— Ты не неудачница. Это временные неприятности.

Она чуть не засмеялась.

— Временные неприятности? Моя карьера лежит в руинах. Ты знаешь, что моя сестра Джулия сдала экзамен с первого раза? Она работает в очень влиятельной международной юридической фирме и скоро станет партнером. Марина, младшая сестра, очень умная, она закончила школу в пятнадцать дет и поступила в Лос-Анджелесский университет на полную стипендию. Она получила три различных степени по химии и физике. Кажется, одна из них по неорганической химии, но я даже толком не знаю, что это такое, понимаешь? Все школы буквально умоляют ее работать у них. На самом деле умоляют. Звонят, приходят домой. Знаешь, что она сейчас делает?

Она посмотрела на него. Его очертания были слегка размыты, наверное, из-за слез.

— Знаешь?

Он покачал головой.

— Она на два года ушла из школы и работает сурдопереводчиком для глухих. Она специализируется по всем наукам, которые изучала. Она такая умная, такая хорошая. А я даже не могу продать комикс про тыкву. Они обе такие умные и красивые, я совсем не похожа на них.

Кейну показалось, будто он спустился на седьмой круг ада. Ему было неловко, и он совершенно не знал, что делать, что сказать. Единственное, что пришло ему в голову, это неубедительное:

— Ты красивая.

— Ой, ради бога. Ты сказал, что я тощая. — Она высморкалась и потянулась за другим платком.

Он чертыхнулся про себя.

— Ты была права. Это все из-за свитера. У тебя классная… — Он поднял руки и тут же опустил их. — Ты очень сексуальная. Я хотел тебя, помнишь?

Она повернула к нему покрасневшее лицо с припухшими глазами.

— Хотел. В прошедшем времени. На одну ночь. Ты сказал, что больше ничего не будет, и был прав. Значит, я гожусь на одну ночь, но недостаточно хороша, чтобы ты соблазнился мной снова.

Лучше бы она выстрелила в него. Это было бы легче и не так болезненно, угрюмо подумал он. Он как будто попал в зыбучие пески. Чем больше боролся, тем глубже погружался.

— Не волнуйся, — сказала она. — Сейчас я тебя не хочу. Мне не нужен секс из милосердия.

— Я… ты…

Она прерывисто вздохнула, и новый поток слез заструился по щекам.

— Черт возьми, Кейн, ты мог хотя бы притвориться, чтобы я могла отказать тебе. Это было бы вежливо.

Потом она расплакалась по-настоящему, с судорожными всхлипами и резкими вздохами. Он был не просто в чужой стране, он попал в другую галактику. Он не знал, что с этим делать. Наверняка существуют такие слова, которые бы хоть немного утешили ее, но он их не знал.

Женщины проходили через его жизнь, не затрагивая его. Он знал все об их телах и страсти, но ничего об их душах и сердцах. Уиллоу сильно обидели, и она ужасно страдала, но хоть он и мог понять это, но не знал, как этому помочь.

Медленно, чувствуя себя неловко и глупо, он обнял ее. Она повернулась к нему, прислонилась к его груди и прижалась к плечу. Он обнял ее крепче, ощущая под пальцами ее позвонки. Она такая хрупкая, подумал он, но в других смыслах сильная и стойкая.

Ее слезы намочили ему рубашку. Он держал ее, потирая ладонью спину. Наверное, надо было что-то сказать, но он представления не имел что, поэтому молчал. Постепенно слезы прекратились, и она прерывисто вздохнула.

— Я подерусь со своей сестрой, — тихо проговорила она.

— Потому что это стоит в твоем календаре на этой неделе?

Он не видел ее лица и не знал, улыбнулась ли она, но надеялся, что улыбнулась.

— Потому что отец приезжает домой. Мама вчера позвонила мне и сказала. Джулия всегда злится, когда он появляется. Он не такой, как другие отцы. Он подолгу не задерживается. Мама не возражает. Они любят друг друга, по крайней мере она его любит и говорит, что ей достаточно того, что она имеет. Я верю ей, но Джулия нет. Она говорит, что мама достойна лучшего, чем муж, который появляется пару раз в год, живет пару месяцев, потом исчезает.

— А куда он ездит?

— Не знаю. Никто из нас не знает. Он всегда так делал. Дело в том, что Марина принимает его таким, какой он есть, а Джулия не может его простить. Они разные. Люди должны быть разные.

Он пробежал пальцами по ее длинным светлым волосам. Прохладные пряди были шелковистыми на ощупь и чертовски эротичными.

— Почему?

На этот раз она усмехнулась.

— Потому что это обеспечивает порядок. Я средний ребенок, обреченный видеть все стороны вещей. Это раздражает меня и тех, кто рядом.

Он коснулся ее подбородка, заставив посмотреть на него. Ее глаза были цвета Карибского моря. Даже с припухшим от слез лицом она была красива. Сочный рот манил его. Желание вспыхнуло, и внезапно он захотел ее с силой, которая поразила его как выстрел.

— Кейн? Ты в порядке.

— Да. — Только немного потрясен.

Что с ним такое? Он провел с ней одну ночь — этого достаточно. Всегда было достаточно. Надо отвлечь их обоих.

— Тебе нравилось рисовать комиксы? — спросил он.

Ее глаза в тот же миг затуманились.

— Это была интересная, творческая работа. Правда, мне не нравились довольно сжатые сроки. Я вечно опаздывала.

— Это было твоей мечтой? Ты с детства хотела стать мультипликатором?

Ее глаза прояснились, когда она улыбнулась.

— Нет, это не было моей детской мечтой.

— А что было?

Она отодвинулась и вытерла лицо рукой.

— Извини, что так расклеилась. Тебе просто нужна была помощь с кошкой, а я намочила твою рубашку.

Она дотронулась кончиками пальцев до мокрой ткани. Ее прикосновение обожгло его.

Он постарался забыть о своем желании и сосредоточился на женщине.

— Ты не ответила на вопрос.

— Я знаю. Просто… это так незначительно. Джулия ворочает большими делами, и Марина собирается спасать жизни или даже всю планету. А я не такая.

— А почему ты должна быть такой?

— Я не должна, но если я не буду… разве я достойна их?

Он ощутил ее боль как собственную. Ему хотелось помочь, но он не мог. Он с трудом постигал это. Женщины и их чувства были загадкой, которую он не имел желания решать… до сегодняшнего дня.

— Вы всегда будешь частью своей семьи, — сказал он ей. — Может, если бы ты делала то, что хочешь, вместо того, чтобы делать то, что, по-твоему, должна, тебя бы не волновало то, что ты другая.

Она заморгала, затем сказала:

— Я хочу… я люблю растения. Мне нравится, что они все такие разные. Нравится ухаживать за ними. Нравится их вид и запах и то, насколько они не похожи друг на друга. Иногда они меняются за одну ночь, и это как волшебство. Я хочу открыть питомник.

Она замолчала, затем подобралась, словно готовясь к нападению.

— Глупо, да?

— Нет, не глупо, — отозвался он. — А почему ты не можешь?

— Я совсем не разбираюсь в бизнесе. Я не училась в колледже и никогда не работала в питомнике. К тому же, чтобы открыть свое дело, нужны деньги.

— Ты можешь выйти за Тодда. Миллион долларов — неплохой начальный капитал.

Она широко улыбнулась.

— Очень смешно.

Она откинулась на спинку дивана, тем самым прижав его руку, но он не собирался ее вытаскивать.

— Ладно, буду серьезен. Ты поступаешь на работу в питомник и изучаешь дело. Ты посещаешь общественный колледж и берешь уроки по бизнесу.

Она повернулась и посмотрела на него.

— У тебя это звучит так просто.

— А почему это должно быть сложно? Когда я был в больнице и армейский вербовщик зашел ко мне, я понял, что это мой шанс. Я не мог оставаться там, где был, они бы снова пришли за мной. У меня уже было фальшивое свидетельство о рождении, где было написано, что мне восемнадцать, поэтому, когда меня выписали, я вступил в армию. Если это важно, ты делаешь то, что должен делать. И это не должно быть так уж трудно. Уиллоу, ты же убедила меня оставить чертову кошку. Поверь мне ты справишься.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

Она улыбнулась теплой, счастливой улыбкой, от которой ему захотелось снять с нее все до нитки и любить ее так, как она и помыслить не может.