Внизу начали зажигаться фонари, и Элис вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела. Она причесалась перед огромным, оправленным в серебро зеркалом, подкрасила губы и отправилась на поиски недорогого кафе, где можно было бы поужинать. Денег оставалось совсем немного, а банки откроются только утром. Пересчитав мелочь, Элис вздохнула: этого хватит лишь на пару бутербродов.

В кафе, куда она вошла, все столики были заняты, и официант проводил ее к крайнему, где в одиночестве сидел молодой человек.

— Вы позволите?

— Да, прошу вас. — Он привстал и вежливо поклонился.

Элис искоса разглядывала его, дожидаясь меню. Худощавый, светловолосый, с правильными чертами лица, похожий, скорей, на скандинава, чем на итальянца, он задумчиво вертел в пальцах позолоченную зажигалку.

— Меня зовут Рудольф, — неожиданно представился он и снова привстал. — А вас?

— Элис, — немного растерянно ответила она.

— Англичанка? — У него был едва заметный акцент.

— Да.

— А я из Мюнхена.

Повисла довольно неловкая пауза. Элис не знала, стоит продолжать этот странный разговор или лучше встать и уйти. Молодой человек ни разу не взглянул на нее, он сидел, опустив глаза, и нервно барабанил пальцами по столу.

— Позвольте мне угостить вас. Пожалуйста. — Он остановил ее движением руки. — Не бойтесь, я ничего не потребую взамен. Просто мне ужасно одиноко, а вечер только начинается…

Элис сочувственно улыбнулась: еще один несчастливый, никому во всем огромном мире не нужный человек. Почему бы не принять его предложение? Ей тоже не слишком весело и совсем не хочется возвращаться в номер отеля, где так пусто и темно.

— Так вы согласны? — спросил он с надеждой. — Что вам заказать?

— Пиццу и овощной салат. — Элис вдруг ощутила сильный голод.

— Отлично. — Рудольф жестом подозвал официанта и по-итальянски продиктовал тому заказ. — И графин кьянти. Тоску надо разбавлять вином, не правда ли?

— Не знаю. — Элис пожала плечами. — Мужчины в этом понимают лучше.

— Да? А вот многие женщины считают, что мужчина вообще не способен грустить, что он не больше, чем жизнерадостное животное, годное лишь на то, чтобы питаться и размножаться.

— Это некоторое преувеличение, — неуверенно сказала она, вспоминая многочисленные разговоры в редакции: там именно такое мнение о «сильном поле» и высказывалось.

— Да вот вам и подтверждение, — не слушая ее, продолжал Рудольф. — Американский журнал, я нашел его сегодня в кафе, какой-то турист, наверное, забыл. — Он достал из сумки журнал и протянул Элис. — Полюбуйтесь!

Взглянув на обложку, она прикусила губу, сдерживая нервный смех. На столе лежал последний номер «Золотой орхидеи», в котором была и статья самой Элис, посвященная свободным и сильным женщинам. Она прекрасно помнила весь текст, одобренный Надин. Роль мужчине там действительно отводилась весьма неприглядная, он приравнивался чуть ли не к домашнему животному.

— Хотел бы я повстречаться хоть с одной из тех, кто пишет эти дурацкие заметки, — сердито сказал Рудольф. — У меня была очаровательная подруга, мы собирались пожениться, даже кольца купили. — Он покачал головой и взглянул на покрасневшую Элис так, словно это она была во всем виновата. — А потом моя невеста улетела по делам в Америку на пару недель. И вернулась оттуда совсем другим человеком, представляете? Ей уже не нужны были семья и дети! А мне она заявила, что я мешаю ей развиваться.

Элис была не рада, что завела этот разговор, но остановить Рудольфа в его исповеди оказалось невозможным. Он говорил и говорил, замолкая на мгновение лишь для того, чтобы перевести дыхание. Ужин был съеден, вино выпито, официант выразительно посматривал на часы, намекая, что кафе скоро закрывается.

— И вот я здесь, один, а моя бывшая невеста с утра до ночи сидит в своем банке. У нее даже нет пяти минут, чтобы поговорить со мной по телефону. — Рудольф наконец замолчал и тяжело вздохнул.

— Я искренне вам сочувствую. — Элис коснулась рукава его пиджака. — Но ведь не все еще потеряно. Найдите себе другую женщину…

Он вдруг оценивающе взглянул на нее.

— Кстати, а вы одна в Риме?

— Да, — ответила Элис, но тут же быстро добавила: — Я жду мужа, он должен скоро приехать.

Огонек интереса, вспыхнувший было в глазах Рудольфа, погас.

— Вашему мужу повезло, — грустно сказал он. — Спасибо, что выслушали. Мне и вправду стало немного легче.

Простившись с ним, Элис отправилась обратно в отель. Судьба будто нарочно устроила эту встречу, да еще и снабдила Рудольфа журналом. Такие совпадения случаются довольно редко и наводят на размышления. Элис и раньше не до конца была уверена в правоте Надин и ее сотрудниц, а теперь все чаще убеждалась в обратном.

Или, может быть, она была плохой ученицей, не усвоившей уроки современных амазонок. Потому что ей все равно хотелось нежности и заботы, хотелось, чтобы у нее был уютный дом, напоенный радостью и смехом детей, и сильный мужчина, который оберегал бы ее от невзгод…

Медленно идя по узкой улочке, залитой бледно-желтым светом фонарей, Элис с затаенной грустью смотрела на влюбленных, обнимавшихся на скамейках. Слышен был шепот, звуки поцелуев, приглушенный смех. И, помимо воли, в памяти всплывали образы их с Мэтью любви — два сплетенных тела на смятых простынях, исступленные ласки, сводившие с ума прикосновения, жар страсти.

Элис подавила вздох и в который раз за последний день повторила себе, что все кончено. Но это нисколько не помогло, к желанию близости примешивалась острая боль. Эта связь была оборвана так грубо и резко злыми словами Кэтрин, что сшить ее заново казалось невозможным.

— Синьорина, таким красавицам опасно гулять по ночам в одиночестве.

Элис вздрогнула и обернулась. Молодой итальянец, хорошо одетый, высокий и такой смуглый, что в темноте поблескивали лишь белоснежные зубы, догнал ее и теперь шел рядом.

— Не беспокойтесь, — ответила она, убыстряя шаги.

— Куда вы так торопитесь? — Он попытался удержать ее за руку. — Сегодня такая чудесная ночь, давайте погуляем вдвоем, зайдем куда-нибудь выпить кофе.

Элис вдруг поняла, что совершенно не представляет, где находится. Погруженная в печальные размышления, она углубилась в незнакомые улочки и, похоже, заблудилась. Но не решилась остановиться и почти побежала вперед.

— Подождите же!

— Оставьте меня в покое!

— Но вы мне нравитесь.

Итальянец проявлял излишнюю настойчивость, и Элис всерьез обеспокоилась. Он снова взял ее за руку и сильно сжал запястье.

— Отпустите, мне больно! — воскликнула она, стараясь вырваться.

— Я не хочу причинять вам боль, я хочу доставить удовольствие.

Внезапно он резко остановился и привлек Элис к себе, заведя ее руки за спину так, что она не могла пошевелиться.

— Всего один поцелуй, синьорина.

Его смуглое лицо неумолимо приближалось, полные губы изгибались в хищной усмешке. Элис закричала, крик эхом отразился от каменных стен и постепенно затих. Помощи ждать было неоткуда. Почувствовав прикосновение горячих губ, она резко отвернулась и, изогнувшись, выскользнула из крепких объятий мужчины.

— Эй, погодите!

Но Элис уже бежала, не разбирая дороги, тяжело дыша и поскальзываясь на мокрой брусчатке. Она остановилась лишь тогда, когда оказалась на ярко освещенной площади, где, несмотря на поздний час, прогуливались люди. Сердце трепетало в груди, руки мелко дрожали, во рту пересохло. Пережитый ужас отнял последние силы.

Элис прислонилась к стене, чувствуя слабость в ногах и тошноту.

— С вами все в порядке? — участливо спросил прохожий с лохматой собакой на поводке, которая дружелюбно виляла завернутым в колечко хвостом. — Нужна помощь?

— Как мне найти отель «Антарис»? — Ее голос звучал едва слышно.

— О, это рядом. Я провожу вас.

Элис в ответ благодарно кивнула и оперлась на протянутую руку.

— Вас кто-то напугал?