Но Лилиан лишь невозмутимо ответила:

— С чем тебя, дорогая, сердечно поздравляю. Мне не хотелось заговаривать об этом первой. Хотя я была чрезвычайно удивлена, когда Джек сообщил, что у тебя растет сынишка Тео. Ведь ты моя крестница и, если бы хотела, давно бы поставила меня в известность о своей беременности или о рождении малыша. Но я уважаю твое молчание. Уверена, у тебя были для этого причины, — бодро проговорила Лилиан.

Сэс благодарно кивнула ей в ответ. Произнести что-то в этой ситуации означало пуститься в оправдания. А извиняться за свою жизнь перед кем бы то ни было она считала непозволительным.

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, дорогая Шерил, — серьезно сказала мадам Кольбер.

— Я знаю. И очень благодарна вам за это, Лилиан, — официально отозвалась Сэс.

— Мне бы хотелось познакомиться с твоим сынишкой, — заметно смягчилась пожилая дама. — Для меня твои дети, милая крестница, этот те же правнуки.

— Хорошо, Лилиан. У вас будет возможность увидеться с Тео, — кивнула Сэс, которой оставалось лишь поражаться тому, как всегда близко оказывалась к истине эта старая, умудренная жизненным опытом женщина. — Если хотите, как-нибудь я возьму его с собой.

Во время ужина они втроем беседовали о чем угодно, только не о делах. Так пожелала Лилиан. А также обо всем, но только не о жизни Сэс вне стен особняка Хадсонов. Могло сложиться впечатление, что мадам Кольбер совершенно безразлично, что происходило в судьбе ее крестницы все те три года, что они не виделись.

И только перед самым десертом она вдруг заявила:

— А зачем тебе разрываться между домом в Санта-Барбаре и Голливудом, дорогая? Перебирайся к нам.

— То есть как это — к вам? — недоуменно пробормотала Шерил, уставившись на Лилиан.

— Легко! Как в старые добрые времена. Что ж тут такого?

— Но… теперь-то все иначе, Лилиан, — серьезно заговорила Сэс. — Я не одна. У меня собственная семья, свой дом.

— И что же? Я же не настаиваю на том, чтобы ты поселилась у нас. Это лишь временная мера, но именно она позволит тебе безболезненно совмещать материнство с работой, — рассудила пожилая женщина.

— Удобно ли это?

— Что ты ломаешься? Сэс, которую я знала прежде, говорила либо «да», либо «нет» без всяких экивоков. Тем более что предложение последовало от меня самой. Тебе даже ничего не придется делать. Джек позаботится обо всем. Не так ли, Джек?!

— Как скажешь, бабушка, — без лишнего энтузиазма отозвался внук.

— Вот видишь, дорогая. Тебе нужно только дать согласие, и все само устроится. Часто в твоей жизни так случалось, чтобы все само устраивалось? А? Признавайся?

— Откровенно говоря, нет, — нехотя отозвалась Шерил.

— То-то же, — удовлетворенно резюмировала Лилиан. — Я немедленно распоряжусь подготовить вам с Тео комнату на твое усмотрение, которую ты посчитаешь наиболее подходящей для себя и своего сынишки.

— Это просто безумие какое-то, — выразила свое отношение к идее Сэс, с неудовольствием отмечая, как мадам Кольбер на нее давит.

— Итак, твой ответ! — торжественно потребовала пожилая хозяйка дома.

— Я не могу, — терзаясь, произнесла Шерил.

— Будем откровенны. Ты можешь, дорогая, но не хочешь, — сурово скорректировала мысль своей гостьи Лилиан.

— Скажем так: я не представляю это возможным, — позволила себе возразить поставленная в тупик девушка.

— А что ты обо всем этом думаешь, Джек? — обратилась хозяйка с присущей ей безапелляционностью к своему внуку.

— В сущности, ничего, бабушка. Не можем же мы насильно перевезти Сэс и ее сына к нам на постой, — попытался отшутиться он.

— То есть ты не заинтересован в том, чтобы это произошло. Как и не заинтересован в том, чтобы сценарий был выправлен к сроку и съемочный процесс шел по графику. Странно слышать это от директора по проектам, — строго проговорила Лилиан.

— Бабушка, ну зачем же все валить в одну кучу. Если бы ты спросила мое мнение как у должностного лица, я бы ответил, что крайне озабочен складывающейся ситуацией и намерен повлиять на нее. Но если тебя интересует мое мнение как члена семьи…

— В нашей кинокомпании не может быть разницы между должностными и родственными отношениями, если твоя фамилия Хадсон. Заруби это себе на носу, Джек.

— И что же ты в связи с этим предлагаешь, бабушка? Ввести в быту строгую субординацию? По-моему, и без этого никто на несколько десятков миль вокруг ни слова в возражение тебе сказать не может. Или, может, пора вернуть практику гангстерских времен, когда решение крестного отца клана считалось законом и каждое его требование выполнялось настолько неукоснительно, что ради этого можно было и убить?

— Не приписывай мне нелепых качеств, внучек, — добродушно отозвалась на его тираду Лилиан. — Разве не проще будет нам всем, если Сэс и Тео переберутся сюда на время?

— Тео еще слишком мал, чтобы понять все, как есть… Но он привязан к нашему дому, и новое жилье, обилие незнакомых лиц, иной распорядок жизни может не лучшим образом сказаться на его психике.

— А как будет сказываться на психике малыша мамина усталость, невозможность лишнюю пару минут уделить ему? Подумай хотя бы о том, сколько времени у тебя будет уходить на дорогу, — решительно внушала хозяйка особняка.

— Лилиан, вы давите на меня, а я этого не люблю! — попыталась отстоять свою точку зрения Сэс.

— Тебе необходимо все взвесить, а уже потом решать. Любишь ты это или не любишь. Будучи матерью, ты должна думать не только о себе, Шерил.

— Если бы я вас не знала, Лилиан, то решила бы, что вы спекулируете на моих материнских чувствах, — промокнув губы, процедила девушка.

— Зачем бы мне это делать, дорогая? В данном случае я говорю с тобой с позиций возраста, опыта и доброго отношения к тебе. Если ты заключишь договор со студией, то так или иначе должна будешь выполнить каждое его условие до последнего пункта. И сделать это будет значительно труднее, если тебе придется ездить из Санта-Барбары.

— Лилиан, — серьезно проговорила Сэс, — мой Тео очень толковый, но, как и все дети, любит пошалить. У нас так заведено, что я его за это не ругаю, если он не переходит определенных границ, разумеется. Я не хочу, чтобы кто-то по праву хозяина или старшинства принялся бы его воспитывать по собственному усмотрению. Я своего ребенка в обиду не даю! — решительно объявила молодая мать.

— Вот и правильно. Полностью разделяю твою позицию. И уверяю тебя, что в этом доме твоему Тео будет не хуже, чем когда-то было тебе. Ты же не станешь утверждать, что к тебе у нас плохо относились и журили по мелочам.

— Нет, не стану, — ответила Сэс. — От вас и Чарлза я всегда видела только добро. Но теперь все иначе…

— Отнюдь, милая. В этих стенах все по-старому, и будет так, пока я в своем уме и твердой памяти. Тебе не о чем волноваться. Если я гарантирую тебе и твоему сыну комфортное пребывание под своей крышей, ты, Шерил, можешь в этом нисколько не сомневаться, — спокойно расставила все по местам мадам Кольбер.

— Тео для меня — самый дорогой человек, он смысл моего существования. Ради своего ребенка я любого в клочья порву. Я не шучу, — серьезным тоном оповестила Сэс.

— И это похвально. Но для меня удивительно, откуда столько опасений. Твое детство не было дурным. Или было? — провокационно осведомилась Лилиан.

— У меня было чудесное детство, — удовлетворила ее любопытство крестница.

— А у меня оно было чудовищным, — ввернул Джек, обратив наконец на себя внимание обеих женщин.

— Интересно знать, почему, — почти безразличным тоном отозвалась бабушка.

— Детство любого человека в принципе хорошим быть не может. Это же сплошное унижение. Я очень понимаю опасения Сэс. Каждый норовит указать тебе твое место. Особенно неприятно наблюдать, как взрослые, которые сами делают ошибку за ошибкой, не упустят шанса самоутвердиться за счет младшего и безответного, укоряя за малейшую провинность.