— Да. Лаванда обладает хорошими дезинфицирующими свойствами.

— И помогает быстро уснуть.

— Не всегда. — Кендейс протянула руку и нежно погладила малышку по голове. — После вечернего кормления мне обычно приходится долго качать ее на руках, прежде чем уложить в кроватку.

— Почему это делаешь ты, а не ее мать? — Лоб Кэтрин прорезала складка.

Кендейс глубоко вдохнула:

— Ее мать умерла.

— Бедное дитя. А отец?

— Он много работает. Ему принадлежит сеть садовых центров.

Кэтрин задумалась на мгновение, затем ее лицо просияло.

— Я раньше часто ходила в «Валентайнз гарден сентер». Мне нравилось покупать там растения, особенно розы.

Внутри у Кендейс все упало, но она быстро успокоилась. Ее мать не может знать, что они с Ником родители Дженни.

— Я работаю на Ника Валентайна, — сказала она Кэтрин. — Недавно мы с Дженни были в одном из его садовых центров. Ей понравились утки.

— Там еще, кажется, были лебеди.

— Да, мама. Черные лебеди, — радостно ответила Кендейс, понимая, что каждая деталь прошлого, восстановленная в памяти, для ее матери настоящее сокровище. — Еще там были гуси. Один из них даже ущипнул Дженни за палец.

Она предпочла бы забыть об этом инциденте и помнить только приятные мгновения. Такие, как эта прогулка.

Когда Кендейс подъехала к особняку, он был окутан золотистым светом, смягчающим его резкие линии и углы. Они с Дженни устали, но Кендейс чувствовала глубокое удовлетворение. Выбравшись из машины, она взяла малышку из детского кресла и направилась в дом.

Неожиданно дверь открылась, и из нее вышел Ник.

— Значит, ты решила вернуться, — отрезал он, спускаясь по лестнице.

Сердце молодой женщины оборвалось, когда она посмотрела в его сверкающие от ярости темно-синие глаза.

— Где ты была?

Она не смогла бы произнести ни слова, даже если бы попыталась.

— Я уже несколько часов не могу до тебя дозвониться, — бросил он.

«О нет!»

Дрожащими пальцами Кендейс открыла боковой карман своей большой сумки и достала из него мобильный телефон. Включив его, она начала получать одно за другим уведомления о том, что ей звонили.

— Мой телефон был отключен, — виновато произнесла она, вспомнив, что отключила его перед тем, как войти в клинику. — Прости меня, Ник. Я этого не заметила.

Она не может обижаться на него за его грубость. Он имеет полное право на нее кричать. Ведь она увезла из дома его дочь, не предупредив его. Она не стала, ему звонить, подумав, что он все равно не заметит отсутствия Дженни. Джилли говорила ей, что ее муж никогда не возвращался из офиса рано. За короткое время их с Ником знакомства Кендейс сама в этом убедилась.

Однако сегодняшний день стал исключением.

— Ты мне звонил по какому-то срочному делу? У тебя все в порядке? — затараторила она.

В ответ на это Ник отрывисто кивнул. Кендейс заметила, что его темные волосы растрепаны, словно он, нервничая, запускал в них пальцы.

— Если все в порядке, тогда почему ты дома?

Как только эти слова сорвались с ее губ, до нее дошло, что она разговаривает с ним не как служащая, а как жена.

— Прости, это меня не касается, — пробормотала она, краснея.

— Как раз тебя это и касается. Я вернулся домой рано из-за тебя. Я отменил встречу с новым поставщиком, потому что моя сестра захотела с тобой поговорить.

Кендейс нахмурилась:

— О чем?

— Элисон о тебе беспокоится.

— О. — После их стычки на глазах у его сестры Кендейс не виделась с Элисон. — Прости, что увезла Дженни из дома, не предупредив тебя. — Крепко прижав к себе малышку, она начала подниматься по лестнице.

Ник остановил ее, схватив за плечо и развернув лицом к себе. Она стояла на две ступеньки выше его, и их глаза находились на одном уровне.

— Где вы были?

— Твоя сестра еще здесь? — спросила Кендейс, понимая, что не может сказать ему правду.

— Нет. Она уехала несколько часов назад. Я уже собирался звонить в полицию.

Подняв Дженни выше, она неловко улыбнулась:

— Ты шутишь?

Какое-то время Ник молча вглядывался в ее лицо, затем произнес:

— Я подумал, что ты могла похитить Дженни.

— Похитить? — Ее глаза расширились от удивления. — Я бы никогда не совершила подобную глупость.

Его черты немного расслабились.

— Хорошо.

— Сделай я что-то в этом роде, я бы проиграла дело об опеке над Дженни до начала суда.

— Я возьму ребенка? — послышался из дверей голос миссис Басби.

Повернувшись, Кендейс неохотно отдала Дженни ей,

— Пойдем в гостиную, — сказал Ник Кендейс, пропуская ее вперед.

Оказавшись в комнате с белой мебелью, зеркальным столиком и огромным плоским телевизором, Кендейс поняла, что ненавидит ее. Остановившись посреди помещения, напрочь лишенного домашнего уюта, она в звенящей тишине стала ждать ответа Ника.

— Я советую тебе хорошенько подумать, прежде чем обращаться в суд, — наконец произнес он. — Ты все потеряешь.

Ее охватила паника.

— Что ты имеешь в виду?

Он подошел ближе, и страх уступил место чему-то более опасному.

— Мое терпение небезгранично. Не вынуждай меня идти на крайние меры.

— Что ты сделаешь? — вызывающе бросила она.

— Если ты будешь продолжать меня злить, я могу захотеть подать на тебя в суд и добиться, чтобы тебе запретили подходить к Дженни ближе чем на сотню футов.

Потрясенная его жестокими словами, Кендейс уставилась на него. Если он воплотит свою угрозу в жизнь, ее даже не подпустят к дому Дженни. Тогда ей придется выдвигать встречный иск и оспаривать решение суда. Для этого ей понадобится много денег. Денег, которых у нее нет.

На миг она представила себе свое безрадостное будущее. Без Дженни жизнь потеряет для нее смысл.

— Ты не можешь так поступить, — пробормотала она.

— Это вызов?

— Нет… пожалуйста, не надо. — Ее глаза увлажнились. — Если ты запретишь мне видеться с Дженни, я этого не вынесу. Прошу тебя, не отнимай ее у меня.

— Боже мой, Кендейс, перестань плакать.

Неожиданно он заключил ее в объятия и накрыл ее губы своими. Вместо того чтобы его оттолкнуть, она закрыла глаза и прильнула к нему. Исходящее от него тепло заполняло пустоту внутри нее, пока он ее целовал.

Слегка отстранившись, он, поглаживая ее по волосам, прошептал:

— Посмотри на меня, Кендейс.

Она не подчинилась. Ник не должен видеть ее боль и беспомощность.

Его ладони легли ей на щеки.

— Посмотри на меня.

Кендейс медленно открыла глаза. Когда она увидела выражение лица Ника, у нее сдавило горло.

— Мне не следовало тебе говорить этих ужасных вещей.

— Ты мерзавец. — Она обнаружила, что по ее щекам катятся слезы. — Как ты мог это сделать?

— Кендейс…

— Не прикасайся ко мне!

Вырвавшись из его объятий, она выбежала из комнаты, пока он снова ее не поцеловал и не завладел полностью ее сердцем.

Яркий солнечный свет, проникающий в окно ванной, отражался от белого кафеля. Ник уставился в зеркало на свое лицо с пеной для бритья на щеках и подбородке.

Под его глазами залегли тени, потому что он всю ночь проворочался с боку на бок. Ему не давал уснуть образ Кендейс с глазами полными боли. Его мучили угрызения совести. Он не должен был ей говорить тех жестоких слов.

Ник подумал о том, как повели бы себя на месте Кендейс три женщины, которых он больше всего любил и уважал. Поразмыслив, он пришел к выводу, что и его бабушка, и Элисон, и Берта боролись бы за своего ребенка. Каждая из них возмутилась бы, если бы узнала, что кто-то собирается отобрать ребенка у его родной матери.

Даже если бы перед этим мать добровольно от него отказалась.

Взяв бритву, Ник провел ею вниз по своей щеке. Через несколько минут его кожа стала гладкой, но на душе у него не полегчало.

Приняв душ и одевшись, он вышел из ванной и, посмотрев на часы, обнаружил, что время завтрака давно уже прошло. Вместо того чтобы спуститься вниз, он направился в другое крыло, где находилась детская и спальня Кендейс.