– Его величество не ожидал вас.

– Знаю. – Ромульда изобразила улыбку. – Хотела сделать ему сюрприз.

– Но султана здесь нет, госпожа.

– И вы, конечно, не скажете мне, куда он пошел?

– Вы же знаете, госпожа, – слуга окончательно смутился. – Это не положено…

– Отлично. – Она прошмыгнула мимо него в номер. Ашока был так потрясен, что даже не посторонился. – Тогда я подожду его здесь.

Она бесцеремонно вошла в большую гостиную и включила приемник. Едва она успела поймать легкую танцевальную музыку, как хлопнула дверь и послышался какой-то шепот.

Хасим! Он пришел, а шепчет, должно быть, Ашока. Докладывает обстановку.

И все-таки его появление в комнате явилось для нее неожиданностью. Он возник словно из-под земли и, не здороваясь, прогремел:

– Позволь осведомиться, чем обязан столь внезапному вторжению?

Надо же, вторжению!

– Позволь осведомиться, где ты был все это время? – сказала она ему в тон.

– Где я был? Носился туда-сюда между посольством и полицией, пытаясь установить твое местонахождение. Вся парижская полиция поднята на ноги, разыскивает тебя. К тому же твоя сестра тоже пропала! Какого дьявола ты здесь делаешь? И где, черт возьми, твои охранники?

– Я обвела их вокруг пальца! – Ромульда смотрела ему в лицо. Его глаза полыхали гневом, но ей было все равно. – Прикинулась Сусанной и на поезде приехала сюда.

– Что-что?

Хасим был потрясен.

– Что слышал.

Он бросился к ней, намереваясь схватить и хорошенько встряхнуть, чтобы вернуть ей способность соображать. Но тут же остановился. Султан должен вести себя достойно в любых обстоятельствах.

– Ты отдаешь себе отчет, какой опасности ты подвергалась?

– Послушай, Хасим, я уже достаточно взрослая и сама в состоянии о себе позаботиться. Всю предыдущую жизнь я как-то обходилась без охраны и сейчас прекрасно без нее проживу.

– Ты моя жена и не можешь выходить без охраны.

– Жена, говоришь? Что-то ты ведешь себя не как достойный супруг. За эти полгода я почти не видела тебя. Так что теперь уж и не знаю, жена я тебе или нет.

– Это как понимать?

– А так. Что ты делаешь в Риме?

Его глаза сверкнули.

– А ты как думаешь?

– Сказать? Изволь. Занимаешься любовью со своей пассией, Анной Монтинелли. Еще бы, для тебя полгода в постели с одной женщиной все равно что полгода в пустыне без капли воды. Трудновато тебе пришлось, да? Это ведь так сложно, целые полгода быть верным мужем! Если ты, конечно, был мне верен!

Хасим побледнел.

– Да как ты смеешь!..

– Смею! Ты сам сказал: я твоя жена. И имею право…

– У тебя нет права выливать на меня потоки грязной лжи!

– Значит, это неправда? Тогда докажи, что я ошиблась!

Хасим попытался успокоиться.

– Стало быть, ты думаешь, что я весь вечер занимался любовью с Анной?

– Даже не произноси при мне ее имени!

Как будто не она его первой произнесла! – мелькнуло в голове Хасима.

– Итак? Скажешь, что нет?

– Разумеется, нет. Я был в посольстве.

– А вчера ты тоже был в посольстве? И позавчера? Брось, Хасим! У тебя была масса возможностей встретиться с ней так, чтобы никто не знал! И не говори, что она отказывается заниматься с тобой любовью! Разве есть женщины, которые могут перед тобой устоять?!

Ну, спасибо на добром слове!

– Ты – единственная женщина, которую я люблю. И с которой занимаюсь сексом. Ведь ты моя жена.

– На словах, но не на деле… – Ее гнев прошел. Теперь в глазах Ромульды Хасим читал только отчаяние и печаль.

– Ты и в самом деле хочешь узнать правду? – спросил он.

– Может, и нет. Смотря какая это правда.

– Вскоре после того, как я позвонил тебе в Чикаго и попросил стать моей женой, я полетел сюда, в Рим…

– Не продолжай! Не надо! – простонала она.

Но Хасим не собирался останавливаться.

– Я встретился с Анной и сказал ей, что между нами все кончено, потому что я женюсь. Ты права, она не желала сдаваться, предложила заняться с ней любовью…

– Замолчи, во имя Аллаха!

Хасим покачал головой.

– Я отказался. С тех пор мы с ней не виделись. Я ни разу не говорил с ней и не собираюсь с ней встречаться. Она мне даром не нужна.

– Правда?

– Клянусь. Ромульда, почему ты так уверена, что я тебе изменяю? Неужели ты считаешь, что я способен тебе лгать?

– Я уже ничего не знаю. Я не знаю тебя, потому что ты никогда не бываешь рядом.

– Но каждую ночь мы проводим в одной постели!

– Когда ты не в отъезде!.. Но речь даже не об этом. Мне хочется не только физической близости. Для меня важен эмоциональный контакт…

– Эмоциональный контакт? – переспросил он так, словно впервые слышал эти слова и не понимал, что они означают.

– С тех пор как прошел наш медовый месяц, у меня такое чувство, что я живу с бездушной машиной.

– Похоже, – заметил Хасим, – сегодня у тебя не найдется для меня ни одного доброго слова.

– Я не хочу тебя обижать. Но и ты пойми меня. Не смотри так, Хасим! Знаю, ты привык сам устраивать другим выволочку, когда настроение паршивое. А эту беседу завела я. У меня нет другого выхода. Формально мы состоим в браке, а по существу между нами нет ни малейшей душевной близости.

– Ты недовольна нашим браком? – осведомился он тоном светской беседы, но его глаза сверкнули.

– Да! – Ромульда набрала в грудь воздуха. Или она скажет все сейчас, или больше никогда не решится! – Ты почти не говоришь со мной. Не рассказываешь, как прошел твой день. С кем ты встречался. Учитывая, что мы остаемся вместе лишь ночью, представляешь, что я могу навоображать относительно того, где и с кем ты проводишь остальное время? Ты помнишь, когда мы последний раз были вдвоем, так, чтобы нам никто не мешал, чтобы нас не отвлекали твои вечные дела? Не помнишь? Так я тебе скажу: во время медового месяца. С тех пор прошло уже полгода!

Хасим посмотрел на нее с искренним сочувствием.

– Мне некому поручить управление государством. Но, похоже, придется поискать людей, которым я могу безоговорочно доверять. А что до того, что я не делюсь с тобой проблемами, которые приходится решать каждый день, полагаю, так даже лучше.

– Почему?

– В стране полно людей, которые готовы на все, лишь бы занять престол. Когда я уезжал, ты спросила: можно мне поехать с тобой? Я сказал «нет», и ты обиделась. Не понимая того, что эта поездка таила в себе опасность для жизни.

– Так что ж ты сразу мне об этом не сказал?

– Ты бы стала волноваться. Или нет?

– Разумеется, я беспокоилась бы о тебе.

– Поэтому я решил все от тебя скрыть. По-моему, я был прав.

Опять разговор завел их куда-то не туда. Ведь Ромульда имела в виду совсем не это. Он хочет в одиночку управлять государством – пусть! Но одиночество в браке – совсем другое дело.

– Ты никогда не говоришь мне о том, что чувствуешь…

– А что я чувствую?

– То-то и оно, что ничего! – выпалила она. – Ты никогда не говоришь, что любишь меня. И что прикажешь думать? Что ты меня не любишь? Если так, понятно, что рано или поздно ты меня бросишь.

– Какое право я имею говорить с тобой о любви? Ведь это я лишил тебя невинности и вел себя при этом как настоящий мужлан. Тебе ничего другого не оставалось, кроме как выйти за меня.

– Перестань, ты же не насиловал меня.

– А это ничем не лучше! Я не должен был так себя вести!

– И я тоже! Мы оба не соображали, что творим. Все произошло не только по твоей вине, но и по моей.

– Но я старше, опытнее. Я должен был вовремя остановиться. Но не смог.

– Что с того? Ты думаешь, что совершил преступление, раз не повел себя так, как тебе хотелось бы? Послушай, – Ромульда приблизилась к нему, – если хочешь знать, я горжусь тем, что из-за меня ты потерял голову. Ты просишь у меня прощения – я даю тебе его. Если только ты сам себя простишь.

– Но ведь это я заставил тебя стать моей женой! Тебе была отвратительна сама мысль об этом!