делить с ней супружеское ложе, но ее считает своей собственностью.

Разумеется, в один прекрасный день он непременно задумается: зачем ему жена? И что

с ней делать? Поскольку же отшельником Данрейвен явно рожден не был, то без женщины

вряд ли сможет обойтись. Вот тогда-то и наступит ее час! Она, его законная супруга, станет

той самой женщиной!

Да, но как это сделать? Как не обладающей красотой женщине заполучить мужчину, не

желающего отдать ей ни своего сердца, ни даже тела?! Конечно, предприятие не из легких!

Но разве в данном случае игра не стоит свеч?

Пока Лилит размышляла, Данрейвен встал с дивана и, заложив руки за спину, принялся

шагать по комнате. Вопрос застал его врасплох. Тем более, что за три последних года,

проведенных в Тибете, он отвык от женского общества и присущих прекрасному полу

хитростей. Откровенно говоря, Данрейвен вообще мало встречался с женщинами,

позволяющими себе рассуждать. Островитянки и тибетки, с которыми он, волей-неволей,

подчас вступал в интимные отношения, говорили мало. И уж тем более не задавали

каверзных вопросов.

Лилит отлично понимала, в каком он сейчас состоянии и о чем думает. Поэтому, не

давая Данрейвену опомниться, возобновила атаку:

— Почему вы молчите, мой повелитель? Ответьте же, могу ли я считать себя такой же

свободной, как и вы?

— Согласно английским законам, вы моя жена. Не следует забывать об этом, миссис

Данрейвен.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я была вашей женой, на деле ею не являясь. Так,

сэр?

— Так. Равно как и я ваш муж, но лишь формально.

— Вам не кажется все это неестественным?

— А вам не кажется, что вечно скрывать лицо под вуалью — тоже неестественно?

— Вы же знаете, что я делаю это не по своей воле.

— Но я прошу вас отказаться от нее. Во всяком случае, на время моего отсутствия.

Лилит поняла, что выиграла еще один раунд. Измена... Он боится измены. А потому не

хочет, чтобы она скрывала свое уродство. Значит, борьба только началась! И ничего еще не

потеряно.

— Я сниму вуаль, — сказала Лилит. — Но при условии, что вы откажетесь от обета.

— Это еще почему?

— Потому что тем самым вы, как человек слова, оградите себя от соблазна нарушить

супружескую верность.

Данрейвен вновь оторопело посмотрел на нее, видимо, размышляя, не ослышался ли

он?

— Да, да! — предупредила Лилит его вопрос. — Повторяю: отказавшись от обета

воздержания, вы должны будете хранить верность вашей жене, то есть мне. Конечно, если

все ваши заявления о чести не просто красивые слова!

Данрейвен долго смотрел на Лилит, как будто только что впервые увидел ее. В какой-

то степени так оно и было. Нет, не бесплотная тень сидела перед ним. Статная фигура,

высокая грудь, упругие бедра. Все это вызвало в нем желание обладать этой женщиной.

Неожиданно для самого себя он представил ее обнаженной, лежащей в его постели с

разметавшимися по подушке густыми волосами и чуть не застонал от вожделения...

— Извините, миссис, я отнял у вас много времени. Да и мне самому надо начинать

собираться в дорогу. Ведь я намерен отплыть уже в конце этой недели. Всего хорошего!

Лилит встала и подала Данрейвену руку. Он после секундного колебания протянул ей

свою. Когда же их пальцы встретились, словно электрическая искра пробежала через все его

тело. Лилит внимательно посмотрела в глаза Данрейвену и тихо сказала:

— Прошу вас, называйте меня не «миссис», а Лилит. Пусть мы только формально муж

и жена. Но почему бы не стать настоящими друзьями? Счастливого плавания вам, Адам

Данрейвен!

2

Итак, выходило, что единственная сфера, которую ее пытливый супруг не намерен

изучать ни теоретически, ни практически, — это любовь.

Лилит не была совсем уж наивной и отлично знала, что некоторые мужчины

предпочитают заниматься любовью с представителями своего пола. Как знать, может быть,

Адам Данрейвен — один из них?

Мать его умерла при родах. И учился он в мужской школе. А потом — добровольное

отшельничество среди островитян. Откуда же ему было знать, что такое любовь к женщине?

Конечно, живя среди дикарей, он, скорее всего, нередко наблюдал самые

разнообразные свадебные и даже сексуальные церемонии. Но одно дело — видеть, и

совершенно другое — познать самому...

Лилит перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Черт бы побрал этого

Данрейвена! Да будь он трижды проклят! И хватит о нем думать! Нельзя же быть такой

дурой и надеяться, что этот человек будет любить ее так же самозабвенно, как она — его!

Нет, бог должен помочь ей! Должен! Ведь она по-настоящему любит Данрейвена! Да и

как ей не любить человека, живущего той самой жизнью, к которой она сама постоянно

стремилась? И независимо от того, понимает это Адам или нет, но оба они связаны друг с

другом неразрывно. Только рядом с ним она сможет стать тем, чем должна быть! Без него

она — не она. Но и он без нее — не он!

Возможно, все это действительно так. Но что ей делать сейчас?

Рано утром, после отъезда Данрейвена, Лилит поднялась в библиотеку. Обведя

взглядом бесчисленные полки, она долго не могла решить, с чего начать.

Еще отец говорил ей, что собрание книг Адама Данрейвена включает множество

редких, порой уникальных изданий. В том числе — запрещенных властями. Как-то раз он

даже сказал, что с радостью согласился бы на пожизненное одиночное заключение, если бы

его тюремной камерой стала эта библиотека.

По просьбе Лилит в библиотеке топился камин. Было тихо и уютно.

Но здесь были не только книги — за стеклами полок лежали изделия из дерева,

кораллов, жемчужных раковин. В углу стояла целая коллекция сигнальных барабанов,

собранная Данрейвеном во время путешествий по Африке. И вообще, все здесь напоминало

о хозяине.

Лилит тряхнула головой, отгоняя от себя досужие мысли, и направилась к ближайшей

полке.

Первое, что попалось ей на глаза, была корзина для улавливания человеческих душ,

принадлежавшая вождю одного из племен Южной Африки. Около нее лежал

географический справочник по Западной Африке. А под ним Лилит обнаружила дневник в

кожаном переплете: «Путешествия по Тибету. Записки Адама Данрейвена.»

Трясущимися от волнения пальцами она перевернула первую страницу. Потом

опустилась в стоявшее у камина кресло с высокой спинкой.

«...Любого европейца Тибет поражает атмосферой таинственности. «Страна снегов»

предстает перед ним как неведомый фантастический край, полный чудес. Это легко понять.

Какими только сверхъестественными силами не наделяли наши борзописцы тамошних лам,

колдунов, чародеев или последователей оккультизма, населяющих высокогорные плато

Тибета и самой природой изолированных от всего остального мира!

Поэтому вполне естественными представляются попытки любого беспристрастного

исследователя, к каковым я отношу и себя, детально во всем этом разобраться, используя

нестандартные методы. Именно с такой целью я отправился в нелегкое и опасное

путешествие. Путь мне преграждали высокие цепи гор, темные узкие ущелья с шумящими

внизу неудержимыми потоками, обвалы и лавины. И все же в конце пути меня ждал успех:

может быть, не до конца, но я разгадал сокровенную тайну этой страны...»

Час проходил за часом. Не в силах оторваться, Лилит читала страницу за страницей.

В дверь постучали. Уверенная, что это Нарота, Лилит принялась расчищать на столе

место для тарелок.

— Войдите.

Дверь открылась, и на пороге действительно появился слуга-тибетец. Но в руках у него

не было ни подноса, ни кофейника, ни даже чашки с водой для умывания.

— Госпожа, — обратился он к Лилит с низким поклоном, — вас желает видеть мистер