- Она ошиблась! Ей следует думать о Рике.

- Скоро ты убедишься, что так оно и есть. Представь себе, что твой любимый, но упрямый ребенок носит в кармане вещь, способную причинить ему вред…

- Я могу причинить Рику вред только одним: уехав с другим мужчиной и бросив его в нужде.

- Похоже, она думает по-другому. Он уже имеет опыт неудачного брака. Что будет, если он снова женится на женщине, которую на самом деле вовсе не любит и которая не любит его?

- Но он любит меня.

- Это страсть, мания, что угодно, но только не любовь. Если бы это была любовь, привязан-ность или хотя бы просто взаимная приязнь, у такого брака были бы хоть какие-то шансы на успех. Мания рано или поздно пройдет, а что останется? Ничего, кроме пустоты…

Он говорил с жаром и убеждением, и Мона была вынуждена согласиться с ним.

И все же это ничего не меняет. Какое бы чувство к ней ни испытывал Рик, пока оно не умрет, она не сможет уйти от него. Пока он будет желать этого, она останется с ним.

Наступила долгая пауза. Мона сидела неподвижно как мраморная статуя.

Не сводя с нее глаз, Брет негромко сказал:

- Готов поклясться, что ты согласна со мной.

- Согласна.

Когда Брет продолжил, в его голосе прозвучала странная нотка:

- Но это ничего не меняет?

- Не меняет.

Не в силах усидеть на месте, он поднялся и начал расхаживать взад и вперед.

- У тебя еще есть время отвезти меня обратно, - негромко предложила она.

- Я так легко не сдаюсь… Что ж, если ты наелась, я сварю кофе, - блеснул зубами Брет в волчьей улыбке. Он поставил посуду на поднос и отнес в дом. Тем временем Мона молча рассматривала сад.

Лунный свет обесцветил кусты и цветы. Все вокруг стало серебристым и нереальным.

Вернувшись с кофе, Брет спросил:

- Ты не хочешь вернуться в качалку? Там намного удобнее.

Мона предпочла послушаться. Учтивая форма дела не меняла: приказ оставался приказом.

Саркастическая улыбка Брета подтвердила ее правоту.

- Я вижу, ты научилась слушаться. Кроткая Мона ощутила нестерпимое желание залепить ему пощечину, но удержалась.

Брет наполнил две чашки и одну из них протянул ей.

Молчание продолжалось до тех пор, пока чашки не опустели. Затем он поставил их на поднос, сел рядом и тихо, но решительно сказал:

- А теперь пришло время поговорить.

- Я повторяю еще раз: говорить нам не о чем.

- А я повторяю, что не согласен. Есть вещи, которые мне нужно знать. Вопросы, на которые я должен получить ответы.

- А если я не захочу отвечать? - заупрямилась Мона.

- У меня уйма времени. Могу подождать неделю-другую.

Понимая, что сила не на ее стороне, Мона сдалась.

- Что ты хочешь знать?

- Хочу понять, что тебя связывает с Хаббар-дом. Почему ты хочешь остаться с человеком, которого не любишь, с человеком, который может быть таким жестоким?

- Рик не жестокий… Это слово к нему не подходит.

Брет поднял руку Моны и начал рассматривать синяки на ее хрупком запястье.

- А как назвать человека, который оставляет такие следы?

- Рик не сделал бы этого, если бы ты не разозлил его.

- Он не должен был это делать в любом случае. Как он смеет вымещать свой гнев на тебе?

- Он не всегда был таким, - попыталась защитить его Мона. - Рик сильно изменился после аварии. Он очень страдал от боли, тревоги и отчаяния…

- Это мне понятно. Я не такое уж чудовище. Но ты тоже пострадала. Так почему он сделал тебя мальчиком для битья?

- Неправда! - возразила она.

- Не лги, - бросил Брет. - Я прекрасно знаю, как он с тобой обращается. Кларис многое рас-сказала мне. Еще до того как узнала, что мы с тобой знакомы.

- Ты нарочно познакомился с ней?

- Да, - легко признался он. - До меня дошли слухи, что с “ЛФГ” творится что-то странное. Начали поговаривать, что Хаббард стал затворником, а это на него не похоже. Потом я узнал, что он попал в какую-то аварию, и это дало мне пищу для размышлений…

Некоторое время я наблюдал за “Редстоуном” и к моменту переезда уже неплохо знал ситуацию. Но мне нужно было подобраться поближе.

Наиболее удобным объектом была его сиделка, поэтому я постарался познакомиться с ней. Я выяснил, что ее прежний пациент жил в Нью-Йорке, что здесь у нее друзей нет, и, когда у Кларис выдавался свободный час, неизменно приглашал ее выпить кофе и съесть булочку.

Это было нетрудно. Кларис милая и умная. Удивительно хороший человек… И очень предана Хаббарду, - добавил он. - У нас было несколько интересных бесед. Не хочу сказать, что она нескромная, но я задал несколько небрежных вопросов и получил на них красноречивые ответы. Читая между строк и восстанавливая то, о чем она умолчала, я составил четкую картину происходящего. И теперь не знаю только одного: почему ты миришься с этим?

- Если бы все было так, как ты говоришь, я действительно ушла бы.

- Так почему же ты этого не сделала?

- Потому что все не так. Рик временами бывает раздражительным и требовательным, но он не жестокий.

- Это дело вкуса. Я думаю, он лишил тебя свободы.

- По-твоему, он держит меня в цепях?

- Не потому ли ты выбираешься из квартиры только украдкой, без его ведома?

- Он очень болен и поэтому хочет, чтобы я все время была рядом. - Мона облизнула пересохшие губы.

- Чтобы ухаживать за ним?

- Не совсем… Ухаживает за ним Кларис. Просто ему нужно все время видеть меня.

- Чтобы ты не убежала? Похоже, он не слишком уверен в тебе. - Когда Мона не ответила, Брет сменил тактику. - Ты говорила, что работаешь дома, выполняя обязанности его личного помощника?

- Да.

- А жалованье он тебе платит?

- Нет, - призналась Мона и покраснела, вспомнив случай, когда ей пришлось занять несколько долларов у Кларис, чтобы купить одну интимную вещь.

- Но он кормит меня, обеспечивает жильем, причем роскошным, уговаривает покупать все, что мне хочется, и записывать это на его счет.

- А ты?

Секунду она молчала, а потом просто покачала головой.

- Почему?

- Это было бы несправедливо. Я ничего не даю ему взамен.

- Иными словами, ты не спишь с ним, а потому не хочешь тратить его деньги… Но ведь ты тратила бы их, если бы была его женой?

- Жена не невеста… Впрочем, я была бы счастлива, если бы такое положение продолжалось как можно дольше.

- Ты говоришь о независимости? Сомневаюсь, что он на это согласится. Вся его стратегия построена на том, чтобы сделать тебя зависимой…

Брет прав. Крыть нечем.

- И еще одна догадка. Похоже, тебе это не нравится.

- Не нравится, - лаконично призналась она.

- Не потому ли ты носишь то же платье, в котором была на памятном нам приеме в “ЛФГ”?

- В тот вечер ты почти не видел меня. Странно, что ты запомнил, в чем я была… - Мона тут же опомнилась и пробормотала: - Извини, я не хотела. Я знаю, что это от тебя не зависело.

- Черт бы все побрал! - внезапно взорвался он. - Если бы тогда я остался с тобой, все сложилось бы по-другому! И сейчас ты носила бы на пальце мое кольцо, а не его!

- Теперь ты веришь, что его деньги здесь ни при чем?

- Начинаю верить.

Затем настала долгая, тягостная пауза. В окно кухни билась огромная жирная бабочка, привлеченная светом. Глухие удары заставили Мону поморщиться.

Брет молча встал, приоткрыл дверь и выключил свет. Теперь веранду освещала только луна. Избавившись от роковой тяги, бабочка упорхнула.

- Спасибо, - пробормотала Мона. - Ты очень добр.

Брет снова сел и бесстрастно сказал:

- Не могу вынести, когда живое существо занимается самоуничтожением. Жизнь слишком драгоценная вещь, чтобы тратить ее понапрасну.

Конечно, он прав. И она тоже потратит свою жизнь понапрасну, если выйдет за человека, которого не любит. За человека, который не хочет детей. Но есть ли у нее выбор?..

- Ты спала с ним до аварии? - Вопрос Бре-та грянул как гром среди ясного неба.

- Что? - испуганно спросила она.