Подойдя к зоне отдыха, он остановился, когда увидел Кендейс в коротких белых шортах и голубом топе, лежащую на ковре и прижимающую к груди Дженни. Плоский телевизор, висевший на стене, показывал группу молодых женщин, делавших упражнения вместе с маленькими детьми. Повторяя за ними, она подняла Дженни вверх на вытянутых руках. Обе весело засмеялись.

Внутри у Ника что-то болезненно сжалось. Быстро отведя взгляд, он осмотрелся по сторонам и, к своему удивлению, впервые в жизни почувствовал себя как дома в этом безукоризненно оформленном помещении.

Чтобы не нарушить это ощущение, он продолжил неподвижно стоять на месте.

Должно быть, он все же как-то себя выдал, потому что Кендейс повернула голову и посмотрела на него. Ее смех тут же стих. Положив Дженни на ковер, она начала приподниматься.

— Не останавливайтесь, — сказал он. — Похоже, Дженни получает большое удовольствие от зарядки.

Кендейс улыбнулась, и ему показалось, что в комнате стало светлее.

В этот момент, как назло, зазвонил его мобильный телефон. Это был его доктор, который сообщил ему, что Дженни его дочь. Поблагодарив его за помощь, Ник убрал телефон в карман и с бешено стучавшим сердцем уставился на женщину, лежавшую на ковре.

Кендейс сказала ему правду, а он ей не поверил. Его снова охватило чувство вины. Прогнав его, он подошел к ней и опустился на ковер. Дженни протянула ему руку, и он дал ей свою. Она на удивление крепко обхватила его большой палец.

— У тебя весь костюм будет в шерсти, — предупредила его Кендейс, садясь по-турецки.

Ник как завороженный смотрел на ее гибкие стройные ноги.

Значит, вот какую тактику она выбрала. Делает вид, будто вчера ничего не произошло. На мгновение ему захотелось все ей объяснить, сказать, как много для него стала значить Дженни. Он вдруг осознал, что если бы результат анализа был другим, его чувства к ней остались бы неизменными. Но почему-то ему не хватило духу признаться в этом Кендейс. Вместо этого он сказал:

— Какое значение имеет несколько шерстинок на брюках?

Все, что имеет для него значение в этой жизни, находится сейчас рядом с ним. Дженни, держащая его за палец, Кендейс с разрумянившимися щеками и блестящими глазами.

— Кендейс…

— Ммм?

— Это был мой доктор.

— И?..

— Результаты анализа готовы. Ты права. Дженни действительно моя дочь.

Она не сказала «вот видишь, я же тебе говорила». Просто притянула к себе Дженни и обняла ее. Ее безмятежность начала его беспокоить.

Он нуждается в них обеих.

Дженни в объятиях Кендейс выглядит довольной и спокойной. Им было так хорошо вдвоем, пока он не пришел и все не испортил. Он им совсем не нужен. Когда он это осознал, его сердце на мгновение замерло.

Впервые в жизни он понял, что, должно быть, чувствовала Джилли во время их брака. Все эти семь лет он вел себя как последний негодяй, мстил ей за то, что она вынудила его на ней жениться. Игнорировал ее, не проявлял никакого интереса к ее делам.

Он обнаружил, что нравится себе все меньше и меньше.

Словно прочитав его мысли, Дженни отпустила его палец и начала дергать Кендейс за волосы. Вместо того чтобы ей помешать, Кендейс рассмеялась.

Ник прокашлялся:

— Послушай, каждый год в ближайшее ко Дню святого Валентина воскресенье в «Супер сентер» проходит карнавал. Обычно там очень весело. Праздник будет в эти выходные. Ты пойдешь на него со мной?

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Ник не смог прочитать выражение ее лица. Что она ожидает услышать?

Он притворно рассмеялся:

— Конечно нет.

— О…

Черт побери, он опять все испортил!

— Кендейс… — Осекшись, он взял ее за руку.

Она вздрогнула. Тогда он быстро отдернул руку и смахнул со своего пиджака несуществующую шерстинку.

— Я подумал, что ты можешь захотеть провести этот день с Дженни.

Ее глаза засияли от радости.

— Спасибо. С удовольствием.

Она пойдет на праздник только из-за Дженни. Он ей не нужен. Ему следовало этого ожидать.

— «Валентайнз» создает счастливые семьи». «Счастливый дом начинается в «Валентайнз».

— Что?

— Это слоганы нашей последней рекламной кампании, — пояснил он.

— Точно. Я видела ролики по телевизору.

— Это семейный праздник, — неловко произнес он. — Тебе следует на него пойти.

Кендейс промолчала, и ему ничего не осталось, кроме как подняться и сказать:

— Мне лучше поторопиться, иначе я опоздаю на работу.

— Какое это имеет значение? Ты же босс.

— Большое значение, — ответил он. — Я всегда считал, что начальник должен подавать хороший пример своим подчиненным. Я и так в последнее время довольно часто отлыниваю от работы.

И его беспокоит, что он получает от этого удовольствие.

На улице установилась жара, и Кендейс решила этим воспользоваться и искупаться вместе с Дженни в бассейне.

Малышка оказалась в своей стихии. Вися на руке Кендейс, она, смеясь, хлопала по воде пухлыми ладошками.

Весь день Кендейс ругала себя за то, что не сказала Нику, что Дженни должна жить с ней, а не с ним. Почему она этого не сделала? Утром у нее была прекрасная возможность, но она струсила. Возможно, дело было в выражении его лица. Он выглядел ранимым и… одиноким.

Она сказала себе, что все это глупости. Мужчины вроде Ника Валентайна не бывают одиноки. Они владеют крупными компаниями, женятся на богатых красотках, живут в особняках, спроектированных модными архитекторами.

Вот только жена Ника умерла.

Нет, он не может тосковать по Джилли. Разве Ник не говорил, что подозревал ее в измене? Учитывая то, какую махинацию она провернула за его спиной, можно утверждать, что их брак трещал по швам.

С дощатого настила рядом с бассейном до нее донесся звук шагов. Повернув голову, она увидела Ника, направлявшегося к ним, и внутри у нее все затрепетало. Он второй день подряд рано возвращается из офиса. Очевидно, понял, что помимо работы в жизни есть другие вещи.

— Ты рано, — заметила она, глядя на его начищенные до блеска итальянские ботинки.

— Я наконец-то подписал контракт на выполнение ландшафтных работ в двух курортных районах. Важное дело сделано, поэтому я не стал засиживаться в офисе. — Ник посмотрел на часы, и одна его бровь поползла вверх. — Половина седьмого это не намного раньше, чем обычно.

— Половина седьмого? — удивилась Кендейс. — Уже?

— Когда тебе хорошо, время летит незаметно.

— Боже мой, Дженни уже, наверное, устала.

— По-моему, она, напротив, отлично себя чувствует. — Сев на корточки, он помахал малышке рукой. Дженни засмеялась. — Я сейчас переоденусь и присоединюсь к вам.

Почти обнаженный Ник вместе с ней в бассейне… Нет, это выше ее сил.

— Мне следует отнести ее в дом. Ее пора кормить. — Его лицо помрачнело, и Кендейс, почувствовав угрызения совести, добавила: — Думаю, с ней ничего не случится, если она поест немного позже. Иди переодевайся, мы будем тебя ждать.

Через пять минут Ник в плавках и с полотенцем на плече подошел к бассейну. Кендейс и Дженни все еще купались. Малышка визжала от удовольствия в руках своей матери, которая раскачивала ее над поверхностью воды.

Бросив полотенце на шезлонг, Ник прыгнул в воду. Когда он вынырнул рядом с ними, личико Дженни сморщилось, и на секунду ему показалось, что она собирается заплакать.

— Не бойся, — ласково произнес он, мысленно отругав себя. — Это всего лишь я, а не какое-то морское чудовище.

Ник пощекотал ей животик, и она, захихикав, протянула к нему ручки. Подняв глаза, он обнаружил, что Кендейс улыбается.

— Она хочет к тебе, — сказала молодая женщина.

Тогда он взял у нее Дженни, поднял над своей головой и тихо зарычал. Она снова засмеялась и задергалась в его руках.

— Потише, дорогая. Если я тебя уроню, у меня будут большие неприятности.

— Ты носишь обручальное кольцо, — заметила Кендейс.