– Лорт, долго нам придется трястись по ухабам, прежде чем мы окажемся в Берате? – спросил болтливый Вилт гвардейца, как только тот оказался рядом возле телеги друзей.

– Дней пять будем ехать до границы с Лармором, потом дней двенадцать уйдет на ларморские дороги, если ничего не случится. А если ты выкинешь какой-нибудь фокус, то для тебя путешествие закончится на ближайшем суку, если конечно господин Белх не будет возражать. А мне кажется, – сотник участливо улыбнулся, – он будет только рад.

– Я все больше убеждаюсь, что этот мир неизлечимо болен. И вылечить его может только Турул, – буркнул в ответ коротышка. – Ненависть, злоба и глупость точат людей изнутри как могильные черви мертвецов. Если ты, великий воин, получишь разбойничью стрелу себе в зад, кто тебя будет лечить? Белх с его кувшином ос или еще какой-нибудь олух? Так что прибереги веревку для разбойников, может, тогда и я бесплатно вытащу стрелы из твоего зада.

Лорт досадливо плюнул и пришпорил коня. А Вилт поудобнее разлегся на телеге и, достав из котомки краюху хлеба, принялся ее уминать.

– По закону малой подлости на нас никто не нападет, – высказал свою мысль Вилт. – А ведь у нас сундук с золотом и куча недоумков вроде Белха.

– А, что, есть и закон большой подлости? – поинтересовался пращник.

– Конечно, он работает, когда у тебя в кармане пара медяков, как тогда у Алонсы, когда нас ограбили. Это обиднее всего.

– Вообще-то у меня тогда было золото, – возразил Тейрам.

– Значит, ты тогда единственный среди нас стал жертвой малой подлости, – заключил лекарь.

– Ничего себе, лишиться золота за пять лет службы, это, по-твоему, малая подлость?! – повысил голос наемник.

– Разумеется! Представь, что тебе перерезали глотку из-за трех медяков, и ты со мной согласишься.

– Хемилон, ты запоминаешь мои умозаключения? – покровительственно обратился к ларморцу Вилт. – Ты как-то говорил, что мои мысли глубже, чем у какого-то мудреца Ватлиса. Напиши книгу с моими изречениями, и ты прославишься в веках. Людям это знать будет полезнее, чем сборник небылиц, которые придумали коронованные разбойники, чтобы обелить себя перед потомками, и кои сейчас называются историей.

Хемилон засмеялся:

– Интересно, кто хочет знать правду? Потомки этих разбойников, или крестьяне, считающие, что от человека не из их деревни можно ждать любых неприятностей? А может горожане, рассуждающие о тупости жителей соседней страны, жадности людей из второй и легкомыслии в третьей?

– Я не ищу славы, – ответил словами друга лекарь. – Я поклоняюсь истине.

Друзья рассмеялись.

– То же самое утверждает Белх, когда берет кувшин вина, – заметил Хемилон.

– В вине истину можно только утопить, – менторским тоном ответил коротышка. – А если часто к нему прикладываться, то утопишь и разум.

– А почему ты не скажешь этого Белху? – с ехидцей спросил Тейрам.

– Золото, которое он нам должен, заставляет меня смиренно переносить его заблуждения. Но миг избавления его от невежества близится с каждым оборотом тележного колеса, – предвкушающее ответил коротышка.

Лорт, который опять приблизился к телеге четверки, и с интересом слушавший рассуждения рыжего болтуна, не удержался и засмеялся. Коротышка приподнялся, чтобы взглянуть на нарушителя беседы и спросил солдата:

– А ты готов узнать правду о себе?

– Только не от тебя, дружок. Я лучше побуду во мраке невежества.

– В таком случае прекращай подкрадываться к нашей телеге и поменьше общайся с Белхом!

***

– Вот и Лармор, – с волнением произнес Хемилон, смотря на невысокую цепь холмов, которые смутно виднелись в утреннем тумане.

– Кому Лармор, а по мне еще один день сильной тряски, – раздосадовано отозвался лекарь, отвыкший за полгода от дорожных неудобств. Узкая каменистая дорога, петляющая среди начинающегося ларморского нагорья, к полудню вывела караван к броду через неширокую речку, которая служила границей двух государств на этом участке. Частые конные разъезды патрулировали дорогу в поисках угонщиков скота и редких разбойников.

В последующие дни отряд урманцев шел по ларморской территории, загибая на юг. Через два дня местность начала меняться, становясь более лесистой. Чащи сосен и вязов сменили гористый пейзаж, заставляя Лорта все строже покрикивать на гвардейцев. Он считал этот участок пути самым опасным в путешествии. Легон со свитой был другого мнения и день был потрачен на кабанью охоту с последующим пирушкой на открытом воздухе.

На шестой день пути по ларморской земле лес стал редеть и к концу дня остался позади, уступив место низким зеленым холмам. Командир вздохнул с облегчением, чего нельзя было сказать о Тейраме. Пращник третий день пребывал в дурном настроении, причины которого он и сам не мог объяснить. Но, взглянув на расслабившееся лицо гвардейца, бывший вояка понял, что его гнетет чувство неопределенной тревоги. Что-то было не так. Тейрам тщательно осмотрел местность вокруг себя.

Авангард отряда остановился в трех полетах стрелы от их телеги, обозначая место ночного привала. Слева от дороги виднелся холм с ровной вершиной, поросшей одиночными вязами и густыми зарослями шиповника. Пятеро гвардейцев, исполняя приказ командира, отправились осмотреть столь отличное место для засады. Справа солнце уже на треть зашло за вершины еще нескольких холмов, видневшихся вдалеке. Бывший наемник потянул с силой воздух и решил, что возвращение на ларморскую землю сделало его слишком мнительным.

Люди стали устраиваться на ночлег. Возничие распрягли из телег лошадей, повары засуетились вокруг костров. Вскоре проголодавшиеся путники с жадностью накинулись на горячую похлебку. После ужина, в наступившем полумраке начались обычные дорожные разговоры. Друзья держались рядом с Парбом и его дружками, но развлекал народ обычно Вилт. Бродячий лекарь знал огромное количество различных историй, с которыми он щедро делился с многочисленными слушателями.

– … но мертвый мельник будто и не почувствовал удара тесаком, продолжая тянуть истлевшие руки к насмерть перепуганной служанке, – услышал Лорт, подходя к собравшимся вокруг болтливого лекаря подчиненным.

– Парб, если ты сейчас же не заступишь на стражу, то в следующий раз этот бездельник будет рассказывать о мертвых магах, – прервал повествование служака на самом интересном месте.

– Лорт, я только что обошел весь лагерь, дай отдохнуть моим бедным ногам, иначе я свалюсь от усталости прямо на тебя, – маг со стоном встал с бревна.

– Парб, если что случится со скакуном Керсала, виселица даст твоим ногам вечный отдых, а пока я снимаю с тебя десятую долю жалованья за обман командира. А твоим ногам придется бегать ровно на столько же меньше в поисках очередных игроков и собутыльников.

Маг разочарованно вздохнул, но не стал препираться с начальством. Он накинул на себя солдатский плащ и взяв с собой троих гвардейцев, отправился на обход.

– Лорт, можешь отобранное у Парба жалованье отдать мне, я его заслужил, – обратился Вилт к командиру.

– Да, и чем же? – сощурился гвардеец.

– Благодаря моим вечерним историям наши бойцы стали спать намного чутче. Вчера ночью, когда я пошел до ветру, то случайно наступил голой ногой на какой-то острый корень. Не успел я поднять ногу, а твои люди уже все вскочили с мечами наголо.

– Ври больше, буркнул один из солдат. – Этот недомерок весь вечер вчера рассказывал о стае оборотней, которые по ночам рвали глотки путникам у Волчьего перевала. А ночью подкрался к нашему костру и завыл по волчьи.

– У страха глаза велики, – засмеялся лекарь. – Наступи без сапога на сук и увидим, на кого будет похож твой вопль.

– Если вздумаешь сыграть подобную шутку со мной, то станешь таким же мертвым, как твой мельник, – предупредил Лорт, продемонстрировав острый гемфарский кинжал. – Я тебя уже предупреждал.