- Однако у меня есть небольшое предложение. Прямо сейчас ты встанешь на колени и четко и внятно попросишь прощения за смерть Луки и сотен других вампиров и ведьм. Тогда я позволю тебе закрыть уши во время казни. Поверь, я живу очень долго и успела застать век, когда нечисть предавали огню в прямом смысле этих слов. Зрелище, мягко говоря, не очень, и на твоем месте я бы согласилась. Что скажешь?

Вера опустила голову и кивнула. Марфа же улыбнулась так, будто к ее ногам упала вся Артана. Она облизнулась, уперла руки в боки и приготовилась наблюдать за унижением ни в чем не повинного ребенка, которого ненавидела немногим меньше непосредственного убийцы брата.

- Ты навела старика на убежище, - шипела колдунья. – Именно из-за тебя расправились с Лукой. Ты заплатишь за это, тварь, ох как заплатишь…

Девочка медленно опустилась на корточки рядом с ближайшим столбом.

- На колени, тупая овца! Я сказала на колени, а не на…

Марфа так увлеклась местью, что слишком поздно почуяла опасность. Вера молниеносно выхватила из кучи прут орешника, резко выпрямилась и снизу вверх ударила рыжую гадюку прямо по лицу. В полете хворостина полыхнула огнем словно меч аскета и после попадания в цель разлетелась тучей ярких угольков.

От дикого визга и воя вздрогнули даже бесчувственные вампиры. Ведьма завертелась волчком, держась за обожженную щеку. Когда она убрала руку, стал виден сочащийся кровью алый рубец, протянувшийся наискось от подбородка до переносицы и лишь чудом не задевший глаз.

Лютая боль вмиг сменилась неукротимой яростью женщины, навсегда потерявшей красоту. Марфа оскалилась, вытаращила зенки и кинулась на дерзкого ребенка, осмелившегося бросить ей вызов. В руке сверкнул изогнутый кинжал, от неминуемой смерти девочку отделяли жалкие пять шагов.

Она не стала пытаться бежать, даже не зажмурилась, в последний раз смотря на порождение Тьмы уничижающим взглядом. Ни одна мышца не дрогнула на бледном лице и за секунду до неминуемой гибели.

Замах.

Удар.

Оглушающий звон.

Кривое лезвие столкнулось с длинным тонким мечом и замерло. Едва уловимое движение кисти, и кинжал улетел в пыль. Оставшись безоружной, ведьма ошеломленно уставилась на вампира, в последний миг заслонившую ненавистную девчонку.

- Какого Света, Роксана?!

- Мы договорились не трогать сироту, - холодно ответила женщина.

- Да ты видела, что она сделала?!

- Возвращайся к делам, у нас мало времени.

- Ах ты… Арон узнает об этом!

- О чем? – нежить приподняла левую бровь. – О строгом исполнении приказа? Спасибо, господин Тан меня только похвалит.

Марфа обругала соратницу последними словами и унеслась прочь, держась за обожженную щеку. Роксана же взяла Веру за руку и отвела в дом. Плотно притворив за собой дверь, женщина сняла капюшон.

Похитительница и пленница уставились друг на друга немигающими взглядами. Сперва девочка была вообще неотличима от вампира из-за безвольного выражения лица, будто слепленного из белой глины. Затем кожа покрылась красными пятнами, губы задрожали, а сквозь плотно сжатые веки брызнули горячие ручьи.

Вера всхлипнула, затряслась и бросилась к нежити, но та грубо оттолкнула ее и ударила наотмашь тыльной стороной ладони. Бедняга вжалась в стену и продолжила рыдать, заслонив предплечьями чумазую мордашку.

- Веди себя достойно, - холодно произнесла женщина. – И не реви. Вижу, твой дар пробуждается, так что не лей слезы по той, кого рано или поздно придется убить. И учти – в случае нужды моя рука не дрогнет, несмотря ни на что. Отныне мы по разные стороны, дочь. Отныне и навсегда.

- Роксана! – вдруг раздалось снаружи. – Где ты?!

Виктор пришел в сознание ближе к вечеру. Попытался встать, но быстро понял – дело гиблое. Поползав немного по грязному полу, наемник забился в угол и свернулся калачиком, постанывая и кряхтя. Аскет не удостоил товарища по несчастью и мимолетным взглядом, ибо всецело увлекся молитвой.

- Ух…, - буркнул Виверна. – У меня словно десять похмелий сразу. Никогда в жизни так паршиво не было. Добейте, не мучайте…

- Поверь, скоро будет хуже, - пробормотал Андрей. – Выгляни в окошко.

- А что там?

- Выгляни, выгляни, не ленись.

- Сказать сложно? У меня сейчас тыква лопнет.

- Подвигайся и пойдет.

- Ладно… изверг.

Охотник встал на колени, с громким выдохом подтянулся и оперся подбородком на подоконник. Все остальное безвольно растеклось по бревнам.

- Столбы, - сквозь зубы процедил он. – Хворост. Кого-то жечь будут?

- Да, - спокойно ответил странник. – Нас.

Виктора услышанное ничуть не озадачило:

- Так и думал. Это действительно поганей похмелья. Кстати, как все прошло в Придорожье? Хотя… раз уж мы здесь, можешь не отвечать.

- Жители спасены, Веру, насколько я понял, пощадят, а остальное неважно.

- Ну… Еще есть моя жизнь, она довольно мне дорога и не очень-то хочется надолго с ней расставаться, но раз уж девочку не тронут, то ладно. Чем займемся перед смертью? Помолимся или попытаемся сбежать?

- Сперва первое, потом второе.

- Ну…, - наемник с огромным трудом поднялся, обхватил голову и потопал к двери, - а я сделаю наоборот.

Андрею показалось, будто знакомец споткнулся и, падая, ударился об дверь, однако Виверна встал и повторил то же самое.

- Ради Света, что ты вытворяешь?

- Двигаюсь, - буркнул охотник, на полном ходу тараня дверь плечом. – Действительно полегчало. Ну и заодно выбиваю отсрочку у бабки с косой. Изба выглядит довольно трухляво, пара хороших ударов – и мы на свободе.

- Сядь и успокойся, не то хуже будет.

- Да ладно. – Дом хорошенько тряхнуло, с потолка посыпалась пыль и кусочки глины. – Что может быть хуже?

В комнату вошел вампир и сокрушительной зуботычиной отправил Виктора в угол. Строго взглянув на аскета, кровосос молча вышел и задвинул засов.

- Допрыгался?

- Ох… Крепко стукнул-то. Мог бы предупредить!

- Я предупреждал.

- Ну все, теперь у меня на десять похмелий больше, еще и в глазах двоится. А ты какой-то дюже безмятежный для последних часов перед казнью.

- Нас сожгут на закате. Часов нет, в лучшем случае час.

- Тем более.

- Пока еще есть время, назови самое большое разочарование в твоей жизни.

Виверна призадумался, насупив лохматые брови:

- Ответ «жизнь» принимается?

- Нет.

- Тогда ни о чем не жалею. А к чему эти разговорчики? Поболтать захотелось перед смертью? Прости, я не священник, мне нет дел до твоих грехов.

- А жаль, исповедь бы не помешала.

Охотник уселся поудобнее и без тени насмешки спросил:

- Да что случилось-то? Выглядишь так, будто кто-то умер.

Андрей вздохнул:

- По сути, так и есть.

- Ну рассказывай уже, коль завел речь.

- Много лет назад в крепость привели девушку. На ее деревню напал оборотень, она одна не забоялась сцепиться с тварью и победила. Дар открылся в ней поздно, но был очень силен, даже тогдашний наставник неслабо удивился. А меня как раз тяжело ранили, и дабы не наживать пролежни в лекарне, я по мере сил натаскивал молодняк, и ее в том числе.

- И влюбился? Как предсказуемо.

- Умолкни и слушай дальше. Когда она прошла обучение, ее взял под опеку один из лучших аскетов – молодой, сильный и непоколебимый, он был словно воплощение всех добродетелей братства.

- А ты заревновал и убил его? Понимаю, сам бы сделал так же.

- Цыц! – Андрей начал терять терпение. – Между нами вообще ничего не было, угомонись. В общем, они долгое время работали вместе, хотя наставник подобное никогда не одобрял. Мы чаще всего действуем в одиночку, ибо так успеваем помочь большему числу страждущих. Год спустя напарники попросили обвенчать их, и вскоре девушка понесла. Бремя и воспитание ребенка несовместимы с битвами против чудовищ, поэтому молодожены сложили оружие, а взамен получили благословление и неплохую подъемную долю. Им предлагали остаться в крепости, но они отказались. Не знаю, куда они ушли – скорее всего очень далеко, в малоприметное село, где их никто бы не нашел, ведь желающих отомстить предостаточно.