— Нам надо поговорить.

Селин посмотрела на его загорелое лицо, ставшее вдруг очень серьезным, и ее охватило недоброе предчувствие.

— Каким образом? — Селин лихорадочно искала причину, которая могла ей помочь оттянуть развязку. — Энни…

— На сегодняшний вечер я вызвал к ней няню, которая придет в половине восьмого. В этом отеле очень профессиональные няни, на которых можно вполне положиться. Я навел справки и выбирал из нескольких кандидатур, так что можешь не волноваться, с Энни все будет в порядке. А у нас с тобой будет прекрасная возможность поговорить за ужином. Пришло время все расставить по своим местам.

Но что-то настораживало Селин, заставляя опасаться этого разговора.

Все эти дни она запрещала себе думать, что когда-нибудь чудный отдых закончится и наступит время определяться, как жить дальше. Рене прав, пришло время что-то решать. Он прекрасно справился с основной задачей этой поездки — нашел общий язык с Энни и дал понять ее матери, что на него можно смело полагаться. Теперь у Селин не осталось аргументов против его предложения.

Когда пришла няня, которая сразу понравилась Селин, Энни уже спала. Селин впервые за эти дни принарядилась к вечеру, отчего чувствовала себя не совсем в своей тарелке. На ней было легкое платье из цветастого шелка и кремовые босоножки на невысоком каблуке. Селин немного нервничала, поскольку ей предстояло впервые за эти дни встретиться с Рене наедине, без Энни.

Рене ожидал ее в баре, тоже одетый более торжественно, чем обычно. Он был в рубашке с коротким рукавом и в темных брюках, а бронзовый загар делал его похожим на итальянца. Заметив Селин, он скользнул по ней оценивающим взглядом, потом снова уставился в свой стакан. Рене подождал, пока его дама сядет, потом подозвал официанта и заказал для Селин коктейль.

Селин нервным жестом откинула свои роскошные волосы и попыталась расслабиться, но тревога не отпускала ее. Вся непринужденность и беззаботность последних дней куда-то улетучились.

— Ну как, ты довольна, что согласилась на эту поездку? — Рене сделал большой глоток виски с содовой и откинулся на стуле, внимательно глядя на Селин.

— Да, все было очень хорошо. И весело, — ответила Селин, чувствуя себя как на допросе. Она взяла принесенный официантом коктейль и нервно отпила глоток. — Дни были так насыщенны впечатлениями, что Энни тут же засыпала, едва коснувшись головой подушки. Бывало, дома я с трудом укладывала ее в постель в половине девятого, а тут она валилась с ног уже после семи. — Селин улыбалась, говоря о дочке.

— Она прекрасный ребенок, так что можешь гордиться. — Рене приветственным жестом приподнял свой бокал. — Ты прекрасно воспитала дочь, несмотря на все трудности.

— Ты говоришь так, будто я совершила невозможное. — Селин снова сделала глоток и чуть не поперхнулась. — Я вовсе не святая. Тысячи женщин оказываются в подобной ситуации.

— Но тебе пришлось иметь дело с моим братцем, выносить его угрозы и оскорбления. И у тебя не было никаких средств, на которые ты могла бы рассчитывать в будущем.

— Меня это никогда особенно не заботило, — храбро солгала Селин. — Догадываюсь, к чему ты клонишь. Ты напоминаешь о моем прошлом, чтобы заставить меня принять твое предложение. — Селин пыталась искусственно распалить себя, чтобы не чувствовать себя уничтоженной. Она старалась воскресить в себе былую враждебность к Рене, не обращая внимания, как меняется, становясь жестким, его лицо. — У тебя ничего не выйдет.

Селин залпом допила коктейль и со стуком поставила бокал на стол, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих.

— Пожалуйста, ты можешь встречаться с племянницей, когда тебе удобно, хоть каждый уик-энд. Но я не позволю разрушать ее жизнь!

— Ты имеешь в виду, что не хочешь разрушать прежде всего свою жизнь? Но ты забываешь об интересах дочери! Девочка имеет полное право знать все о семье отца. Зачем же лишать ее наследства?

— Энни еще совсем ребенок! Она понятия не имеет ни о каком наследстве!

— Но через каких-то десять лет она уже не будет ребенком, так ведь? — Рене всем телом подался к Селин, кипя от негодования. — Ради Бога, объясни мне, в чем проблема? Я предлагаю тебе безбедную жизнь, финансовое благополучие, это наилучшее решение для нас троих! — Рене стукнул кулаком по столу, и ближайшая к ним пара поспешила пересесть подальше, с опаской косясь на них. — Какие тебе еще нужны доводы, черт побери?!

— Я не хочу ничего менять! Я вполне довольна своей жизнью!

— Ты что, соскучилась по скандалам, которые устраивал тебе мой брат? Тебе только этого не хватает?

Селин побелела как полотно и с трудом поднялась из-за стола на трясущихся ногах.

— С меня достаточно!

Она схватила сумочку, готовая уйти, но Рене, презрев приличия, взревел:

— Сядь! Бегством ты ничего не решишь.

— Нам нечего решать!

— Выходи за меня, и все проблемы разом решатся!

В голосе Рене слышалась угроза, приказ, его глаза метали молнии, он был полон решимости добиться своего.

Нет, я так просто не сдамся, упрямо подумала Селин.

— Выйдя за тебя, я только создам себе новые проблемы. — Селин гордо выпрямилась, все еще дрожа от возбуждения. — Иди же, пакуй вещи. Можешь уезжать завтра один. Мы с Энни никуда не едем. — Селин направилась к выходу.

— Выслушай меня, — приказным тоном произнес Рене, быстро нагнав Селин и загородив ей дорогу.

— Почему я должна тебя слушать? — презрительно осведомилась она. — Мне нет дела до твоего богатства и влияния, мне абсолютно наплевать, что ты Хантер.

— Мне надо кое-что тебе сказать…

— Что же?

— Ты жутко упрямая.

— Это все?

— Что плохого, если о тебе станут заботиться?

— Ради того, чтобы было кому передать твое наследство?

— Ответь на мой вопрос!

— Ты мне не нужен! — Селин отвечала не только Рене, но и себе, своим чувствам. — Мне не нужно, чтобы меня опекали. Я в состоянии позаботиться о себе и о своей дочери. Мы не нуждаемся ни в чьей милости.

— Я совсем не то имел в виду.

— А что же тогда?

— Я хочу дать тебе…

— Меня это не интересует, — резко оборвала его Селин.

— Отлично.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, потом Рене резко развернулся на каблуках и пошел прочь. Селин проводила его взглядом и медленно направилась к лифтам, недоумевая, почему все так плохо закончилось. Но она ни минуты не пожалела, что выступила с открытым забралом, так даже лучше.

Пусть Рене Хантер оставит нас в покое, заключила Селин.

Селин шла не разбирая дороги. Незаметно для себя она оказалась в магазине подарков, который располагался тут же, в отеле. Селин стала прогуливаться вдоль полок и прилавков, разглядывая игрушки, одежду, посуду, открытки, но мысли ее были далеко.

Почему я отвергла предложение Рене? — думала она. Кого я защищала? Энни? Вовсе нет, как раз Энни прониклась к Рене Хантеру симпатией и приняла его с открытым сердцем. Селин не могла не признать, что она стремилась защитить в первую очередь себя. Как долго над ней будет еще висеть дамокловым мечом ее печальное прошлое? Какой смысл обрекать себя на одиночество, сравнивая всех с Дэном и тут же отвергая?

Рене Хантер не имел ничего общего с братом, кроме внешнего сходства, да и то при близком знакомстве можно было заметить, что у него более четкие черты лица, чем у Дэна. Казалось, природа изрядно потрудилась над Рене, а его брату-близнецу достались лишь жалкие остатки.

Ну и что, если Рене меня не любит? — продолжила она размышлять. Ведь жизнь на этом не кончается? Лучше смириться и иметь в его лице хорошего друга, чем врага, раз уж этот человек так или иначе вошел в мою жизнь.

Селин прекрасно понимала, что ее жизнь теперь не может оставаться прежней, Рене будет опекать племянницу. Селин вспомнила, с какой теплотой он смотрел на Энни, открыв для себя незнакомый мир детей. Не последнюю роль сыграло и то, что Энни была его точной копией. Это не могло не задеть определенные струны в сердце Рене.