Переодевшись в свои джинсы, толстовку и ботинки и расплатившись, Вайолет оставила уют бутика и вышла на улицу, возвращаясь к своей настоящей жизни, а не взятой напрокат из дорогого магазина.

Впрочем, напрасно она жалуется. Теперешняя ее жизнь ни в какое сравнение не шла с той жизнью, когда она была ребенком и подростком. Даже скрипящий пол и шумный радиатор, как и сыреющие от излишней влажности окна, которые невозможно было открыть в ее квартире в недавно отремонтированном многоквартирном доме, не должны портить ей настроение. Ну и что, что она жила на пятом этаже и что лифт никогда не работал? Зато это позволяло ей сохранять форму и не тратиться на тренажерные залы. И какое имело значение, что ее квартирка — это всего лишь одна спальня, крошечная кухонька и небольшая гостиная? Все равно ведь она живет одна. К тому же вид из окон был очень даже ничего, особенно если устроиться на крыше и смотреть на город сверху с кресла в импровизированном патио между горшков с цветами.

В общем-то если вспоминать некоторые из домов, где Вайолет жила будучи ребенком, то ее квартирка — это несомненный прогресс. Конечно, «дом» — это слишком громкое слово. Так же как и семья. Вайолет на горьком опыте убедилась, что привязываться к временным приемным родителям, пусть даже они и хорошие люди, чревато новой болью. Поэтому безопаснее всего было к ним не привыкать. Ни к кому не привыкать и не привязываться.

После того как Вайолет исполнилось восемнадцать и она стала совершеннолетней, ей пришлось самой искать жилье и оплачивать его. Оно никогда не было шикарным, так как, работая на низкооплачиваемых работах, Вайолет не могла позволить себе снять дорогую квартиру. Для нее это было за гранью фантастики. И вот, когда ее мечта купить себе настоящий дом стала близкой как никогда, на сцене вдруг появился какой-то Гевин Мейсон…

Вайолет выдохнула ругательство сквозь зубы. И что он к ней прицепился, если она не может выкинуть его из головы, даже находясь в собственной квартире!

Следующие несколько дней можно было бы считать успешными, если бы не одно но. Во время встреч с журналистами, которые могли бы обеспечить роману необходимую рекламу и увеличить продажи, Вайолет только все больше убеждалась в том, что люди отказываются принимать ее произведение за вымысел. Все считали, что ее героиня — высокооплачиваемая девочка по вызову, к услугам которой прибегают мужчины из высшего общества, срисована с нее самой. Это было ясно уже потому, что вопросы, касающиеся деталей из ее романа, адресовались к ней не как к автору книги, а как к ее героине. Некоторые из них были настолько откровенными, что Вайолет стоило огромного труда не краснеть, как помидор. Возможно, полностью избавиться от румянца ей так и не удалось…

То, что все ее считают не просто автором, но и работавшей в прошлом девочкой по вызову, было еще полбеды. Хуже всего было то, что даже во время этих встреч ей не давали забыть о Гевине Мейсоне. Нет, его имя не указывалось явно, но исходя из задаваемых ей вопросов у Вайолет создалось впечатление, что все уже и так знали, кто послужил прототипом для Этана.

К концу недели Вайолет уже стала тревожиться не на шутку, что ей попросту не верят, упорно предпочитая считать, что прототип Этана в самом деле живет в Чикаго. А что, если Гевин Мейсон об этом узнает? Вряд ли эта новость его обрадует. И если он действительно начнет действовать, ей это может сулить крупные неприятности. То, что он не связался с ней после их разговора в его офисе в понедельник, скорее можно было считать затишьем перед готовой разразиться бурей. И это не прибавляло Вайолет оптимизма.

К вечеру пятницы Вайолет уже хотелось укрыться в своей квартире и забыться за просмотром старых фильмов. Вот если бы рядом с ней был кто-нибудь, кто мог бы скрасить ее одиночество! Какое-нибудь четвероногое живое существо — собака или кошка. Кто-нибудь, кто бы, повизгивая от радости, встречал ее у двери или, потершись о ноги, вскакивал на колени, когда она садилась. Кто-нибудь, кому она была бы нужна и кто бы мог помочь ей забыть про ее одиночество. Но жильцам в этом доме не позволялось держать животных, даже рыбок, поэтому Вайолет приходилось развлекать себя самой.

Вернувшись домой, она сразу направилась в сторону своей небольшой спаленки с кроватью с белой кованой спинкой, застеленной покрывалом с вышитыми розочками и стоящим рядом торшером.

Ложиться спать еще было рано, но Вайолет сразу переоделась во фланелевую пижаму и не туго затянула волосы в пучок на затылке. И еще ей очень сильно хотелось мороженого. Снять стресс, вызванный незримым присутствием Гевина Мейсона. Вот опять он в ее мыслях, и нет ей от него покоя!

Твердя себе, что ей нужно выкинуть его из головы и вообще думать о нем забыть, Вайолет зашла на кухню и набрала попкорна, решив, что мороженое — это все-таки десерт.

Стук в дверь ее ошеломил. Во-первых, она никого не ждала. Во-вторых, этот тип вряд ли мог быть приятным, так как какой нормальный человек преодолеет пять лестничных пролетов просто так?

«Наверное, пришли к моим соседям, — подумала Вайолет, — а их нет дома, поэтому визитеры хотят меня о чем-то попросить». Взгляд в глазок заставил ее сначала моргнуть, а затем ее сердце пропустило удар. Гевин Мейсон? Какого черта он здесь забыл?!

Стоило Вайолет подумать о том, а стоит ли ей открывать дверь вообще, как Гевин забарабанил так, что Вайолет испугалась, как бы этот шум не привлек внимание других жильцов.

— Кто? — осторожно спросила она.

— Вы отлично знаете это сами, — раздался за дверью голос Гевина. — Воспользуйтесь глазком, — съязвил он.

— Извините, но вы, наверное, ошиблись. Я вас не знаю, — попробовала увильнуть Вайолет. — На лестничной площадке слишком темно, и я…

— Откройте эту чертову дверь! — процедил Гевин Мейсон.

Вайолет набросила цепочку и открыла дверь.

— Ах, это вы, мистер Мейсон? — Вайолет изобразила удивление. — Чем обязана?

Вайолет порадовалась про себя тому, что ее голос ничем не выдал тревожного волнения, вызванного появлением Гевина Мейсона на пороге ее квартиры. Он был свежевыбрит, от него пахло дорогим и очень приятным одеколоном. И еще он был в смокинге. Не ради нее же он так приоделся?

Гевин молчал несколько секунд.

— Вообще-то вопрос следует задать иначе. Кто кому чем-то и обязан, так это вы мне. Я здесь, чтобы помочь вам рассчитаться со своим долгом ко мне.

— Прошу прощения? — подняла брови Вайолет главным образом потому, что не знала, что еще сказать и как ей реагировать на такое заявление.

— Сегодня у меня была назначена встреча с одной женщиной, но она отказалась со мной пойти, узнав в Этане меня! — У Гевина заходили желваки.

Вайолет даже приоткрыла рот от удивления.

— Вы опять?! И по столь пустяковому поводу вы заявились ко мне? Я не виновата, что ваши спутницы не могут отличить вымышленного, никогда не существующего героя от мужчин, с которыми они встречаются. Или вы хотите заставить меня заплатить за то, что ваше свидание… накрылось медным тазом?

— Если бы дело касалось только меня, меня бы здесь не было, — процедил Гевин. — Но я должен присутствовать на благотворительном вечере. Я не могу отказаться.

— Так идите один!

— Поверьте, я бы так и сделал, а не торчал у вас перед дверью, если бы не дурацкое требование присутствовать на этом вечере обязательно со спутницей.

— У вас проблемы с дамами? — насмешливо спросила Вайолет.

— Благодаря вам скоро могут начаться, — ошеломил ее своим ответом Гевин. — Как я только что сказал, вы мне должны!

Вайолет заморгала, когда до нее постепенно дошел смысл его слов. Она не смогла скрыть своего изумления:

— Вы хотите, чтобы я… сопровождала вас на какой-то там благотворительный вечер?

В этот раз усмехнулся Гевин.

— Если уж мне суждено страдать по вашей вине, — медленно протянул он, — то я подумал, почему это я должен страдать один?

— Прошу прощения, но у меня есть планы на вечер! На будущее — желательно сначала звонить. То, что вы застали меня сегодня дома, — чистая случайность, — солгала Вайолет.