав вас такими, какие вы есть.

Потеря сделала это и заменила всё чем-то другим. В моём случае это была месть, и прямо сейчас я чувствовала, что мой отец как-то причастен к смерти моей матери. Возможно, он не спустил курок и не был с ней в то время, но я видела и слышала достаточно, чтобы знать, что он приложил к этому руку.

- Амелия, танцы это ты, и ты это танцы. Я никогда не видела более красивой танцовщицы. Это исходит из глубины тебя. Ты не должна отказываться от этого, - она нежно сжала мою руку.

- Спасибо за твои добрые слова. Это всё, что я могла сказать, хотя мне хотелось сказать гораздо больше.

Я думала… Она знала про папу? Видела ли она тоже пистолеты или что-то еще, что казалось неправильным в доме?

Миллисента не была похожа на женщину, которую это устраивало. Она была милой и любящей. От нее исходило изобилие доброты.

Нет ... я не думала, что она знает. У папы был офис в городе, в котором он работал. Обычно он никогда здесь не вел дела. Во всяком случае, я не знала об этом.

Но тогда… что я действительно знала?

Она наклонилась вперед, поцеловала меня в лоб и встала, чтобы уйти. - Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. У меня уже конец смены, и я вернусь завтра.

Я кивнула, хотя и не собиралась ей звонить.

Примерно через полчаса после ее ухода я спустилась в офис отца. Дверь была закрыта, но я открыла ее и вошла.

Он сидел за столом, держась за голову руками. Его взгляд встретился с моим, когда я вошла, оставив дверь открытой.

- Я хочу правду, - потребовала я. Все внутри меня достигло точки кипения, и я была готова взорваться. - Мама умерла из-за тебя, не так ли?