Утром он ушел. Недалеко. Но она почувствовала пустоту рядом, там, где он был. Она почувствовала жуткую боль утраты. Подавив разочарование одинокого пробуждения, Сьюзи повернулась и увидела, что Брэйди готовит завтрак.

— Хорошие новости. — Он улыбнулся так равнодушно, словно они и не провели ночь вместе, хоть и одетые. — Кофе еще теплый. Не горячий, но теплый.

Сьюзи кивнула, пробежала ладонью по спутанным волосам. Она чувствовала себя так, словно на нее вылили ведро холодной воды. Сколько еще ждать Хэла? Ей надо срочно принять ванну, горячую ванну. Сьюзи встала, ополоснула лицо…

За завтраком, состоящим из оставшихся булочек и тепловатого кофе, Сьюзи как можно безразличнее заметила:

— Между прочим, я нашла ту фотографию со мной и Тревисом.

— Неужели? Отлично.

— Не хочешь знать где?

— Не очень.

— В верхнем ящике твоего стола.

Брэйди пожал плечами.

— Может, уборщик ее туда сунул.

— У тебя нет уборщика.

Брэйди нахально улыбнулся:

— Тогда назови это колдовством. Черной магией.

— Я бы назвала это кражей.

— Подай на меня в суд.

Сьюзи просто окинула его взглядом, словно спрашивая, какого черта этому одиночке понадобилась ее фотография с Тревисом. Брэйди не заметил ее взгляда. Он так внимательно изучал надписи на пакетиках, будто всю жизнь мечтал узнать состав заменителя сахара.

— Как ты думаешь, когда придет Хэл?

— Не знаю.

Когда молчание стало слишком угнетающим, Сьюзи все же набралась мужества спросить Брэйди о его прошлом. В конце концов, это ее последний шанс вообще о чем-либо спросить его.

— Брэйди, я вывернулась перед тобой наизнанку, а ты так ничего и не рассказал мне о своем браке.

Он прислонился к решетке и долго молчал. Сьюзи уже решила, что ей не дождаться ответа, однако Брэйди все же заговорил:

— Что ты хочешь знать?

— Кто она была? Почему расстроился ваш брак?

— Я говорил тебе — почему. Из-за моей работы. Полицейские — поганые мужья.

— Да, это я знаю. Но из-за чего конкретно?

— Каждый раз, когда полицейские выходят на работу, их жизнь висит на волоске. Они не знают, вернутся ли домой живыми, и их жены этого не знают. Я все это уже говорил тебе. Зачем пережевывать снова?

— Говорил, но не все, — возразила Сьюзи, подбирая под себя ноги. — У многих полицейских и шерифов есть жены, значит, должны быть и счастливые браки.

— Я о таких не слышал. Ты понятия не имеешь об опасностях полицейской работы.

— Думаю, имею. Я работала в твоей конторе больше года.

— Это был тихий год, и признай, что Хармони — не Сан-Франциско. Вот почему я здесь. Но если что-то случится, я первый подвергну риску свою жизнь. Представь, что твой муж ушел ночью разнять пьяную драку и к утру не вернулся домой. Что бы ты делала?

— Ты… ты хочешь сказать, если бы я была замужем за… за… шерифом?

— Да.

— Ну, я, конечно, тревожилась бы. Однако думаю, он бы справился. Он бы справился с чем угодно.

Брэйди прищурился.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Особенно если этот шериф — ты. И все в городе в тебя верят, поэтому и голосовали за тебя.

— А если это станет повторяться снова и снова, что ты будешь делать?

— Я постараюсь наслаждаться теми моментами, пока… пока шериф дома. — Сьюзи покраснела. — Я хочу сказать, что, если выходишь замуж за полицейского или шерифа, надо быть готовой ко всему.

— Невозможно подготовиться к тому, что в твою дверь могут позвонить и сказать: твоего мужа застрелили, у твоего ребенка больше нет отца.

Ее губы задрожали.

— Да, наверное, ты прав.

— Мне однажды пришлось сообщать такое жене своего напарника. Я видел, как застыло ее лицо, когда она открыла дверь и увидела меня. Я еще ни слова не сказал, а она уже знала, почему 1 пришел. Я видел его детей, стоящих за ее спиной. Я видел, как сморщились их личики. — Его голос прервался. — О Боже, это было ужасно.

Сьюзи хотела подойти к нему, обнять, утешить, но она боялась. Она боялась, что Брэйди оттолкнет ее, отвергнет ее утешения.

— Тот день стал переломным в твоей судьбе? — тихо спросила она. — Именно тогда ты решил покинуть город и переехать в Хармони?

— Нет, в ту ночь, когда нас вызвали на уличную драку. Я кинулся разнимать, а оба бандита набросились на меня. Один вытащил пистолет, другой — нож. Меня подлатали в отделении скорой помощи, и я приехал домой в шесть часов утра.

— Но с тобой уже все было в порядке, — озадаченно нахмурилась Сьюзи.

— Было в порядке, пока я не вошел в свою квартиру и не увидел свою жену в постели с другим парнем. С моим другом. И она сказала, что это не в первый раз. И не в последний. Что так будет продолжаться, пока я коп. Я сказал, что найду другую работу, — и нашел. Я рассказал ей о Хармони, о том, как все изменится, станет гораздо лучше. Только я опоздал, ей уже было неинтересно. Она решила уйти.

Брэйди говорил ровным голосом, без всякого выражения. И лицо его было непроницаемым, но в глазах стояла боль, которую он не мог скрыть. Сьюзи поняла, почему он не хотел говорить об этом, каких усилий ему стоил этот рассказ. Ее сердце дрогнуло, глаза налились слезами. Она подавила слезы. Ему не нужна ее жалость, и все же…

— Мне очень жаль.

Брэйди передернул плечами.

— Все давно в прошлом. Она вышла замуж за другого, за хозяина фирмы по упаковке замороженного мяса или что-то в этом роде. У нее новая жизнь. Как и у меня.

— Но у тебя нет новой жены.

— Я никогда больше не женюсь.

— Не из-за твоей работы.

— Из-за работы.

— Брэйди…

— Я сказал, из-за работы.

Пусть говорит, что хочет, но Сьюзи видела его глаза, слышала его голос и знала, что настоящая причина — в неверности его жены. Его предали, и он не пережил предательства.

Сьюзи, может, и продолжила бы спор, но в этот момент они услышали, как в замке поворачивается ключ, и увидели Хэла, неторопливо приближающегося к камере. Когда Хэл увидел их, он остановился как вкопанный и выронил ключи.

— Шериф. Сьюзи. Какого дьявола?

— Я все объясню, только выпусти нас, — сказал Брэйди.

Едва дверь распахнулась, Сьюзи схватила одну из ресторанных коробок и, протиснувшись мимо Хэла, бросилась к своей машине. Брэйди догнал ее со второй коробкой.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он, ставя коробки в багажник.

— Ничего не говори. Просто попрощайся. Он нахмурился.

— По-моему, этого недостаточно. Я не могу вот так тебя оставить.

Сьюзи села в машину, боясь, что разревется, а она уже вылила на Брэйди столько слез, что и ему, и ей хватит до конца жизни.

Брэйди наклонился к открытому окну.

— Я хочу кое-что сказать тебе. Можешь согласиться, можешь отказаться, но я подумал… может, ты согласишься…

Ее сердце остановилось.

— На что?

— Как бы ты отнеслась к почетной должности заместителя шерифа? Ты ее заработала.

— Нет.

Сьюзи повернула ключ зажигания, закрыла окно и уехала.

Брэйди долго стоял перед своей конторой в тишине субботнего утра и смотрел на угол, за которым исчезла машина Сьюзи. Он не винил ее за отъезд, похожий на бегство. На что он надеялся, вылезая со своим идиотским предложением?

Сейчас ему надо было оформить документы, сделать множество телефонных звонков, разослать объявления о бегстве Барта Хенли. На все это у него ушло полдня, а потом он поехал в свой пустой дом, к своей пустой постели. Он сам себе казался пустым. Он стоял под душем и чувствовал себя выпотрошенным и одиноким.

Не с кем говорить. Не с кем есть. Не с кем спать. Как будто он не привык к одиночеству! Одна ночь со Сьюзи избаловала его. Он уже к ней привык.

Гулкая пустота дома вдруг стала нервировать Брэйди. Поэтому после душа он оделся и отправился в город, в закусочную. Сьюзи там не было. Он поел в одиночестве. Люди останавливались у его столика, но ему не хотелось разговаривать с ними, не хотелось объясняться. Он поел и проехал несколько кварталов до дома Сьюзи.