Лоренцо подошел к морозилке и, поискав, извлек нужный пакет:

— Вот. Приложите это к своему плечу на несколько минут.

Она сглотнула и отвела глаза.

— Хорошо, — сказала она и прижала пакет с бобами к своему плечу. Увидев, как неуклюже она это делала, Лоренцо взял пакет из ее рук.

— Может, это лучше сделать мне?

— Нет!

— Боитесь, что я опять вас поцелую? — выдохнул он, низко наклонившись, чтобы прижать пакет к ее плечу. В одно мгновение настроение в комнате изменилось, атмосфера наэлектризовалась.

Чайник начал пронзительно свистеть, и Эллери отскочила как ошпаренная. Пакет с горошком упал на пол, лопнул и горошек раскатился по полу.

Лоренцо изумленно уставился на пол:

— О господи!

Эллери выключила плиту. Она стояла спиной к Лоренцо, и ее сердце бешено колотилось. Он был так близко. Очень-очень близко…

— Хотите чашку чаю? — повернувшись, спросила она, закрывая грудь банкой чая, словно щитом.

Лоренцо улыбнулся и пожал плечами:

— Обычно я не пью чай в такое время, но почему бы и нет? Особенно если капнуть туда немного бренди. Уверен, что у вас найдется.

— Есть где-то бутылка, — пробормотала Эллери, снова поворачиваясь к чайнику. Она поискала в буфете бренди. — Кажется, это где-то здесь…

Она осознавала, что Лоренцо стоит у нее за спиной, чувствовала напряжение, усиливающееся между ними. Она ощущала свое поднимающееся желание…

Стараясь говорить как можно непринужденнее, Эллери спросила:

— Где вы были весь день? Совершали экскурсию?

— Можно и так сказать. Ездил.

— И куда, если не секрет?

Она наконец отыскала бренди в самом низу буфета. Бутылка была пыльной, но янтарная жидкость в ней сверкала на свету.

— Вот!

Лоренцо взял бутылку, обхватив ее горлышко вместе с пальцами Эллери. Глаза его потемнели. Взгляд их гипнотизировал Эллери, и у нее возникло странное чувство, что Лоренцо и сам находился под гипнозом. Она не шевельнулась. Не могла, Эллери знала, что, если он поцелует ее сейчас, она не станет сопротивляться. Не захочет.

Она выпустила из рук бутылку, не думая больше ни о чем, кроме собственного желания и ответного желания в глазах Лоренцо. Бутылка выпала из их рук и разбилась. Однако оба не обратили никакого внимания на осколки стекла, разлившуюся жидкость и резкий запах алкоголя. Происходило нечто куда более опасное.

Эллери не поняла, кто кого поцеловал первый. Да это и не имело никакого значения. Главным было то, что Лоренцо обнимал ее и жадно целовал горячими губами, а ее руки обвивали его шею, пальцы теребили его волосы, и она прижимала его к себе все теснее и теснее…

— Стекло…

— Я уберу его потом, — пробормотала она, поворачивая голову, чтобы снова найти его губы. Она почувствовала, что Лоренцо улыбается.

— Я бы предпочел обойтись без шрамов, — пробормотал он и, ловким движением подхватив ее на руки, понес из кухни наверх по лестнице. Он нес ее легко, словно пушинку, и Эллери чувствовала себя какой-то куклой в его руках, маленькой и драгоценной. — Где твоя спальня? — спросил он, а потом покачал головой. — Да нет, забудь об этом. Если в твоей спальне так же холодно, как было ночью в моей комнате, я не хочу туда.

— Там даже хуже, — призналась Эллери.

— А где самое теплое место в этом доме?

— В главной спальне, — ответила она не сразу, — или в гостиной с камином.

Продолжая держать ее за плечи, Лоренцо поставил ее на пол.

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается. Они стояли в темноте и тишине пустого дома, слыша лишь собственное дыхание.

Эллери не сразу поняла, что Лоренцо давал ей время, чтобы она могла принять решение. Он был не таким, каким она себе его представляла. Эта мысль медленно вошла в ее сознание.

Она подняла голову и нашла губы Лоренцо. Ее поцелуй был легким, как дуновение, но он послужил ответом на его молчаливый вопрос.

Да.

Лоренцо привел Эллери в огромную гостиную с мраморным камином, погруженную сейчас в темноту. Только серебряный луч луны пробивался сквозь неплотно задвинутые тяжелые шторы на окнах.

— Надеюсь, этот камин действует? — сказал Лоренцо и присел на корточки перед топкой.

— Да, хотя сама я обычно пользуюсь электрическим…

Дрова она держала только для гостей. Но сейчас ей было приятно, когда Лоренцо протянул руку к березовым поленьям, лежавшим возле камина, и начал весьма профессионально разжигать огонь.

Через несколько минут приветливый огонь уже горел, отбрасывая длинные оранжевые тени на стены и на лицо Лоренцо, придавая ему немного дьявольское выражение. Немного пугающее.

— Опять страшно? — ласково поддразнил Лоренцо, и Эллери, не сдержавшись, засмеялась, несмотря на ощущение, что он прекрасно читает ее мысли. — Иди сюда.

Он стоял на коленях перед камином. Его лицо было наполовину скрыто тенью.

Эллери неуверенно подошла к нему. Лоренцо потянул ее за руку, и она опустилась рядом с ним. Поленья затрещали. Несколько искр упало на ковер, и Лоренцо сбил их щелчком пальцев.

— Мы не можем испортить еще один ковер, — пробормотал он.

Эллери попыталась улыбнуться:

— Этот, по крайней мере, не абиссинский.

— Ты знаешь обо всех антикварных вещах в доме? — спросил Лоренцо. Его рука скользнула по ее затылку.

— Да… моя мама описала все вещи. — Эллери дышала прерывисто. Проворные пальцы Лоренцо на ее затылке мешали ей сконцентрироваться. — Она составила перечень… я наткнулась на него, когда вернулась сюда.

— Когда это было?

— Полгода назад. Мама собиралась продать это поместье, а я не смогла бы…

У нее вдруг перехватило дыхание, и она замолчала. Лоренцо закончил за нее:

— …не смогла бы представить себе жизнь без Мэддок-Манора?

— Что-то вроде этого.

— А где твоя мама сейчас?

— В графстве Корнуолл. — Эллери через силу улыбнулась. — Она живет в милом маленьком коттедже, крытом соломой, и еще никогда не была так счастлива.

Она не хотела распространяться дальше ни о своем доме, ни о своей истории, и Лоренцо, должно быть, почувствовал это, потому что он улыбнулся и протянул руку, чтобы вынуть заколку из ее волос.

— Я мечтал распустить твои волосы с тех пор, как впервые увидел тебя.

— Целых двадцать четыре часа назад? — пошутила Эллери, хотя у нее это получилось не очень весело.

— Это были очень долгие двадцать четыре часа, — ответил Лоренцо и освободил ее волосы.

Эллери почти всегда их закалывала. Это было удобно, а производить впечатление было не на кого. Сейчас распущенные волосы блестящим светлым облаком окутали ее лицо и плечи. Она вздрогнула, когда Лоренцо продел свои пальцы сквозь них.

— Красиво… как я и представлял. Ты похожа на Волшебницу Шалот.

— Ты знаешь эту балладу? — удивилась Эллери. Баллада Теннисона была одной из ее самых любимых.

— А ты знаешь, что она написана по мотивам итальянской поэмы? Хотя английская версия мне нравится больше. — Он тихо процитировал: — «Она прядет, рукой скользя, остановиться ей нельзя…» note 1— и коснулся губами ее подбородка. — Ты, безусловно, прядешь нечто волшебное вокруг меня.

Эллери пришла в трепет от его слов, хотя, безусловно, не считала себя похожей на эту обреченную волшебницу, заключенную в островном замке и чахнущую по красавцу рыцарю Ланселоту. Эллери сама распоряжалась своей судьбой и была гораздо счастливее Волшебницы Шалот.

Тут все мысли вылетели из головы оторопевшей Эллери, потому что Лоренцо снова стал целовать ее. Он прижимал ее все сильнее и сильнее, и она полностью отдалась на волю этих ласк.

Она хотела все забыть. Хотела чувствовать. Чувствовать и не думать.

Руки Лоренцо ловко расстегивали пуговицы на ее ночной рубашке.

— Я предполагал увидеть на тебе что-то подобное, — пробормотал он ей в шею. — Ярды и ярды белой фланели. Не могу дождаться, пока раскутаю тебя…