— Неужели? — Пауль обнажил в довольной улыбке ровные белые зубы и вернулся в кресло.

Тея действительно не могла представить его ребенком. Но мысль о том, что, будучи еще совсем маленьким, Пауль был вынужден покинуть родной дом и родителей, заставила ее сердце сжаться.

Даже не верится, что этот высокомерный, беспредельно уверенный в себе тип когда-то страдал от одиночества и тоски, размышляла она, искоса поглядывая на смуглое посерьезневшее лицо своего ночного гостя, на его внушительных размеров плечи, на длиннющие вытянутые ноги, дотягивающиеся чуть ли не до середины ее гостиной.

Ей вдруг стало жаль его, хотя испытывать по отношению к нему сочувствие было как-то нелепо.

Ты не должна сострадать ему! — одернула себя Тея. Он тебя и за человека-то, наверное, не считает. Наговорил столько гадостей, смотрит свысока, а ты уже настроила себя на сентиментальный лад из-за его давних проблем. Может, в детстве он и мучился, но сейчас вполне доволен жизнью!

В следующее мгновение она вспомнила, как Пауль посмотрел на нее на крыльце, прежде чем войти в дом, с какой нежностью поправлял одеяло спящей Анжелы, и по ее спине пробежала волна возбуждения. Она опустила голову и попыталась заставить себя подумать о чем-нибудь другом.

— Между прочим, и Кристофер учился когда-то в «Бедфорде». Отлично учился, — произнес Пауль, глядя в пустоту.

Воображение перенесло его в те далекие дни, когда, будучи еще совсем маленьким, он приехал в знаменитую британскую школу-пансионат для мальчиков. Его приняли в ней не как Пауля Флойда, а как младшего брата легендарного Кристофера.

По натуре Кристофер был совершенно другим человеком — общительным, веселым, удивительно жизнерадостным и улыбчивым. К тому же из общей массы сверстников он всегда выделялся множеством дарований — ярко выраженным артистизмом, музыкальностью, незаурядными способностями к обучению игре на фортепиано, иностранным языкам, рисованию. А еще он всегда был в прекрасной физической форме, превосходно играл в баскетбол и на протяжении всего периода учебы считался лучшим игроком в «Бедфорде». Награды, заработанные им в соревнованиях, с гордостью красовались на стенде прилегавшего к спортзалу класса.

Пауль же сразу разочаровал возлагавших на него большие надежды преподавателей, наставников и тренеров. Очень скоро они выяснили, что он, в отличие от старшего брата, не только не наделен артистизмом и музыкальностью, — а спорту, занятиям музыкой и театральным постановкам здесь уделяли большое внимание, — но и довольно своенравен, упрям и совершенно не годен для игр в команде.

Его тут же попытались перевоспитать, добившись тем самым лишь одного: на какой-то период мальчик замкнулся в себе.

Лишь по прошествии нескольких лет, когда в полной мере проявились его математические таланты и когда он добился первых блестящих успехов в спорте — не в групповых играх, а в состязаниях на силу и выносливость, — к нему перестали относиться как к брату славного старшего Флойда. Тем не менее переплюнуть Кристофера он так и не смог.

— Сомневаюсь, что вы или Кристофер испытывали радость, уезжая из дома детьми, — заметила Тея.

Мужчина пожал плечами и ничего не ответил, продолжая смотреть перед собой.

— Может, Анжела все же останется в Белфасте? — осторожно попыталась выведать Тея.

Пауль окинул собеседницу выразительным взглядом и шевельнул бровью.

— Хотите, чтобы я пошел на поводу у Патрика? Но он всего лишь подросток, я не должен подчиняться его капризам!

— Однако... — хотела было возразить Тея.

Он вновь ее перебил.

— А что будет потом? Когда ему опять что-нибудь не понравится, он, добиваясь своего, вновь сбежит вместе с сестрой!

— Такой вариант вполне возможен в том случае, если сейчас вы не попытаетесь серьезно и спокойно с ним поговорить, — ответила Тея. — Почему вы не даете ему возможности объясниться с вами, рассказать, чего он хочет. Какой желает видеть свою дальнейшую жизнь! Свою и сестры.

Пауль насмешливо скривился, а Тея нахмурилась.

— Я что, сказала какую-то глупость?

— Нет, я просто представил себе родителей, спрашивающих у меня, ребенка, какой я вижу свою дальнейшую жизнь, — произнес он.

Неужели его отношения со старшим Флойдом тоже когда-то оставляли желать лучшего? — подумала Тея с удивлением. А я всегда считала, что они не ладили только с Кристофером.

Она склонила голову набок и тихо произнесла:

— Наша задача — не повторять ошибки родителей, а стараться не допускать их. Патрик и Анжела — несчастные, испуганные дети. По-моему, не будет ничего страшного, если вы посоветуетесь с ними, прежде чем решать их дальнейшую судьбу.

Пауль скрестил руки на груди и скептически улыбнулся.

— Вы считаете, что имеете право учить меня?

Тея немного смутилась. Тем не менее с чувством собственного достоинства приподняла подбородок и спокойно спросила:

— А вы полагаете, все должны слушаться только вас?

Пауль, явно не ожидавший подобного ответа, изумленно моргнул и покачал головой.

— Вы — дерзкая особа, Тея Джеферсон! — задумчиво произнес он, окидывая ее с ног до головы изучающим взглядом.

Щеки Теи опять залились густым румянцем. В своей свободной пижаме в разноцветный горошек она вдруг почувствовала себя чуть ли не голой.

Заметив ее смущение, Пауль удовлетворенно усмехнулся.

— Но мое присутствие начинает вас тяготить, правильно? — спросил он, понизив голос.

Еще сильнее растерявшись, Тея вскинула голову.

— Вовсе нет, — пробормотала она с несвойственной для нее поспешностью.

Пауль плавным свободным движением согнул в локте руку и взглянул на часы.

Тея позавидовала его непринужденности.

— Уже слишком поздно! — объявил он. — Что ж, будь по-вашему: до утра я не стану беспокоить детей. Когда мне лучше за ними заехать?

Тея повернула голову. На стене над светильником-бра с красным тряпичным абажуром, украшенным кистями, висели небольшие настенные часы.

Было без десяти четыре.

— Да уж, в такое время везти детей домой — просто безумие. — Она посмотрела на Пауля, ожидавшего ответа на вопрос.

Тот хоть и держался весьма уверенно, однако выглядел паршиво: белки его глаз покраснели, на подбородке и щеках пробилась щетина, выражение лица казалось измученным.

А ведь этой ночью он, бедняга, действительно натерпелся страха, подумала Тея, на мгновение ставя себя на его место и вспоминая события, участницей которых невольно стала и сама. А на завтра у него наверняка запланировано много важных дел. Нужно, хотя бы ради приличия, предложить ему переночевать здесь...

— Может, и вы никуда не поедете? — произнесла она, сознавая, что если он согласится, то ей самой спать будет негде.

Пауль изогнул широкую бровь.

— Вы хотите, чтобы я остался на ночь с вами? — шутливо-ироничным тоном спросил он.

Тея стушевалась. В ее воображении возникла картина совместной бурной ночи, и ее лицо сделалось пунцовым.

— Я просто стараюсь быть внимательной по отношению к дяде Патрика и Анжелы, даже несмотря на то, что он этого не заслуживает, — торопливо и резко, тщетно пытаясь скрыть свою неловкость, произнесла она.

Пауль усмехнулся, развеселенный и раззадоренный ее состоянием.

— И где же мы расположимся? На этом диване? — спросил он, оживленно потирая руки.

Тея вскочила на ноги, чувствуя, что к ее лицу приливает очередная порция крови, и отчетливо представляя себе, как ужасно она выглядит.

— Вы просто невыносимы! Я, закрыв глаза на ваши хамство и высокомерие, забочусь о вас, а вы отвечаете на мою заботу пошлыми, грязными шуточками! Я не легла бы с вами спать ни за что на свете, даже если бы за это мне пообещали заплатить миллионы фунтов стерлингов!

Она перевела дыхание.

— Это почему же? — спросил Пауль, едва удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Потому что вы совершенно мне не нравитесь! — выпалила Тея в бешенстве.

Пауль вспомнил о покойном брате и о его с Теей связи. Он прекрасно понимал, что в приступе возмущения девчонка могла наговорить все, что угодно. Но его настроение почему-то резко испортилось.