Не сомневаюсь, чтобы подождать, пока рухнет стена, и потом двинуться на юг. Тарквин зарычал:

— Было легко добраться до моей границы. Вы сделали это.

Могла бы поклясться, что почувствовала, как Рис вздрогнул по связи. Но мой мейт спокойно сказал:

— Мы ничего не сделали. Хайберн решает, как действовать, а не мы, — он дернул подбородком на Тарквина. — Мои воины останутся в лагере на холмах, пока ты не убедишься, что в городе безопасно. Потом мы уйдем.

— За это время вы опять планируете что-то украсть?

Рис застыл. Сомневаясь, поняла я, стоит ли извиняться. Объясняться.

Я избавила его от этого выбора.

— Окажите помощь своим раненым, Тарквин.

— Не приказывай мне.

Лицо бывшего адмирала Летнего Двора — принца, который командовал флотом в гавани до тех пор, пока на него не возложили титул. Я заметила усталость, затуманившую его глаза, гнев и горе.

Умерли люди. Много людей. Город, который он так упорно восстанавливал, люди, которые пытались побороть прошлое, шрамы, оставленные Амарантой...

— Мы в твоем распоряжении, — сказала я ему и вышла.

Мор держалась поблизости, и мы вышли в зал, где обнаружили скопление его советников и воинов, внимательно наблюдающих за нами. Позади нас Рис сказал Тарквину:

— У меня не было выбора. Я пытался избежать этого, Тарквин. Остановить Хайберна до того, как он зайдет так далеко.

Его голос был напряженным.

Тарквин лишь сказал:

— Убирайся. И захвати с собой свою армию. Теперь мы можем удерживать бухту, и они не застанут нас врасплох.

Тишина. Мы с Мор как остались за открытыми дверями, не разворачиваясь, но слушая. Слушая, как Рисанд сказал:

— Я достаточно насмотрелся на Хайберна на Войне, чтобы мог сказать, что это нападение всего лишь часть того, что король хочет начать, — пауза. — Приходи на встречу, Тарквин. Ты нужен нам — ты нужен Прифиану.

Опять тишина. Потом Тарквин сказал:

— Убирайтесь.

— Предложение Фейры все еще в силе: мы в твоем распоряжении.

— Забирай своего мейта и уходи. И я бы посоветовал тебе предупредить ее, чтобы она не раздавала Высшим Лордам приказы.

Я застыла, готовая развернуться, когда Рис сказал:

— Она Высшая Леди Ночного Двора. И может делать то, что хочет.

Фэ, стоявшие рядом, отпрянули. Теперь изучая меня, некоторые даже с раскрытыми ртами. По толпе поползли шепотки. Тарквин низко горько засмеялся.

— Ты любишь пренебрегать традициями.

Рис больше ничего не сказал, зазвучали его шаги по плиточному полу, пока его рука не легла на мое плечо. Я посмотрела на него, осознавая, что на нас таращатся. На меня.

Рис поцеловал мой потный, вымазанный кровью висок, и мы исчезли.

ГЛАВА

39

Иллирийский лагерь остался на холмах над Адриатой.

В основном потому, что там было так много раненых, что мы просто не могли переместить их, пока они не подлечатся достаточно, чтобы пережить это.

Порванные крылья, свисающие кишки, растерзанные лица...

Я не знала, как мои друзья все еще стояли, поскольку они, как правило, ухаживали за ранеными, по мере своих возможностей. Я почти не видела Азриэля, который поставил палатку, чтобы систематизировать информацию, полученную от его разведчиков: флот Хайберна отступил. Не к Весеннему Двору, а в море. Нет никаких признаков других сил, ждущих, чтобы напасть. Никаких новостей о Тамлине или Юриане.

Однако Кассиан... Он прихрамывал среди раненых, лежащих на сухой скалистой земле, и говоря похвалы или утешающие слова воинам, которых еще не осмотрели. Со своими Сифонами он мог быстро подлатать себя на поле битвы, но... ничего значительного. Ничего сложного.

Каждый раз, как мы пересекались, когда я носила медикаменты для целителей, работающих без отдыха, его лицо было мрачным. Изможденным. Он все еще был в своей броне, и, хотя он смыл кровь со своей кожи, она прилипла к его шее около нагрудника. Блеклость в его карих глазах была такой же, как и в моих. И Мор.

Но Рис... Его глаза были ясными. Живыми. Он был мрачным, но... Это на него смотрели воины. И он был тем, кем он должен был быть: Высшим Лордом, уверенным в своей победе, чьи силы разгромили флот Хайберна и спасли город невинных. Цена, которую пришлось заплатить его собственным воинам, была нелегкой, но это стоило победы. Он прогуливался по лагерю — наблюдая за ранеными, обсуждал информацию, переданную ему Азриэлем, со своими командирами — все еще находясь в своей иллирийской броне. Но без крыльев. Они исчезли до того, как он появился в зале Тарквина.

Село солнце, оставляя над городом, лежащим внизу, покрывало тьмы. Намного темнее, чем я видела в последний раз, живая и сверкающая в свете. Но эта новая тьма... Мы видели такую после нападения на Веларис — теперь мы знали это слишком хорошо.

Над лагерем пронеслись фейские огоньки, золотя когти крыльев всех иллирийцев, когда они работали или лежали, раненые. Я знала, что многие смотрят на меня — их Высшую Леди.

Но я не могла собраться с непринужденностью Риса. Его тихим торжеством.

Поэтому я продолжала носить чаши со свежей водой, унося окровавленные. Помогала удерживать кричащих воинов, пока мои зубы не скрипели друг о друга.

Я присела на опрокинутое ведро у палатки целителей только тогда, когда мои ноги уже не могли удерживать меня в вертикальном положении. Всего на пару минут — я посижу всего пару минут.

Я проснулась внутри другой палатки, лежа на куче меха, фейские огоньки светили тускло и мягко.

Рис сидел рядом со мной со скрещенными ногами, его волосы были в несвойственном ему беспорядке. Испещренные кровью — словно она была на его руках, когда он проводил ими по волосам.

— Как долго я была в отключке? — слова были скрежещущими.

Он поднял голову от бумаг, разложенных на меху перед ним.

— Три часа. До рассвета еще долго — тебе следует поспать.

Но я оперлась на локти.

— А тебе нет.

Он пожал плечами, отпивая из стакана с водой, стоящего рядом с ним.

— Это не я упал с ведра лицом в грязь, — его ухмылка исчезла. — Как ты себя чувствуешь?

Я почти сказала Хорошо, но...

— Я не все еще не знаю, что чувствовать.

Осторожный кивок.

— Начало войны такое... Занимает некоторое время, чтобы решить, что делать со всем, что она приносит. С ценой.

Я полностью села, просматривая бумаги, которые лежали вокруг него. Списки погибших. Около сотни имен на них, но...

— Ты знал их — тех, кто умер?

Его фиолетовые глаза закрылись.

— Нескольких. Тарквин потерял гораздо больше, чем мы.

— Кто расскажет их семьям?

— Кассиан. Он отправит списки, когда мы наступит рассвет — когда мы увидим, кто переживет ночь. Если он их знает, то он навестит их семьи.

Я вспомнила, как Рис однажды рассказывал мне, что просматривал списки погибших на Войне, ища своих друзей — страх, который они все чувствовали, ожидая увидеть в них знакомое имя.

Так много теней затуманило эти фиолетовые глаза. Я положила свою руку на его. Он изучал мои пальцы на его, дужки грязи под моими ногтями.

— Сегодня король пришел лишь для того, — сказал он наконец, — чтобы посмеяться надо мной. Нападение на библиотеку, эта битва... Это все способы поиграть со мной. С нами.

Я коснулась его щеки. Холодная — его кожа была холодная, несмотря на теплую летнюю ночь, опустившуюся на нас.

— Ты не умрешь на этой войне, Рисанд.

Его внимание переместилось на меня.

Я взяла его лицо в две руки.

— Не слушай то, что он говорит. Он знает –

— Он знает о нас. Наши истории.

И это напугало Риса до смерти.

— Он знал библиотеку... Он выбрал ее из-за того, что она значит для меня, а не только чтобы забрать Нэсту.

— Значит, мы узнаем, куда ударить его, и ударим посильнее. А еще лучше убьем его, пока он не причинил еще вред.