А раз по старинке - клыками в теплую плоть - никак, приходилось озабочиваться жгутами, бинтами, острейшими и, что важнее всего, чистыми лезвиями. В рану попадет зараза – пиши пропало, а если пленник еще и брыкаться начнет… В общем, Арон очень скучал по бескрайним и беззаконным просторам Нар’Фарату.

- Вы очнулись, хозяин? – раздался за спиной вкрадчивый голос.

Вожак обернулся. Перед ним стояла высокая молодая женщина из недавно обращенных. Несмотря на бледную кожу и темные губы, она меньше всех из стаи походила на покойницу – скорее просто на больную неизлечимым недугом. Голубые глаза еще не потускнели, и даже трупная пелена не могла скрыть их небесную яркость, а лицо не выглядело как обтянутый сухой кожей череп.

Седые волосы нитями паутины спускались чуть ниже ушей. Вампир, как и все в клане Тана, носила длиннополый саван, и несмотря на ночь – белым наружу.

- Снова эти глупые вопросы, Роксана! – раздраженно пробормотал Арон. – Видишь же, что очнулся. И раз уж ты здесь – принеси попить. Бородатого старика можешь заколоть на радость парням, он вряд ли дотянет до утра.

- Да, хозяин.

Но не успела женщина выйти, как в бойницу, отчаянно хлопая крыльями, влетела большущая серая ворона. Едва не угодив главарю прямо в лицо, беспокойная птица рухнула на заросший мхом пол, запрыгала, закричала и обратилась рыжей ведьмой в мужских одеждах.

Встав на колени, она принялась рвать на себе кудри и отчаянно рыдать, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Марфа? – Арон нахмурился. – Что случилось?

- Братика…, - заикаясь и всхлипывая, проревела гостья. – Братишку убили!

- Лука мертв? – Вожак не поверил собственным ушам.

- Обратился в черный пепел, ничего от него не осталось!

- Кто это сделал?

Девушка вмиг успокоилась и перестала выть. Душевные страдания и муки как по щелчку сменились жгучей яростью и ненавистью, от которых в зеленых глазах заплясали огоньки.

- Аскет! – прошипела ведьма, таращась и брызжа слюной. – Поганое Пламенное Сердце! Я знаю, где он. Арон, помоги отомстить! Ради Луки!

Верховный вампир отвернулся к бойнице и сцепил руки за спиной. Несколько минут на среднем ярусе башни царила гробовая тишина, даже бесновавшаяся колдунья оцепенела в ожидании ответа.

- Слишком опасно, - наконец сказал Тан. – Если убьем еще одного – сильно разозлим орден. Придется искать новую стоянку и, желательно, как можно дальше. Я не хочу опять залегать на дно на целое столетие, клан и так слабеет день ото дня.

- А все потому, что ты трусишь! – рявкнула Марфа, вскочив и до крови сжав кулаки.

Роксана непроизвольно шагнула вперед, намереваясь в случае чего защитить вожака. Но ведьма не двигалась с места, лишь тряслась всем телом и кусала губы. А Тан не собирался карать ее за дерзость, оставаясь чрезвычайно спокойным.

Мертвецки спокойным.

Он перестал обращать внимание на выходки живых очень и очень давно, прекрасно понимая, как бередит разум и душу быстрая горячая кровь.

- Ты убегаешь после каждой стычки! – продолжила обличать кровососа девушка. – Стоит за версту учуять аскета – и тут же несешься сломя голову, аж пятки сверкают! Вы не стая, вы – стадо, что бросает отставших и раненых на растерзание волкам. Никто из вас не помог брату, не спрятал, он же мог навести аскетов на логово! Хотя за ним шел жалкий старик, но и его вы испугались как полуденного солнца! И вот чем все кончилось! Вас будут жечь поодиночке, пока не перебьют всех! А ведь достаточно единожды дать отпор…

- Хватит, - строго произнес Арон, и Марфа смолкла с раззявленным ртом. – Сами виноваты. Напали на деревню, вот вас и выследили.

- А что еще оставалось делать?! – взвизгнула ведьма. – За день до смерти Лука почти не мог ходить! Он бы умер без свежей крови, а ты от него отказался, бросил подыхать в вонючей халупе! Если не поможешь и сейчас – я немедленно созову Шабаш. И тогда, пришлая собака, на тебя начнут охоту не только аскеты!

Вампир резко крутанулся на каблуке, со скоростью змеи выбросил вперед руку и сжал холодные пальцы на горле обличительницы. Притянул Марфу к себе, словно она вообще ничего не весила, и прохрипел прямо в лицо:

- Ты получишь, что хочешь. Но в последний раз, поняла?

Девушка судорожно кивнула, ибо говорить уже не могла. Швырнув ее на пол как грязную тряпку, главарь велел Роксане взять четверых умелых бойцов и разобраться со странником. А сам пошел готовиться к переезду – клан и так засиделся в старой башне, а после убийства аскета придется уходить очень далеко. Возможно, в другое княжество.

Старый Савелий до вечера задержался в Четырех Трактирах – обмывал удачные торги – и возвращался в родное Придорожье затемно. Вчерашнюю лютую бурю толстяк благополучно переждал в «Гордости моря», а оставшаяся морось не причиняла особых неудобств.

Чтобы не бояться катить по освещенной лишь тусклой луной дороге, крестьянин ежеминутно прикладывался к бурдюку с крепленым вином. Он так захмелел, что выронил вожжи и потихоньку проваливался в сон, но верная лошадка сама тащила крытую телегу домой.

С попутчиками было бы всяко спокойнее и веселее, однако больше на дороге никого не было. Савелий не хотел переть по темноте, но еще одна ночевка в трактире – и жена точно пришибла бы старика лопатой. Ему и так достанется по первое число, даже купленная у северян меховая шапка, скорее всего, не убережет от расправы. Дабы не тратить зря время, купец заранее начал готовиться к встрече с ненаглядной.

- Подхожу… ик… сильно не шаркаю, - бубнил Савелий, осоловело пялясь на свои лапти. – Стучу громко, уверенно… Она открывает, руки в боки, ворчит: «Ты где был?!». А я ей – на!

Старик снял с лысой макушки обновку и протянул темноте.

- Шапка лисья, с хвостом! Ик… Зимой хороша. Будешь первой бабой на селе, все старухи от зависти лопнут. Хотя нет… не старухи. Все девки локти кусать будут… ик… во как!

От пьяной болтовни с самим собой старика отвлекла огромная серая ворона. Она камнем слетела с ветки и села на краешек козел. Хоть пернатая и весила всего ничего, повозка качнулась так, будто на месте птицы оказался взрослый человек.

- Экая ты тяжелая… ик… Щас завалишь нас на бок! Пшла отсюда, кыш!

Савелий замахнулся на незваную гостью бурдюком, но та и не подумала улетать. Громко каркнула, растопырила крылья, крутанулась волчком и обернулась рыжеволосой девушкой с горящими зелеными глазами. В руке ведьмы сверкнул кинжал, но старик заорал, завыл и кубарем шлепнулся в грязь. На свое счастье сразу не поднялся, иначе точно бы помер от отравленной стали.

Убедившись, что никакой угрозы крестьянин не представляет, Марфа взяла вожжи и подхлестнула лошадку. Та всхрапнула и пошла быстрее. Притаившиеся за деревьями вампиры все прекрасно видели, без лишних слов метнулись к захваченной повозке и запрыгнули в кузов. Оба умерли молодыми и сильными, первый стригся коротко, второй отпустил длинные волосы. В остальном же они походили друг на друга как близнецы, коими и являлись при жизни.

Другая пара налетчиков под руководством Роксаны успела чуть раньше догнать одинокого купца, и теперь его телега перекрывала северный выезд из мирно спящего села. Марфа с подручными перегородили южный и по условному знаку – очерченному фонарем кругу – оба отряда подпалили краденные повозки.

В первой лежало сено, пламя охватило его за считанные секунды. Со второй пришлось повозиться, но уже скоро тут и там послышались скрипы дверей, лай собак и встревоженные крики:

- Пожар! Горим!

У дома старосты забил набат. Люди выбегали на улицу целыми семьями и с ведрами в руках неслись к колодцам, не подозревая, что лишь упрощают вампирам задачу. Но открытый огонь среди старых срубов – хуже любого нападения, а потеря нажитого непосильным трудом имущества – страшнее смерти. Потому-то никто не задумывался, почему горят отдельно стоящие телеги и где их хозяева, а когда задумались, было уже поздно.

Пять упырей и ведьма набросились на безоружных селян, словно коршуны на цыплят. Началась суматоха, люд неистово вопил и носился туда-сюда, как стадо овец. Только священник попытался утихомирить паству и укрыть в храме, но быстро пал от удара в висок.