Ему нужно работать, объяснил он, но потом смягчился. В ее присутствии, объяснил он Ким, ему трудно сосредоточиться на всем остальном. Вики снова испытала потрясение. Оказывается, ради кого-то он может и позабыть о своей распрекрасной работе!

Впервые в жизни Вики задумалась. Наверное, приятно, когда мужчина признается, что в твоем присутствии ему трудно сосредоточиться на всем остальном. К тому же Тони говорил тихо и нежно, а глаза у него словно подернулись пленкой…

Он неслышно вошел в кухню, и Вики вздрогнула.

– Зачем вы моете посуду? – нахмурился он, увидев, чем она занимается. – Лу все уберет утром. – Он сел на стул у стола.

– Подумаешь, мне нетрудно. – Вики включила посудомоечную машину. – Глупо оставлять на ночь целую гору немытых тарелок. – Кстати, Ким и пальцем не шевельнула, чтобы помочь ей. Но Вики ее понимала. Такие ухоженные холеные руки невозможно портить прикосновением к грязной посуде!

Вики покраснела под его пристальным взглядом. Она, наверное, сейчас выглядит настоящим страшилищем!

– Вам не платят за мытье посуды, – раздраженно напомнил ей Тони. – Вы не кухарка.

– Ну и что? Когда я вижу, что надо что-то сделать, я беру и делаю. – Странно. Он только что провел вечер с женщиной, на которой собирается жениться, но отчего-то пребывает в дурном настроении. – Я вам еще… нужна? Я устала…

– Еще нет и девяти! С чего бы вам уставать? Не слишком ли спокойную жизнь вы тут ведете?

– Не нужно срывать на мне свое дурное настроение. – Вики почувствовала, что внутри нее нарастает непонятная злость. – Если вы расстроились из-за того, что Ким вернулась в Майами, я не виновата! Она могла остаться здесь на ночь. Ведь Мартина сейчас нет. Уверена, он ничего не имел бы против, даже если бы был дома.

– Не смешите меня. Конечно, я не расстроился из-за того, что Ким уехала в Майами. Да и с чего мне расстраиваться? Если вы забыли, я напомню: именно я предложил ей уехать! Завтра мне предстоит нелегкий день. И я не хочу, чтобы она целый день скучала и ждала, что ее будут развлекать. – Должно быть, изумление было написано у Вики на лице, потому что Тони сдвинул брови и сжал губы. – По-моему, вас что-то гнетет. Что случилось? Выкладывайте! Нечего мучиться и глотать слезы.

– Я не мучаюсь. Просто… странно как-то вы говорите о женщине, которую любите и на которой собираетесь жениться. – Вики казалось, что влюбленный человек должен отзываться о своей любимой с беспредельной нежностью… – Разве вам не хочется все время проводить со своей невестой? Уверена, вы вполне можете взять один выходной…

– Она мне не невеста.

– Но вы, кажется, говорили…

– Я сказал, что, возможно, настало время остепениться и обзавестись семьей. Мне скоро тридцать два. С возрастом все труднее становится без конца менять подружек. Ким будет для меня идеальной женой, но это не значит, что я уже просил ее руки.

– Понятно.

Ее лицо было настолько выразительным, что Тони вспылил. Что плохого в том, что он объективно относится к институту брака? Он помнил порывистость матери, которая, едва похоронив мужа, тут же бросалась под венец, причем все ее браки заканчивались плачевно. Из своего жизненного опыта он вынес твердое убеждение: брачный союз должен быть выверен и основан на реальности. Супруги не должны витать в облаках. Тони был уверен, что Ким прекрасно знает, чего хочет. Она отвечает всем необходимым для идеальной жены требованиям. Он открыл рот, собираясь разъяснить свою точку зрения, как вдруг Вики спросила:

– А как же любовь? Где романтика? Где волшебство?

– Ради всего святого! Вы необъективны к Ким, потому что она вам не нравится…

Вики, к собственному удивлению, поняла, что он прав, и вспыхнула.

– Неправда!

Тони ничего не ответил.

Молчание затянулось, и, дабы избежать неловкости, Вики нерешительно произнесла:

– Она очень… очень…

– Ну, какая? Жду с нетерпением, что вы скажете.

– Очень элегантная, – уверенно заявила Вики. – Очень утонченная. И, конечно, очень красивая, и у нее безупречные манеры. – Вики показалось, что она описывает очень дорогую фарфоровую куклу.

– Элегантная, утонченная, красивая, безупречная, – перечислил Тони добродетели своей невесты, загибая пальцы. – Но все же не совсем подходит для роли жены?

– Я этого не говорила. К тому же мои соображения не в счет.

Тони встал и посмотрел на часы. Вики вздохнула. Ясно! Разговор закончен, потому что ее соображения его не волнуют.

– Завтра в девять утра я провожу важную конференцию по телефону. Я бы хотел, чтобы вы перепечатали для меня несколько писем. Нам надо закончить к пяти, так что придется вам поторопиться. Хотя… мы можем продолжить работу после того, как вернемся от Мартина. Или у вас были другие планы на вечер?

– Нет, – сказала Вики, жалея, что у нее нет планов на вечер. Пусть Ким пустая, красивая кукла, однако она готова поспорить, что та не будет торчать дома после шести вечера и шесть дней в неделю коротать вечера у телевизора. Ее размеренная жизнь вдруг показалась ей невыносимо скучной. Она с нетерпением ждала, когда Мартин вернется из больницы, а Тони уедет и жизнь снова войдет в привычную колею.

– Неплохо, – сказал Тони, отходя от стола и глядя на Вики, как ей показалось, с легким удивлением. – Ни одной опечатки! Разве я не говорил, что вы справитесь?

– Сейчас десять минут восьмого. – Вики еле удержалась, чтобы не зевнуть во весь рот. Ей показалось, что она намертво прикована к стулу. Любое резкое движение вызывало ломоту и боль во всем теле. – У меня было достаточно времени для того, чтобы все исправить.

– Нет, вы не правы. Вы работаете все лучше. И не принижайте свои достоинства. Вы способная ученица!

Вики едва удержалась, чтобы не съязвить в ответ. В последние четыре дня они работают с половины девятого утра до половины восьмого вечера, прерываясь только для визитов к Мартину. Где те спокойные дни, когда они тихо гуляли с Мартином по саду или неспешно печатали его мемуары? Уютный кабинет Мартина, где все располагало к неспешной спокойной работе, превратился в современный офис, где немыслимо было свернуться калачиком в уютном кресле. Даже отпроситься в туалет было сложно. Тони очень неохотно соглашался сделать короткий перерыв в работе.

– Мы закончили на сегодня? – Вики уныло посмотрела в окно. Лучи заходящего солнца освещали покрытые листвой ветви деревьев; на лужайке лежали тени.

– Но не хотите же вы сказать, что устали? – Тони нахмурился, и ей сразу расхотелось жаловаться или признаваться в собственной слабости. – Я уже объяснял вам, что это дело крайней важности, процесс назначен на сентябрь, и нужно успеть собрать все материалы, для чего мы и посылаем запросы… Мы немного выбились из графика из-за того, что вчера утром я ездил в Майами. Может быть, в следующий раз, когда я туда поеду, я возьму вас с собой. Вы будете присутствовать на моей встрече с клиентом и все запишете, и тогда мне не придется потом диктовать…

– Нет, нет! – горячо запротестовала Вики. – Я не ваша секретарша…

– Но вы работаете на меня, печатаете письма под диктовку, отвечаете на телефонные звонки… Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь в этом и заключается работа секретарши.

– Я только временно выполняю ее обязанности, – возразила Вики, осторожно ступая на ковер сначала одной ногой – кажется, все в порядке, нога не затекла, – потом другой. – Мне приходится вам помогать, потому что вы находитесь в чрезвычайных обстоятельствах. Я не могу ехать с вами в Майами на встречу с клиентом.

Тони удивился. Всегдашняя застенчивость девушки сменилась ослиным упрямством. Однако он не рассердился, как рассердился бы две недели назад, потому что за время работы с ней кое-что понял. Вики привыкла к его стилю работы и больше не боится его. Да и вообще она вовсе не такая трусиха, какой он себе ее представлял. У нее есть твердость в характере, ее не так-то просто переубедить. Вот как сейчас. Он насмешливо поднял руки вверх и лукаво подмигнул ей.