Через несколько минут такси остановилось у ее дома. Кейд сделал попытку заплатить за проезд, но она так посмотрела на него, что его рука застыла на полпути.

Заплатив шоферу, Лори вышла из машины и открыла дверцу Кейду, Он вылез, с трудом стараясь держаться прямо.

— Что-то я неважно себя чувствую, — пробормотал он.

— Правда? Ты меня удивляешь, — фыркнула она. — Обними меня за шею. Пошли.

Обезболивающий укол, видимо, прекратил свое действие, и подъем наверх по ступенькам дался Кейду с невероятным трудом.

— Потерпи, еще три ступеньки, и ты сможешь сесть, — приговаривала Лори. — Я больше никогда не соглашусь пойти с тобой в кино. За один сегодняшний день достаточно насмотрелась крови и грязи.

— Думаешь, у каждого кинотеатра нас ждут головорезы?

Девочки еще не вернулись. Кейду казалось, что уже за полночь, на самом деле еще не было и половины десятого.

— Ты ляжешь на моей кровати, а я вполне устроюсь на диване, — сказала Лори. — И не думай спорить.

— Сначала в ванную, — согласился он.

Он будет спать в кровати Лори.

Без нее.

Когда он вышел из ванной, она уже ждала его. Сняла покрывало с кровати и задернула шторы. Лори казалась какой-то неуверенной и, как только он скинул ботинки и начал расстегивать рубашку, попятилась из комнаты.

— Одежду оставь возле кровати, я выстираю ее, — сказала она напоследок.

Джинсы и рубашка были все в крови, к тому же рукав разрезан от манжеты до проймы.

— Не надо стирать, — попросил Кейд. Он нырнул под одеяло, но не уснул до тех пор, пока она не появилась снова в проеме двери.

— Спи. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Сон накатывался на него тяжелой черной волной. Не в силах больше сопротивляться, Кейд закрыл глаза, голова упала на подушку. Среди ночи он в испуге проснулся: кот Марвин запрыгнул к нему на ноги и яростно замурлыкал. Тут же в соседней комнате зажегся свет, и Кейд уловил приближающийся шорох ее шагов. Сейчас он уже не мог бы поручиться, что отвечает за ее безопасность.

Он встал с кровати и поплелся в ванную. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Взглянув на себя в зеркало, он увидел, что выглядит еще хуже, чем вечером. Один глаз совершенно заплыл, к тому же появилась щетина на подбородке. И какое впечатление он может произвести на женщину своей жизни? — подумал он с горечью.

Значит, Лори — женщина его жизни? Значит, от ненависти до любви действительно один шаг?

Трудно прийти к какому-либо выводу в три часа утра после битвы гладиаторов. Нужно сначала зализать раны, а потом решать эпохальные проблемы.

Из ванной он поплелся в холл. Там стояла Лори в белом махровом халате до пола.

— Я услышала, что ты встал, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — ответил Кейд, обнял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал в губы.

Как будто не в силах отказать себе, Лори положила ладонь на его грудь и подняла на него потемневшие глаза.

— Я чувствую, как бьется твое сердце, — едва слышно прошептала она.

Кейд изнывал от желания крепко прижать ее к себе и целовать так, как ее никогда в жизни никто не целовал. Разум же приказывал ему не валять дурака. Она должна привыкнуть и доверять ему. Нельзя пугать ее только потому, что у тебя повысилось содержание тестостерона в крови.

Он заставил себя остаться в той же позе, даже сумел успокоить пульс. Она тихо продолжала:

— У тебя прекрасное тело.

— Лори…

— Извини, Кейд, я не хотела тебя дразнить, — вдруг сказала она, видимо, заметив его внутреннюю борьбу.

— Я так и не думаю… ты можешь делать со мной все, что тебе хочется. Но мне кажется, что ты сама боишься.

— Это так заметно?

— Да. А как Рей вел себя в постели?

Она так поспешно отпрянула от него, что едва не наступила на подол своего халата.

— Я не хочу говорить о Рее!

Кейду была невыносима мысль о том, что кто-то обращался с ней плохо. Особенно Рей Картрайт. Особенно в постели. Иначе почему она ведет себя как раненый зверь?

— Значит, у нас обоих свои секреты, — сказал он.

— Мне не надо было выходить из комнаты. Но я не могла заснуть, все волновалась за тебя.

Обычно, если женщина начинала волноваться за него, Кейд убегал от нее за тысячу миль. Но то, что волновалась Лори, согревало ему душу.

— Если я поцелую тебя еще раз, Лори, что ты сделаешь? Схватишь фонарь? Заплачешь? Или ответишь мне на поцелуй?

— Я… я не знаю.

— Так давай узнаем вместе, — прошептал он и нашел ее губы.

Он целовал ее так нежно, как будто она и впрямь была раненым животным. Целовал ее лицо, губы, волосы. У него кружилась голова, чувственность окутала его.

Внезапно она обняла его за шею, и он забыл обо всем, кроме страшного голода к этой женщине, которую он знал так давно и которая была для него абсолютно незнакомой. Заключив ее в объятия, он гладил ее талию, бедра, языком приоткрывал губы. Лори страстно отвечала на его поцелуи, прижимаясь к нему всем телом. Кейд чувствовал, что теряет самообладание. В изнеможении он прошептал!

— Лори, я не отвечаю за себя, ты этого хочешь?

Она замерла в его объятиях, подняла на него затуманенные желанием глаза.

— Что ты сказал?

— Я говорю, что если ты не прекратишь целовать меня вот так, то мы займемся любовью прямо на ковре.

— Займемся любовью, — эхом повторила она.

— Да, мы с тобой. На этом вытертом ковре.

— Это самый уродливый ковер, какой я только видела, — проговорила она, опустив глаза.

— Ты хочешь заняться любовью со мной, Лори?

— Да. Нет. Я не знаю!

И вдруг Кейд почувствовал, что он не хочет впервые заниматься любовью с Лори в ситуации, когда их могут застать девочки, когда у него нестерпимо болит грудная клетка. Ни на ковре, ни в ее постели.

И он сказал, тщательно подбирая слова:

— Я очень хочу заняться с тобой любовью, но не здесь и не сегодня.

— Да, — сказала она, — я понимаю.

Ее лицо стало непроницаемым.

— Тебе лучше вернуться в постель, — сказал он, ощущая неимоверную усталость. — Я тоже лягу.

— Да, я пойду, — ответила она. — Лидди просыпается с рассветом.

— Вряд ли я смогу повезти тебя завтра во Френч-Бей.

— Может быть, мы съездим туда в следующие выходные, — предположила она.

— Хорошо, — ответил он и улыбнулся. Ясно, что она хочет увидеться с ним еще раз. Она улыбнулась ему в ответ неуверенной улыбкой, повернулась и вышла из комнаты.

Кейду долго не удавалось заснуть. Если бы он повел себя по-другому, Лори была бы сейчас с ним, но смог бы он после этого уважать себя?

Кейд проснулся, когда уже наступил день. В проеме двери стояла маленькая фигурка. Лидди…

— Это комната моей мамы, — неприветливо объявила она.

Надеясь, что Лори как-то объяснила девочкам, почему он спит в ее постели, Кейд приподнялся на локте и сказал:

— Привет, Лидди.

Она ничего не ответила. Подойдя к кровати, взяла Марвина на руки и вышла из комнаты.

Лидди не любит его. Лидди хотела бы, чтобы в кровати матери был ее отец. А не он, Кейд.

Его одежда была аккуратно сложена рядом на стуле. Кейд оделся, застелил постель, пошел в ванную, а затем на кухню.

— Ну и видок у вас! — Рэчел приветствовала его удивленным возгласом.

Лори сказала:

— Доброе утро, Кейд.

Лидди не сказала ничего.

— В субботу утром мы всегда едим блины и бекон, — продолжала спокойно Лори. — Кофе в кофейнике.

Кейд налил себе кофе и сел за стол. Рэчел хотела знать все подробности о том, что произошло вчера вечером. Кейд ответил на все ее вопросы и съел очень много блинов. Но сразу же после завтрака он объявил Лори, что ему нужно ехать.

Она не стала возражать. Кейд понял, что она заметила неприязнь Лидди. Он попрощался с девочками, чмокнул Лори в щеку и уехал.

Две вещи были совершенно очевидны для него. Он не хотел уезжать и его обижало отношение Лидди. Обижало то, что пятилетняя девочка не любит его. Но это была не просто девочка. Лидди была дочерью Лори.