Немного боли всегда лучше, чем много, — решил про себя Трэй. Он стоял на веранде дома Фуллеров, потягивая пиво. Он не желал прикасаться к этой женщине, не думал заниматься с ней любовью. Но так уж случилось, опомнился он слишком поздно. И сожалеть об этом уже не мог. Как можно сожалеть о прекрасном?

И ничего не мог поделать с собой позже, когда так грубо, по-свински, оттолкнул Мэдди, а ведь она не заслужила такого отношения. Трэй никогда не забудет сурового, почти отчаянного взгляда отца и его приговора: «Не делай той же ошибки, что и я, сынок». Сегодня как раз была годовщина смерти отца. И сегодня его совет слышался Трэю особенно четко. По крайней мере, до тех пор, пока он не услышал лимонный аромат на кухне и не увидел Мэдди. Пока он не понял, что Мэдди Брукс испекла для него его любимый пирог.

Тогда он потерял ясность мысли и едва не поцеловал ее. Как глупо.

А она права, что ушла прочь. Она защищала свое сердце.

На улице бушевала буря. Гремел гром, и молния освещала ночное небо. А в доме их друзей было тихо и спокойно. Горел огонь в камине, тихонько потрескивали дрова. Мэдди сидела рядом с Полом и Джеком на диване. У нее в руках был бокал шампанского, как и у всех. Только Джек и Трэй не пили. Уокеры не любят газировку.

— Настала пора тостов, — сказал Пол, поднимаясь с бокалом в руке. Британи стояла рядом. — За Трэя! За нашего самого лучшего друга. Мы не смогли бы закончить комнату без тебя. Ты отлично поработал, друг, — искренне поблагодарил Пол и подмигнул: — Даже несмотря на то, что мы чуть было не убили тебя упавшей доской, ты закончил работу. За дружбу!

— Или за глупость? — добавил Джек, и все рассмеялись.

Британи толкнула его под руку. Потом вышла на середину комнаты и сказала:

— Если у нас будет мальчик, второе имя ему будет Трэй.

Потрясенный Трэй поднялся и смущенно заулыбался, благодаря друзей.

— За Трэя Уокера, — повторил Пол, чокаясь с гостями.

— Спасибо, — сказал Трэй. Кажется, на его глаза готовы были навернуться слезы. — Я тронут.

Он посмотрел на Мэдди. Взгляд ее был устремлен на него. Яркие зеленые искры глаз не давали покоя. И снова это был взгляд, полный ожидания и надежды. Но эти сантименты не для него.

— Прошу за стол, — сказала Британи, приглашая всех.

Трэй остался один, желая успокоить смятенные чувства. Он не заметил, как к нему подошла Мэдди, но узнал ее по запаху клубники.

— Ты настоящий друг, Трэй. Ты не подведешь. Пол и Британи собираются дать твое имя ребенку. Они обожают тебя, и я понимаю, почему.

Трэй не успел ответить, Мэдди ушла в столовую, оставив после себя сладкий запах.

Сегодня вечером она выглядела превосходно.

Трудно вспомнить, когда еще она была такой. И тем более трудно представить, что она может уехать из Хоуп— Уэллса.

Трэй решительно прошел в столовую. Не важно, сколько боли будет, но им с Мэдди ничего не светит на ранчо «Две надежды».

— Ты влюблен в нее, Трэй, — сказала Британи, вытирая руки на кухне.

— В кого? — Трэй оглянулся, кухня была пуста. Черт, он ведь зашел сюда только для того, чтобы поблагодарить Брит за чудесный вечер. Она и правда приготовила все его любимое: куриные котлеты, сладкий картофельный пирог, кремовый соус и свежие поджаренные тосты.

Брит бросила на него раздраженный взгляд. Он знал, что она всегда выясняет дело до конца и не терпит двусмысленностей.

— В Мэдди! И не корчи из себя глупца.

— Я? Никогда не страдал глупостью.

— Это потому, что ты красавчик, Трэй. И Мэдди, кажется, тоже так считает. Вы оба весь вечер глаз друг с друга не сводили.

Трэй закрыл глаза.

— Нет. И этого не может быть.

Брит прислонилась к столу. Беременная, она была еще симпатичнее. Многим женщинам идет беременность. Привычным жестом она положила руку на живот. В голову Трэю пришла странная мысль: а каково это — быть отцом? Непрошеный образ мелькнул перед глазами: Мэдди носит его ребенка, и ее рука мирно покоится на кругленьком животе.

— Не может быть? Что бы это значило?

— То, что не может.

Брит лишь рассмеялась.

— А мне кажется, еще как может.

— Брит!

— Ну знаешь… я ведь тоже беременна не сама по себе, Трэй. И прекрасно вижу влюбленную парочку. Или ты будешь отрицать?

Трэй тяжело вздохнул.

— Ладно. Не отрицаю. Между нами и правда что-то есть. А Мэдди чертовски привлекательна.

Брит пожала ему руку.

— Ты заслуживаешь счастья, парень. Ты слишком долго был один.

Трэй пожал руку в ответ.

— Ну, по крайней мере, при таком раскладе никто никому не причиняет боли.

— А может, оба мучаются, — как вихрь ворвался Джек в их разговор. Он говорил тихо, чтобы никто из гостей в столовой их не услышал. — Ты в своем уме или нет?

Трэй покачал головой:

— Ты о чем, Джек?

— Мэдди сказала нам, что уезжает из Хоуп-Уэллса. Ей предложили работу в Денвере.

— Правда? — спросила Британи, уставившись в изумлении на Джека. Потом взглянула на Трэя.

— Да, я знаю это.

— И ты ее не остановишь? — спросил Джек, подходя к брату.

— Это ее твердое решение.

Джек выругался.

— Ты бы мог попросить ее не ехать. И мог привести вескую причину для того, чтобы она осталась.

Трэй оказался припертым к стенке. Он уже все решил относительно Мэдди и не собирался ничего менять. И какое право они имели его судить? Гнев едва не задушил его.

— Господи, если ты так заинтересован в ней, можешь сам попросить ее остаться.

— И попрошу!

— Отлично, — проворчал Трэй.

— Да, отлично. Она мне нравится. Хорошая девушка. Приятная и разумная. Черт, надо быть глупцом, чтобы отпустить ее.

Трэй вскипел. Он схватил Джека за рубашку и притянул к себе.

— Ты этого не сделаешь, братец. Тогда лучше тебе сразу арестовать меня за покушение на убийство.

Джек усмехнулся и посмотрел на Брит.

— Он точно влюблен в нее.

Брит с ним согласилась.

Трэй отпустил Джека. Перевел взгляд на Брит. Они смотрели на него со странным выражением.

— Черт возьми. Вы сводники. Вот кто вы.

— Ну и что, теперь ты спокоен? — спросил Джек. Трэй пожал плечами.

— Немного выбит из колеи, но спокоен.

В этот момент Мэдди зашла на кухню. Они с Полом принесли тарелки из обеденной комнаты.

— Мы подумали, что надо помочь Британи, — сказала Мэдди, ставя поднос на стол.

— Как мило с твоей стороны.

— Но кажется, у тебя и без нас полно помощников. Что вы тут, ребята, делаете рядом с беременной женщиной? — подтрунивал Пол.

Британи махнула на него полотенцем и посмотрела на Мэдди.

— Знаешь, я пока подожду с мытьем посуды. Кажется, ребят надо угостить лимонным пирогом, чтобы они немного успокоились.

Мэдди посмотрела на парней и разглядела их виноватые физиономии.

— Надеюсь, пирог пойдет хорошо.

Британи улыбнулась.

— Думаю, Трэю понравится.

— Я это знаю, но мой лимонник может быть не таким…

— Он наверняка вкусный, Мэдди, — сказал Трэй.

— Потому что ты пекла его специально для него, — сказала Британи и подмигнула.

— Эй, Мэдди, — начал Джек, взглянув на Трэя. — Ты когда-нибудь общалась с упрямым мулом?

— Вообще-то, да, — ответила она и нахмурилась. — А что такое?

Джек снова усмехнулся, и Трэй готов был прибить его за это.

— Я слышал, что в Хоуп-Уэллсе мулы особенно упрямые.

Британи захихикала, схватив руку Мэдди и уводя девушку из кухни.

— Идем, пусть парни наслаждаются десертом.

Пол шагнул между Трэем и Джеком, желая предотвратить ссору.

— Пол, — Трэй сжал губы, — в следующий раз, когда будете устраивать вечеринку в мою честь, прошу, не приглашайте моего кузена.

Джек разрезал пирог и рассмеялся, уходя с ним в обеденную комнату.

Мэдди сидела между Полом и привлекательным мужчиной по имени Бартон, соседом Фуллеров. Джек сел во главе стола — особо почетное место для гостей. Мэдди показалось, что это неспроста. Его намеренно отделили от остальных, особенно от Трэя. Джек не сильно переживал по этому поводу, на его лице так и сияла улыбка.