Свернув, он оказался на пороге огромной сверкающей белизной кухни. Единственными цветными пятнами здесь были две женщины за белоснежным столом, да еще тарелка с сандвичами и пакетик картофельных чипсов.

Хорошенькое перепачканное сажей личико миссис Бенедикт пылало гневным румянцем. У пожилой женщины лицо было обветренное, словно она много времени проводила на воздухе, фланелевая рубашка, джинсы и небрежно подстриженные волосы придавали ей довольно необычный вид. Чувствовалось, что леди с характером… Тут Дейв сообразил, что она начинает ему нравиться, и немедленно разозлился на себя. Что с ним такое? Он же не собирается заводить с этими женщинами дружбу! Они могут быть ему полезны. На время. Только и всего.

Должно быть, женщины услышали его шаги — или заметили черную тень на кухонном пороге. Обе обернулись: миссис Бенедикт смерила его гневным взглядом, на лице пожилой дамы отразилось смущение. Теперь Дейв заметил, что они похожи — очевидно родственницы. Старшей явно за шестьдесят, но фигура у нее ладная и подтянутая, словно у молодой девушки. Лицо с тонкими острыми чертами некрасиво, но дышит умом и добротой, а большие зеленые глаза — точь-в-точь как у Грейс — придают ему особое очарование.

— Располагайтесь, где пожелаете, — сухо предложила миссис Бенедикт, — Мы уедем, как только соберем вещи.

— Благодарю вас, — мягко отозвался Дейв.

Он уже понял, что эта леди — крепкий орешек и угрозами ее не возьмешь. Придется пустить в ход дипломатические способности. Сказать по правде, Дейву Бертону редко приходилось прибегать к дипломатии — обычно разорившиеся бизнесмены упрашивали его купить их обанкротившиеся предприятия. Но в предстоящем деле ему так или иначе понадобится дипломатия — и сейчас самое время потренироваться.

— Не надо меня благодарить, — фыркнула она. — Если помните, это ваш дом.

— Помню, — кивнул он. — А кто эта… милая леди? — И он сверкнул в сторону пожилой женщины тщательно рассчитанной белозубой улыбкой.

Миссис Бенедикт плотно сжала губы, давая понять, что думает о его актерских способностях. Может быть, в бизнесе она ничего и не смыслит, но дурой ее не назовешь.

Наступило короткое напряженное молчание; затем старшая из женщин смущенно представилась:

— Я Хетти Рэндалл, тетя Грейс. — От смущения щеки ее раскраснелись, почти сравнявшись цветом с фланелевой рубашкой. — Я переселилась к Грейс после того, как… как ей пришлось распустить прислугу. Чтобы помочь ей привести дом в порядок… для нового владельца.

Еще одна добрая самаритянка, скривив губы, подумал Дейв. Из тех, что всю жизнь хлопочут о других, а о себе и не думают. Чем-то она напоминает его мать, умершую много лет назад, когда Дейв был еще мальчишкой. До сих пор больно вспоминать, как…

Стоп-стоп, о чем это он думает? Не распускайся, Бертон! Кашлянув, Дейв снова нацепил на лицо улыбку.

— Как поживаете, миссис Рэндалл?

— Мисс, — поправила она. — Можете называть меня старой девой или, по новой моде, деловой женщиной — как вам больше нравится.

— Ая- мистер Стервятник. Или Волшебник. — Он склонил голову в легком поклоне. — Как вам больше нравится.

— Волшебник? — саркастически откликнулась Грейс. — Превращаете чужой трудовой пот в свои денежки?

Усилием воли Дейв сохранил на лице безмятежную улыбку.

— Нет, миссис Бенедикт. Превращаю мусор в золото.

— Именно. И забираете это золото себе!

Дейв сжал губы и принялся мысленно считать до десяти.

- Возьмем, к примеру, вашу фирму, — заговорил он, старательно выдерживая непринужденно-любезный тон. — Известный лондонский отель заказал вам семьсот одинаковых покрывал со своим логотипом. Вы не выполнили заказ к сроку, и отель обратился в другую фирму. У вас остались семьсот покрывал — бесполезных и никому не нужных.

- Это была уникальная ручная работа, — сдавленным голосом, словно сдерживаясь из последних сил, произнесла Грейс. — Произведения искусства…

- Неважно, — отмел Дейв ее возражение. — Я нашел фабрику, которая согласилась купить покрывала по сниженной цене, разрезать и сшить из них диванные подушки. — Он пожал плечами и сунул руки в карманы. — Так мусор превратился в золото.

Грейс судорожно сглотнула. Ее сердитое перепачканное сажей личико странно воздействовало на Дейва — ему хотелось узнать, на что станет похожа эта замарашка, если ее отмыть, сорвать с золотисто-рыжих кудрей кошмарную тряпку, а потом запустить в них руки и…

Да что с тобой, Бертон?! О чем ты только думаешь?!

- И это золото, как я и сказала, вы забрали себе, — повторила она.

- Не все, — возразил он, с трудом отвлекаясь от ее волос. — Я выплатил вам справедливую цену.

Она закатила глаза.

— И вы должны радоваться, что хоть что-то выручили! — добавил он, чувствуя, что при общении с этой женщиной его дипломатических способностей надолго не хватит.

Она скорчила выразительную гримасу.

— Послушайте, миссис Бенедикт, кто-то же должен был это сделать! Не я, так другой.

— Вот то же говорил своим женам Синяя Борода, — язвительно пропела она.

Дейва захлестнула ярость. Почему, черт побери, все эти люди его ненавидят?! Как не понимают, что он делает им одолжение?!

— Вас послушать, так речь идет о жизни и смерти, — возразил он, из последних сил сохраняя самообладание. — Но это просто бизнес. Вы всегда можете начать новое дело.

— Как можно быть таким черствым?! — с негодованием вскричала она. — «Просто бизнес»! Для меня в этом бизнесе — вся жизнь! Я в него душу вложила!

Одинокая слезинка скатилась по щеке Грейс, прокладывая себе путь в потеках сажи. У Дейва защемило сердце, но он не позволил себе поддаться состраданию.

— Для вашего сведения, сэр…

— Меня зовут Дэвид Бертон. Можете звать меня Дейв.

Гнев и боль в ее зеленых глазищах впились ему в сердце колючей проволокой, но каким-то чудом Дейву удалось не выдать своих чувств.

— Для вашего сведения, Дейв, я сама создавала рисунки для своих покрывал, а потом мы с девушками вышивали их вручную! Это произведения текстильного искусства и они стоят вчетверо дороже, чем заплатили мне вы!

— Они стоят столько, сколько можно за них выручить, — возразил он. — Вам повезло, что эти тряпки вообще кто-то купил!

Грейс отшатнулась, словно Дейв ее ударил. С лица тетушки Хетти стерлась улыбка — как видно, замечание об «этих тряпках» и ее задело.

Молодец, Бертон. Настоящий дипломат. Что еще скажешь, чтобы завоевать их симпатию?

- Простите, если я вас обидел, — искренне сказал Дейв. — Разумеется, они… очень красивы.

- Не трудитесь извиняться, мистер… Дейв, — сухо ответила Грейс. — Вы правы. Это просто тряпки, бесполезные и никому не нужные. А если бы не ваша щедрость, я не смогла бы выплатить компенсацию работницам. Большое вам спасибо.

И, схватив тетушку за руку, почти потащила ее за собой к дверям — мимо Дейва. Запах Грейс — странная смесь цветочного благоухания и запаха каминной сажи — показался ему неожиданно возбуждающим.

— Знаете ли вы, — заговорила Грейс негромко, подойдя к нему вплотную и глядя в глаза, — знаете ли вы, какое это счастье — своими руками создавать красоту? Да нет, едва ли. Вы умеете только разрушать. Но, поверьте, в разрушении нет счастья.

Дейв вытянул руку, преграждая ей путь. Он устал от споров; день был долгим и трудным, и терпению его пришел конец.

— Мою страсть к разрушению обсудим как-нибудь в другой раз. А сейчас у меня к вам предложение, и вы не уйдете, пока его не выслушаете.

- Предложение? — переспросила тетушка Хетти.

- Предложение? — эхом откликнулась Грейс. — Наши дела окончены, Дейв. За мой счет больше нечем поживиться.

Она мне нужна, сжав зубы, напомнил себе Дейв. Я все стерплю. Мне не обойтись без ее помощи.

— Поживиться? — повторил он, стараясь справиться с собой. — Хорошо, если вы предпочитаете это выражение, пусть будет так. Я хочу поживиться двумя неделями вашего времени — а взамен оставлю вам все это. — И он обвел широким жестом просторную кухню.