- Настоящая дружина, - заметил аскет.

- Это охотники. Люблю, знаете ли, полакомиться свежей дичью.

- С таким оружием только медведей бить. Или стаи волков разгонять.

Хозяин невесело усмехнулся:

- Раньше у них были только луки, но после пропажи Рохли пришлось пойти на крайние меры.

- Рохли? – удивился Андрей.

- Один из охотников. Пошел зимой за мехом и все – с концами. Искали-искали, но нашли лишь лужу крови на снегу, а дальше след оборвался. То ли медведь его задрал, то ли разбойники напали, Свет разберет… Лес – очень опасное место, вам ли не знать. Но теперь мои ребята могут дать отпор кому угодно.

- Что же, тогда не будем медлить.

- Вперед! – бодро гаркнул боярин и первым пересек границу могучих дубов.

Дождь ослаб, но прекращаться и не думал, поэтому от шелеста капель в кронах не слышно было даже ближайших батраков, хотя они шли всего в десяти шагах. Собственные шаги глохли в мокрой траве, тонули в скрипе ветвей и шуме листьев на ветру. Собаки предпочитали молчать, еще на подходе к лесу растеряв всю игривость и задор. Лохмачи брели рядом с охотниками, понурив лобастые головы и не смотря вглубь дубравы.

Аскет прекрасно понимал и животных, и людей. После ночной бури лес выглядел удручающе – всюду валялись сломанные, а то и выдранные вместе с корнями деревья, то и дело приходилось перелезать через нагромождения ветвей и сучьев. В каждой яме, за каждыми стволом и облепленным грязью корневищем могла скрываться как нечисть, так и разбойничья засада. И боярин, и батраки сильно рисковали, отправляясь на поиски, но вера в Пламенное Сердце поддерживала их в опасном начинании.

Странники неплохо справлялись с возложенным долгом, отчего в народе бытовало мнение о непобедимости аскетов. Мол, никто им не страшен: ни лиходей, ни зверь, ни порождение Тьмы, а коль сутана рядом – можно вообще никого не бояться.

Разумеется, это суждение далеко от истины. Но Андрей не собирался нагнетать страху и молча мерил дубраву шагами, с особой тщательностью ища все возможные и невозможные зацепки. Отряд миновал первую версту, вторую, третью, но никаких следов девочки не обнаружил.

- Давайте вернемся и пойдем в другую сторону, – предложил подошедший Медведь. – Может, там что-нибудь найдем.

Аскет остановился и глубоко вздохнул:

- Передохнем немножко, а там решим.

Боярин кивнул и велел подручным отдыхать. Крестьяне постарше уселись прямо на мокром буреломе, остальные привалились к стволам, спрятавшись от мороси под раскидистыми кронами. Андрей нашел местечко посуше в отдалении от толпы и встал на колени, сложив ладони свечой перед грудью. Закрыв глаза, странник начал мысленно молиться, то и дело непроизвольно двигая губами. Он не был ни колдуном, ни волхвом: не мог чуять жизнь на расстоянии или заглядывать в прошлое и будущее. Ему оставалось лишь смиренно просить Свет направить его, дать малейший намек на то, куда исчезла девочка.

Прошло десять минут, двадцать, люд стал потихоньку роптать, и Медведю пришлось прервать бдение аскета. На вопрос, как быть дальше, последовал полный тревоги ответ:

- Возвращаемся и идем в другую сторону.

- Вы что-то узнали? – на всякий случай уточнил боярин, ничего не смыслящий в таинствах Пламенных Сердец. – Куда именно пойдем?

Странник бросил из-за плеча:

- Неважно.

Медведь поравнялся с аскетом и тихо спросил:

- Выходит, молитва ничего не дала?

- Молитва помогает лишь тем, кто старается. А наши поиски только начались. Думаю, стоит разделиться. Половина пойдет на юг, остальные – на север. И пошлите кого-нибудь в Придорожье, возможно, девочку похитила вовсе не нечисть.

Спутник кивнул и ушел раздавать указания.

Крестьяне прочесывали окрестности до полудня, но так и не нашли никаких следов. Голодные и усталые, они с разрешения хозяина вернулись в усадьбу на обед. Андрей и Медведь добрались до вершины холма последними и, едва миновав распахнутые ворота, увидели нежданного гостя.

Он вальяжно развалился на крыльцах боярской избы с куском свежего тыквенного пирога и чаркой доброй медовухи. Несмотря на прохладу и пасмурную погоду, на его лысине и бородке блестели капли пота, а скуластое, слегка раскосое лицо покраснело как после бани.

Впрочем, судя по все еще валящему из пристройки дыму, он действительно совсем недавно хорошенько пропарился. Но, несмотря на приятную ломоту и жар в теле, сразу натянул доспехи и обвешался целой оружейной палатой. Кинжалы, мечи и колчан с луком облепили его как виноградные гроздья лозу.

- Виктор? – удивленно пробормотал аскет.

- Угу, - промямлил наемник. – Не успели расстаться – и снова здорово. Опять отбираешь мой хлеб?

- Хлеба у тебя полон рот. Смотри не подавись, - мрачно бросил Андрей и вошел в избу, не удостоив давнего знакомца даже взгляда.

Настал черед Виверны удивляться.

- Чего это он? – спросил охотник у Медведя.

- Девочка пропала.

- Вера? Как? Когда?

Боярин присел рядом с Виктором на корточки и понизил голос до едва слышного шепота:

- Свет знает. Ночью была – утром сплыла. Думаю, сожрала ее та тварь, что вокруг усадьбы лютует. Надоело тыквы неспелые грызть, вот и решила полакомиться юным мяском.

Наемник вручил хозяину недоеденный кусок, залпом допил душистый напиток и вошел в дом. Андрей сидел на лавке и потуже затягивал шнуровку измазанных грязью сапог, готовясь к следующему заходу. Лицо странника было мрачнее вчерашней тучи, и мало кто осмелился бы тревожить его в столь ненастный час. Но Виктор как раз входил в их число. Лысый боец плюхнулся на лавку и с ходу взял быка за рога:

- Слушай, есть тут у меня одна мысля насчет твари…

- Об оплате договаривайся с Медведем.

- Да причем тут оплата? Я за девчонку переживаю.

- Какое тебе до нее дело? – настороженно произнес аскет, взглянув на собеседника краем глаза. Кому-то менее смелому вполне хватило бы этого, чтобы стремглав броситься прочь, но только не Виверне.

- Приглянулась она мне, - выпалил Виктор. – Подрастет – женюсь.

Андрей медленно встал, нависнув над рослым наемником как дуб над одуванчиком. Невесть откуда в избе поднялся ветер, заиграл в седой бороде, растрепал полы алого плаща. Вмиг стало жарко как в полуденной степи.

- Да шучу я, шучу! – замахал руками Виверна, с облегчением чуя вернувшуюся прохладу. – Просто… да Свет тебя подери, я ее от смерти спас, вот на этих вот ладонях до лекарни нес! По нашим наемничьим понятиям не чужие уже люди. Да и ты меня крепко выручил, а быть должным край не люблю. Вот и хочу расквитаться.

- И что предлагаешь?

- Бабы рассказали, мол, тварюга тыквы жрет, так?

Андрей кивнул.

- Значит, надо выкопать большущую яму прямо посреди бахчи. Накрыть хворостяной решеткой, сверху засыпать травой. Чудище ночью пойдет на промысел да и провалится, а мы тут как тут. Разумное – допросим и все вызнаем, а коль зверь бессловесный – брюхо вспорем, отомстим за Верочку.

Аскет невесело усмехнулся и покачал головой:

- Как же на словах все просто, а? Ты хоть дальше бабьих углов заглядывал? Бахчу-то видел? Она огромна, по всему холму раскинулась. Хоть десять ям вырой, вряд ли тварь с первого раза угодит в ловушку. А у Веры каждый час на счету.

- Представь себе, заглядывал. Я не только по бабьим углам мастак, тебе ли не знать. В амбар вот забежал, подвалы проверил. Знаешь, что нашел? Прошлогодние тыковки – свежие, сочные и сладкие – чистый мед! Пирожок из них откушал – ничего вкуснее в жизни не пробовал.

- К чему ты клонишь?

- К приманке, дружище, к приманке! Только представь, - Виверна положил руку на плечо аскета, а правую ладонь выставил перед собой, - ночь, темень, у подножья холма стоит телега. А в кузове – м-м-м – настоящая княжеская трапеза. Повидло в крынках, каша в чугунках, компот в бочках – и все из тыквы!

Аскет вздрогнул и поморщился.

- А рядом с телегой – яма, - заговорщицки продолжил наемник. – Тварь-то на запах покуситься – и дело с концом.