Джейн не успела спросить, что могла значить его последняя фраза, как их беседа была прервана невысокой изящной женщиной, которая подошла к Годфрою, бросив быстрый заинтересованный взгляд на Джейн.

— Роб, а я-то думала, почему ты так долго не возвращаешься. Вот-вот начнется спектакль. — Она положила свою руку ему на плечо, снова бросила внимательный взгляд на стоявшую рядом с ним девушку и вопросительно обернулась к Годфрою.

От такого фамильярного жеста сердце Джейн упало. Жена? Подружка?

— Познакомься, Оливия, это мисс Джейн Пирс, племянница одного из моих сотрудников. Мисс Пирс, это миссис Оливия Барроу. Ее муж играет в сегодняшнем спектакле. — После столь провокационной фразы он бросил взгляд на Джейн, пытаясь понять, что ей известно об отношениях сестры и Ирвина.

Джейн испытала облегчение от осознания того, что эта женщина замужем и ее муж не Роберт Годфрой. Джейн внимательно пригляделась к Оливии Барроу, пытаясь понять, что она за человек и как ей следует вести себя с этой женщиной, зная, что сестра встречается с ее мужем.

Светлые волосы Оливии были убраны в строгую прическу. Обманчиво простое платье было явно из очень дорогих, и Оливия носила его так небрежно, как носят те, кто никогда не задумывается о цене покупаемой вещи. Эта женщина могла бы стать шикарной светской львицей, если бы не недостаток роста. Оливия была невысокого роста и даже на огромных каблуках, предназначенных компенсировать его недостаток, смотрелась дюймовочкой по сравнению с Джейн, которой доходила до подбородка. Оливия приветливо кивнула ей и спросила, где Джейн сидит. Джейн несколько растерянно ответила, что на балконе, не понимая, к чему задан вопрос.

— Это очень неудобно. Пойдемте к нам, у нас отдельная ложа. Там много свободных мест. Вы составите нам компанию и заодно будете намного ближе к сцене. Правда, Роб? — ласково взяла она за руку своего спутника и заглянула ему в глаза.

Джейн почувствовала беспричинную ненависть к этой женщине, так свободно обращающейся с мужчиной ее мечты. Но тут же себя одернула, так как не имела права на такие отрицательные эмоции по отношению к постороннему человеку, не сделавшему ей ничего плохого. Тем более что в первые минуты знакомства она почувствовала к Оливии искреннюю симпатию.

Услышав предложение Оливии, Джейн растерялась. Видя ее растерянность, миссис Барроу проявила настойчивость, удивив Роберта таким поведением. Она была человеком очень мягким, деликатным, домашним. Даже пятилетняя дочь вертела ею как хотела. Ирвин же открыто пользовался этой мягкостью, порой доводя Роберта до белого каления пренебрежением к собственной семье. Оливия во всем всегда соглашалась с домашними, верила всему, что ей говорили, и почти никогда не спорила, за исключением тех случаев, когда хотела вытащить Роберта в театр. Этим она очень напоминала ему Пейдж, хотя за девять лет одиночества образ первой жены почти полностью стерся из его памяти. Порой Роберту казалось, что он не помнит, а придумывает себе воспоминания о семейной жизни, ориентируясь на характер и привычки Оливии, когда хочет вспомнить Пейдж. Оливия Барроу была тоненькой ниточкой, связывавшей его с прошлым. Поэтому Роберт после даже смерти жены продолжал заботиться о ее сестре, по возможности оберегая ее от жестокостей окружающего мира. Этим следовало заниматься ее мужу, но тот был всегда слишком занят собой. Роберт не мог похвастаться кучей свободного времени, но при отсутствии собственной семьи он стремился заполнить пустоту чужими заботами, найдя теплоту, признательность и любовь там, где они не были востребованы главой семейства.

Роберт не мог знать, что его личная жизнь, точнее отсутствие таковой, давно не дает покоя Оливии. Она любила его, как родного брата, которого у нее никогда не было, и понимала, что лучшего дяди для Бесс и пожелать невозможно, но она осознавала и то, что краткими визитами к ним в дом ему не избавиться от того вакуума, который он создал вокруг себя. Ему была нужна своя семья, своя жена, свои дети, свой дом, чтобы любить и быть любимым, и только тогда он будет счастлив.

Увидев его в коридоре с незнакомой девушкой, она сразу обратила внимание на выражение, которое принимало его лицо, когда он смотрел на эту рыженькую девчушку в дешевом простеньком платьице. Она была ничем не похожа на его многочисленных подружек-однодневок, периодически сопровождавших его на различные бизнес-рауты. Возможно, именно поэтому он проявлял какую-то реакцию на ее присутствие, почти незаметную со стороны.

Оливия моментально приняла решение: это знакомство просто необходимо продолжить. Она много лет смотрела на то, как после смерти ее сестры он окружил себя непроницаемой стеной, пробить которую было не в силах ни одной из его пассий. И вот эта стена, казалось, была готова рухнуть, сраженная широкой улыбкой Джейн Пирс.

— Мисс Пирс, мы просим вас. Нам будет очень приятно видеть вас в нашей ложе. — Оливия обернулась за поддержкой к Роберту.

Не успела Джейн опомниться, как Роберт взял ее под одну руку, Оливия под другую. Отказываться было поздно и глупо, тем более ей мучительно не хотелось расставаться с этим человеком, прочно вошедшим в ее мысли. В Джейн вдруг проснулось огромное доверие к нему, и она, как и в чикагском аэропорту, беспрекословно подчинилась его воле. Она поняла, что, позови он ее хоть на край света, она не раздумывая, не спрашивая ничего, пойдет за ним. Она полностью погрузилась в себя и не заметила, что к ней обратились.

— Опять грезите наяву, — донесся до нее его голос. — Здесь, конечно, нет машин, но мало ли опасностей подстерегает рассеянных пешеходов в переполненном людьми театре, — пошутил он.

Увидев непонимание на лице Оливии, Роберт был вынужден, чтобы не выглядеть невежливым, коротко пересказать ей историю своего знакомства с Джейн.

Они подошли к дверям в ложу. Оливия усадила Джейн рядом с собой, а Роберту указала место по другую сторону от девушки. Пытаясь поддержать разговор, который смолк, когда они вошли в ложу, сменившись неловкой тишиной, Джейн рискнула первой обратиться к Роберту исключительно потому, что понятия не имела, о чем ей разговаривать с Оливией.

— Я еще не поблагодарила вас за новый компьютер.

Роберт, вовсе не желавший, чтобы перед ним рассыпались в благодарностях, и немного рассерженный из-за самоуправства Оливии при их размещении в ложе, повернулся к Джейн.

— Прошу вас ни слова об этом. Я сделал то, что должен был сделать. И благодарить тут не за что. — У него получилось слишком резко, требовательно и почти грубо, за что он тут же мысленно упрекнул себя.

Но Оливия, перегнувшись через немного опешившую от такой отповеди Джейн, ласково похлопала его по руке.

— Не надо ершиться, Роб. Ты все замечательно уладил, так насладись хоть раз благодарностью другого человека. — Она кинула хитрый взгляд на Джейн и продолжила: — Роберт, знаете ли, всегда мастерски улаживает все дела, но не привык к изъявлению благодарности. Он делает все настолько быстро и незаметно для окружающих, что порой создается впечатление, что, стоит ему чего-то захотеть, это сразу же становится явью. Поразительное свойство, вы не находите?

Джейн согласно кивнула, а Роберт бросил на Оливию недовольный взгляд, но промолчал. Он начал догадываться, что Оливия поет ему дифирамбы не просто так, и эта догадка не принесла ему большой радости. Значит, он все-таки в какой-то момент выдал себя. Надо быть осторожнее, подумал он.

Намерения у Оливии, осуществляющей свой хитрый маневр, были самые искренние и благородные, но Джейн восприняла этот дружеский жест слишком буквально. Она не могла трезво мыслить, когда дело касалось Роберта: его близкое присутствие словно парализовало ее разум. Поэтому ей такой жест показался намеком на то, что Оливия предъявляла права на этого человека, а быстрый взгляд, который та в тот момент кинула на нее, показался ей предупреждением не ступать на чужую территорию. Несомненно, Оливия Барроу знает об изменах мужа и нисколько не расстраивается из-за них, решила Джейн. Благодаря им у нее есть возможность устраивать собственную личную жизнь по своему усмотрению. Джейн подумала, что не хотела бы оказаться замешанной в сложных хитросплетениях отношений Эмили, Ирвина, Оливии и Роберта, если все ее догадки действительно верны.