Остальные гости, пара за парой, тоже выходили танцевать. Морин увидела, как Алан, прямой, элегантный, безупречно вежливый, — он был безупречно вежлив со всеми, кроме нее, — приглашает на танец какую-то даму; немолодую, но очень красивую и тоже чрезвычайно элегантную. Почему-то вид Алана с дамой привел Морин в необъяснимую ярость. Резко повернувшись, она стремительно вышла из зала. Нечего ей здесь делать. Лучше пойти на кухню и помочь тете Пегги. Все больше толку будет.

Делая очередной поворот, Алан поднял глаза, чтобы снова посмотреть на Морин. Но ее уже не было у окна. Наверное, пригласил кто-нибудь. Алан начал незаметно оглядываться, но среди танцующих ее тоже не было. Ему захотелось немедленно оставить партнершу и пойти искать Морин. Куда она подевалась?

Он наблюдал за ней с самого утра. Впрочем, он все время незаметно за ней наблюдал. Против собственной воли. Пытался не смотреть на нее, не думать о ней, но мысли и глаза упорно возвращались к этой надменной юной особе, чьи подлинные чувства были для него за седьмым замком. К моменту свадьбы Алан уже точно знал, что не хочет расставаться с этим загадочным существом, не желает терять ее из виду.

Он не считал себя влюбленным. Скорее, заинтригованным. И, кроме того, бессмысленно было отрицать, что девушка привлекала его физически. Быть может, если бы ему удалось утолить свой сексуальный голод, он спокойно расстался бы с ней, но пока… Пока он не мог оторвать от нее глаз.

И, кажется, она об этом догадывалась. И даже испытывала по отношению к нему похожие чувства, хотя, судя по всему, считала, что любит Дона. Алан поморщился. Почему-то его ужасно раздражала эта ее детская упрямая влюбленность. Неужели она сама не понимает, что это ей только кажется?

Хотя… может быть, и понимает. Может быть, она вовсе не страдает от несчастной любви, а злится из-за того, что еще один подходящий кандидат в мужья ушел из ее сетей. Ведь Дон был богат, и Морин всегда об этом знала. И, наверное, всегда имела его в виду. А потом она переключилась на Тоби.

А когда с Тоби ничего не вышло, она решила снова ухватиться за Дона, но было уже поздно.

Интересно, Морин действительно уедет из Кормак-Холла, как грозится, или это только способ привлечь к себе внимание и сочувствие Дона? Если последнее предположение верно, надо сделать все, чтобы помочь Морин убраться отсюда и освободить от ее присутствия Дона и Келли, пока не случилось непоправимое. Морин слишком красива, а Дон так хорошо к ней относится.

Танец кончился, и Алан, вежливо улыбаясь, отвел на место свою даму. Он опять обвел взглядом зал, но Морин так и не увидел. Снова заиграла музыка. Стараясь скрыть легкое беспокойство и досаду, Алан отошел к тому самому окну, где всего несколько минут назад стояла Морин.

Наконец-то все разъехались. Морин вошла к себе в комнату и устало опустилась в кресло. В коридоре затих звонкий смех: Дон и Келли, пробежав по коридору, скрылись в своей комнате. Стараясь не думать о них, Морин скинула туфли на высоких каблуках и нарядное шифоновое платье с кофейным пятном на груди. Жалко платья. Если уж взялась помогать на кухне, надо было хотя бы фартук надеть. Но тогда ей это в голову не пришло.

Она почти весь праздник или крутилась на кухне, или слонялась по бесконечным коридорам, чтобы тетя Пегги не заподозрила неладное, лишь изредка заходя в зал с деловитым видом для того, чтобы внести чашки или тарелки с пирожными, или вынести пустые блюда. Несколько раз она ловила на себе напряженно-внимательный взгляд Алана, но делала вид, что не замечает его.

Морин подошла к окну. Оранжевая августовская луна тяжело висела на небе. Воздух был теплым и пах цветами из сада. Еще неделя-другая, и начнутся дожди, подумала Морин. Как хорошо, что она этого не увидит. Она запомнит Кормак-Холл вот таким — окутанным тьмой и благоуханием.

Ей было грустно и совсем не хотелось спать. Как только в доме все затихло, Морин накинула старый джинсовый сарафан, простые босоножки без каблука и выскользнула из комнаты. Неслышно пробежала по коридорам и вышла в сад.

Таинственно шелестели деревья и где-то в траве пели лягушки, сладко пахли цветы, луна висела над головой огромным апельсином. Морин медленно брела по дорожке, теребя ключик на шее, который у нее так и не хватило мужества снять. Она не плакала, но на сердце было бесконечно тоскливо. Казалось, все кончено и ничего хорошего в жизни уже не будет.

Впереди что-то темнело. Беседка, в которой она совсем недавно разговаривала с Келли, а потом с Доном. Морин зашла внутрь и села на скамью. Наверное, в таком состоянии и бросаются в омут, подумалось ей. Хорошо, что поблизости нет глубокой реки. Впрочем, может быть, ей только кажется, что ее отчаяние так велико. Откинувшись на спинку скамейки, она печально уставилась в ночное небо.

Морин сидела так уже некоторое время, не думая ни о чем. Неожиданно где-то хрустнула ветка. Девушка, вздрогнув, прислушалась. Тишина. Наверное, показалось. Но тут же снова послышался легкий шорох. Шаги. Кто-то неторопливо шел по дорожке по направлению к беседке. Морин замерла в надежде, что тот, кто прогуливается в ночи, пройдет мимо, не заметив ее.

Но надежда ее была напрасной. Вход в беседку потемнел еще больше, и внутрь вошел… Морин и сама не смогла бы объяснить, почему она сразу же поняла, что это Алан. Дело было не только в знакомом уже запахе мужского одеколона. Что-то у нее внутри екнуло, сердце дернулось и забилось быстрее…

Алан заметил ее не сразу. Он сделал несколько шагов к скамье и вдруг, сильно вздрогнув, остановился.

— Кто здесь? — глухо спросил он.

Но почему-то Морин была уверена, что он узнал ее так же необъяснимо быстро, как и она его.

— Мисс Морин? Неужели это вы? Что вы здесь делаете так поздно и совсем одна?

— А вы? — надменно спросила она.

— Бессонница замучила.

— А вы не пробовали считать своих овец? — сухо поинтересовалась Морин.

Он рассмеялся.

— Пробовал. Не помогает. Но почему вы такая сердитая? Надеюсь, я не помешал нежному свиданию?

— Нет, — ответила она коротко, вставая со скамьи, чтобы уйти.

Но Алан стоял перед ней, закрывая выход.

— Тогда что же привело вас сюда?

— Предположим, слишком яркая луна.

— Да, — произнес он медленно. — Ведь сегодня полнолуние — время сказочных существ. В такую ночь можно запросто встретить русалку у реки или фею в саду. — Он сделал шаг к Морин. — А в роще друидов внутри волшебных кругов сейчас наверняка пляшут эльфы. Может быть, и вы оказались здесь не случайно?

В лунном свете глаза его ярко блестели, а черты лица были еще более четкими, словно отчеканенными на меди.

— Не смотрите на меня так, — сказала она, прерывающимся голосом. — Я не фея.

— Но вам все же удалось околдовать меня.

— Околдовать?

— Вы заставили меня постоянно думать о вас, желать вас…

Странное чувство охватило Морин. Она забыла о своей неприязни к Алану и робости перед ним. Страсть вспыхнула в ее груди, и желание, не менее сильное, чем желание Алана, заставило шагнуть вперед и встать вплотную к нему.

— Что с вами? — жестко спросил он, хватая ее за плечо.

— Я хочу вас, — слегка задыхаясь, ответила Морин.

Ей необходимо было забыться, вытеснить из головы все мысли о Доне, погрузиться в чувственность, как в омут, которого так некстати — или кстати — не оказалось поблизости. Пусть она просто использует Алана; ничего страшного, это не причинит ему вреда. Он ведь тоже использует ее. О любви между ними нет и речи. Но ей так хотелось сейчас мужского внимания, мужского интереса…

— Ты вся дрожишь, — сказал он с удивлением.

— Ты тоже, — прошептала она, кладя руку ему на грудь и ощущая выпуклые твердые мышцы под ладонью.

— Но почему именно сегодня?

— Ты же сам сказал, сегодня волшебная ночь.

— А если честно? — продолжал допытываться Алан.

— Если честно: почему бы и не сегодня? Мы встретились здесь случайно, но я хочу тебя, а ты хочешь меня. Что может нам помешать?