— Хайберн был бы глупцом, не используя его, — ее пальцы сжались и разжались.

Пот скатился по ее виску.

— Мор?

— Я знала, что это произойдет, — прошептала она. — В какой-то момент начнется другая война. Я знала, что на этой войне будут вестись бои. Но... Я забыла, как это ужасно. Звуки. Запахи.

Действительно, даже находясь на скалистом выступе высоко над городом, это... ошеломляло. Запах крови, мольбы и крики... Стоя посреди всего этого...

Элис. Элис ушла из Весеннего Двора, опасаясь, что я его разрушу — и пришла сюда. К этому. Я молилась, чтобы она была не в самом городе, молилась, чтобы она и ее племянники были в безопасности.

— Мы должны идти во дворец, — сказала Мор, распрямляя плечи.

Я не осмелилась прерывать сосредоточенность Риса, открывая проход в нашей связи, но, похоже, он все еще был способен раздавать приказы.

— Солдаты проникли с севера, и их укрепления окружены.

Я кивнула, и Мор обнажила свой тонкий извилистый клинок. Она блестела так же ярко, как и глаза Амрен, эта сталь Серафимов.

Я обнажила свой иллирийский клинок, металл был темным и древним по сравнению с живым серебряным пламенем в ее руке.

— Мы будем держаться близко — и ты не будешь терять меня из виду, — сказала Мор спокойно и четко. — Сначала осматриваем коридоры и лестницы, а потом идем по ним.

Я снова кивнула, не находя слов. Мое сердце бешено колотилось, мои ладони вспотели. Вода — я жалела, что не взяла воду. Во рту дико пересохло.

— Если ты не можешь заставить себя убивать, — добавила она без намека на осуждение, — то защищай мою спину.

— Я смогу сделать это... убийства, — прохрипела я.

В тот день в Веларисе я смогла.

Мор посмотрела, как я вцепилась в рукоятку своего меча, как я напрягла плечи.

— Не останавливайся и не медли. Мы будем продвигаться вперед, пока я не скажу отступать. Раненых оставляем целителям.

Никому их них это не нравится, поняла я. Мои друзья — они были на войне и вернулись с нее, и она не показалась им развлечением, они не позволили воспоминанием о ней омрачать свою жизнь. Но они готовы погрузиться в этой ад снова ради Прифиана.

— Пошли, — сказала я.

Каждое мгновение, которое мы потратили впустую, может оканчиваться чьей-то гибелью в сверкающем дворце у залива.

Мор сглотнула и рассеяла нас во дворец.

Вероятно, она бывала здесь пару раз, потому что знала, куда рассеять нас.

Средние уровни дворца Тарквина были общественным местом, находясь между нижними уровнями для слуг и низших фейри и сияющими жилыми апартаментами для Высших Фэ на уровнях выше. Когда я в последний раз видела этот огромный зал, свет был ясным и белым, отражаясь от покрытых ракушками стен, танцуя в бегущих по полу ручейках. Море за высокими окнами было бирюзовым, испещренным яркими сапфирами.

Теперь море задыхалось от громадных кораблей и крови, ясные небеса, полные иллирийских воинов, которые нападали на них, решительно и непоколебимо удерживая позиции. Толстые металлические щиты сверкали, когда иллирийцы снижались и поднимались, все больше покрываясь кровью. Если вообще возвращались в небеса.

Но мое задание было здесь. В этом здании.

Мы осматривали уровень, прислушиваясь.

Безумный шум эхом отзывался на лестничных пролетах, ведущих вниз, как и грохот ударов.

— Они забаррикадировались на верхних уровнях, — заметила Мор, когда я подняла брови.

Оставив низших фейри в ловушке внизу. Беспомощных.

— Ублюдки, — выдохнула я.

У низших фейри было не так уж и много магии — не столько, сколько у Высших Фэ.

— Сюда, — сказала Мор, указывая подбородком на лестницу, ведущую вниз. — Они на три этажа ниже, и они поднимаются. Пятьдесят из них.

Не хуже корабля.

ГЛАВА

36

Первые два убийства совершить было сложнее всего. Я не тратила физическую силу на группу из пяти воинов Хайберна — Высших Фэ, не похожих на незначительных существ вроде Аттора — направляющихся к забаррикадированной комнате, полной испуганных слуг.

Нет, даже если мое тело колебалось, прежде чем убить, то магия нет.

У ближайших двух воинов была слабая защита. Я прорвалась сквозь них с испепеляющей стеной из огня. Огонь, который потом забрался в их горла, сжигал все на своем пути.

И затем он испепелил их кожу, сухожилия и кости, отделяя головы от их тел.

Мор просто убила ближайшего к ней воина старым добрым обезглавливанием.

Она вертелась, а голова воина все еще падала, и отрезала голову другому, приближающемуся к ней.

Последний воин перестал пытаться прорваться через забаррикадированную дверь.

И посмотрел на нас безжизненными глазами, горящими ненавистью.

— Сделай это, — сказал он, его акцент был очень похож на акцент Воронов.

Он поднял свой меч, по желобу которого стекала кровь.

По другую сторону двери кто-то зарыдал от ужаса.

Воин бросился на нас, сверкнул меч Мор.

Но я ударила раньше, в его лицо брызнула струя чистой воды — ошеломляя его. Потом скользнула в его открытый рот, его горло, нос. Лишая его воздуха.

Он упал на пол, хватаясь за шею, пытаясь избавиться от воды, которая топила его.

Мы пошли дальше, даже не взглянув на него, и скоро его хрюканье от удушения стихло.

Мор покосилась на меня.

— Напомни мне не переходить тебе дорогу.

Я оценила ее попытку пошутить, но... смех был чуждым. Я лишь тяжело дышала, в моих венах циркулировала мания, и я осматривала все вокруг ясным взглядом.

Мы обнаружили еще восьмерых убитых и раненых, спальные помещения превратились в место, где воины Хайберна получали нездоровое удовольствие. Я не хотела зацикливаться на том, что они делали, и только отмечала про себя это, так что знала, как убить быстро и легко.

Те, кто только убивал, умирали быстро.

Другие... Мы с Мор медлили. Не сильно, но их смерти были более медленными.

Двух из них мы оставили в живых — раненых и обезоруженных, но живых — чтобы их убили выжившие фейри.

Я дала им два иллирийских ножа, чтобы они сделали это.

Воины Хайберна начали кричать еще до того, как мы очистили этот этаж.

Внизу пол коридора был залит кровью. Стоял оглушающий грохот. Десяток воинов в серебряно-синей броне двора Тарквина сражались с большим количеством воинов Хайберна. Их оттесняли в коридор.

Их почти придвинули к лестнице, по которой мы только что шли, воины Хайберна шли на них плотными рядами, перешагивая — наступая на — тела павших воинов Летнего Двора.

Воины Тарквина ослабевали, даже если продолжали вращаться, продолжали сражаться. Ближайший, увидев нас, открыл рот, чтобы приказать нам бежать. Но потом он увидел броню, кровь на нас и наших мечах.

— Не бойся, — сказала Мор, когда я протянула руку и сгустилась тьма.

Воины обеих сторон закричали, отскакивая назад, зазвенела броня.

Но я изменила свои глаза, чтобы видеть в темноте. Как я делала это в иллирийском лесу, когда впервые пустила кровь Хайберна.

Мор, думаю, была рождена со способностью видеть во тьме.

Мы рассеивались по коридору, укрытому тьмой, короткими промежутками.

Я видела их ужас, когда убивала их. Но они не могли видеть меня.

Каждый раз, когда мы появлялись перед воинами Хайберна, неистовыми в непроглядной тьме, их головы падали. Одна за другой. Рассеяться; резануть. Рассеяться; глухой звук.

Пока не осталось ни одного, лишь куча их тел, лужа их крови.

Я изгнала тьму из коридора, обнаруживая воинов Летнего Двора изумленных и задыхающихся. Из-за нас. Из-за того, что мы сделали за одну минуту.

Я не смотрела слишком долго на резню, которую мы устроили. Как и Мор.

— Куда еще? — спросила я.