— В 1626 году на этом месте голландцами был основан городок Новый Амстердам, в честь столицы Голландии…

В этот момент она оторвалась от страницы и обвела фойе взглядом. Ей бросился в глаза высокий темноволосый мужчина, широкими шагами стремительно направлявшийся к дверям. Под широким плащом угадывался дорогой деловой костюм, твердая рука сжимала небольшой кожаный кейс, немного высокомерный взгляд темных глаз был устремлен вперед. При взгляде на него у Джейн гулко забилось сердце, она даже испугалась того впечатления, которое на нее произвел абсолютно незнакомый человек. Она быстро уткнулась в страницу, опасаясь, что изучаемый ею объект заметит ее пристальное внимание. Она напрасно волновалась — тот даже не посмотрел в их сторону.

Когда они вышли из отеля, незнакомца уже и след простыл. В какой-то момент Джейн даже подумала, что этот человек ей привиделся. От этой мысли сердце кольнуло болезненное разочарование: а вдруг это ее судьба прошла мимо и в этом огромном городе им больше не доведется встретиться. Она тут же мысленно отругала себя за глупые фантазии. Не хватало еще в каждом встречном высматривать свою судьбу.

Сотни людей проносились мимо них. В дорогих костюмах и кашемировых джемперах, плащах и пальто, опаздывающие на встречу, стоящие на тротуаре, ловящие такси, жующие что-то на ходу, говорящие по телефону, читающие газеты. Целый калейдоскоп лиц и судеб закружил Джейн в своей круговерти. И она, увлеченная жизнью, кипящей вокруг, на время выбросила из головы случайную встречу в фойе отеля.

Чтобы не потерять брата, ей пришлось крепко вцепиться ему в руку. В небольшом уличном ларьке Джейн за пару долларов купила несколько десятков открыток с видами Нью-Йорка, намереваясь вечером отправить их из отеля друзьям. Она также не смогла удержаться от покупки двух футболок с огромной надписью «I love New-York», одну из которых Патрик пожелал надеть немедленно. Для этого им пришлось зайти в небольшое кафе, где они заодно и перекусили.

В отель они вернулись, когда на улице уже начало темнеть, усталые, но переполненные впечатлениями.

Роберт спешил в офис на встречу с новым сотрудником, приехавшим из Британии. Он только что вернулся от Оливии и Бесс, которых навещал всякий раз, когда приезжал в Нью-Йорк, быстро принял душ, переоделся и помчался на работу. Ему так не хотелось покидать их гостеприимный дом, да и Бесс никак не желала отпускать от себя дядю, по которому успела соскучиться за две недели, пока он был в Чикаго. В итоге он задержался у них дольше, чем планировал. Почему-то именно сегодня ему вспомнилась смерть жены девять лет назад. У него тоже мог быть уютный дом, куда бы он приезжал из деловых поездок. Его встречала бы на пороге любящая жена с сыном или дочерью, а не услужливый портье дорогого отеля. Он давно отучил себя вспоминать о тех двух счастливых месяцах, которые он прожил с Пейдж, и мечтать, что было бы, не столкнись тогда ее машина с грузовиком.

Он быстрым шагом вышел из лифта, пересек фойе, бросил ключи от своего люкса администратору и, не останавливаясь ни на минуту, направился к выходу, где его уже ждала машина. Краем глаза он уловил некое движение рядом с собой: параллельным курсом с ним к выходу медленно шли двое. Девушка с задорными рыжими кудряшками и темноволосый мальчик лет семи. Сначала его внимание привлекла даже не внешность девушки, а ее британский акцент, который он не слышал с момента, как закончил учебу в Оксфорде и вернулся в Америку. Девушка что-то читала пареньку про Нью-Йорк. Скорее всего, туристы, с легкой завистью подумал Роберт. Только туристы могут позволить себе так неспешно двигаться, обозревая все вокруг, в этом городе, где скорость и деньги всегда идут рука об руку. Он не мог вспомнить, когда вот так же медленно прогуливался, не думая о работе. Это осталось где-то в другой жизни, той жизни, которая для него закончилась с потерей жены. Внезапно, словно почувствовав его приближение, девушка подняла от книги задумчивые зеленые глаза и скользнула взглядом по его фигуре. Роберта бросило в жар. Таких ощущений от одного вида девушки он не испытывал, пожалуй, со школы, когда в начальной школе был тайно влюблен в одну старшеклассницу. Проходя мимо, он успел только мельком взглянуть на заинтересовавшую его компанию, не успев рассмотреть их детально, а поймав только общее впечатление. Роберту отчего-то стало обидно на себя за такое упущение. Ему страстно захотелось подойти и заговорить, но привычка взяла свое: он продолжал шагать как ни в чем не бывало, на бесстрастном лице его ничего не отразилось. В голове крутилась одна мысль, разозлившая его своей назойливостью и неуместностью: и у меня мог бы быть уютный дом.

Машина домчала его до офиса в считанные минуты. Он стремительно вошел в приемную, словно быстротой движений хотел убежать от нахлынувших эмоций, и чуть резче обычного спросил секретаршу:

— Мистер Пирс уже здесь?

— Добрый день, мистер Годфрой. Мистер Пирс прибыл пятнадцать минут назад. Пригласить его? — Привычная к темпу и стилю общения шефа, Марджи не обратила на резкость внимания, оставаясь как всегда невозмутимо корректной.

Почему-то эта корректность именно сегодня бросилась Роберту в глаза. Ему стало немного неловко за то, что, будучи не в лучшем настроении, он позволил себе бестактное поведение по отношению к подчиненной, начав разговор вместо приветствия с распоряжений.

— Будьте добры, дайте мне пять минут, — уже мягче добавил он и скрылся за дверью.

Когда новый сотрудник вошел в кабинет, Годфрой полностью овладел собой, выкинув из головы все, что не касалось дела. Он встал из-за стола и шагнул навстречу немолодому, слегка полноватому мужчине, протягивая руку.

— Добрый день, мистер Пирс. Я — Роберт Годфрой. Рад приветствовать вас. Мне хотелось лично отблагодарить вас за согласие переехать в Америку. Прекрасно понимаю, насколько трудно было бросить все и решиться на переезд в другую страну.

Мистер Пирс пожал протянутую руку, внимательно глядя на своего нового босса: тот оказался моложе, чем Уильям ожидал. Он был знаком с отцом нынешнего владельца компании, поэтому сразу отметил, что сын очень на него похож. В молодости Уильям несколько раз встречал Алана Годфроя, когда тот приезжал по делам в Британию. Годфрой-старший тогда был вполне зрелым мужчиной, поэтому Уильям ожидал, что его детям сейчас должно быть ближе в пятидесяти. Увидев молодого человека, еще явно не разменявшего четвертый десяток, британец сделал вывод, что, скорее всего, нынешний руководитель компании был поздним ребенком. Он приветливо улыбнулся.

— Благодарю, что вы смогли найти время для нашей встречи. При вашем плотном графике это вдвойне ценно. Я встречал вашего отца, когда тот приезжал в британский офис. Это был замечательный человек. Я счастлив работать с его сыном, мистер Годфрой.

Роберт улыбнулся в ответ. Ему было приятно, когда вспоминали о его отце, которым он восхищался с юных лет и на которого всю жизнь стремился походить. Британский акцент мистера Пирса напомнил о молодости и студенческих годах, проведенных в Оксфорде. И о двух британских туристах, увиденных им менее часа назад в отеле. Глубокий взгляд зеленых глаз вновь возник перед глазами, вызвав в душе легкое замешательство.

— Прошу вас, называйте меня по имени, — все еще улыбаясь, предложил он.

Его секретарь, да и все прочие коллеги пришли бы в изумление от этого предложения. Не многим выпадала честь обращаться к нему по имени, а уж такой привилегией после первой встречи с ним никто не мог похвастаться. Но почему-то Роберту пришелся по душе этот немолодой человек, отдаленно напомнивший ему отца. Не внешностью, а тем, как он себя держал. Было в его манерах что-то вызывающее расположение.

— Тогда и вы называйте меня Уильямом, — в ответ предложил мистер Пирс.

Годфрой согласно кивнул и поинтересовался:

— Как вам понравился отель? Я ведь выбрал его не случайно. Я там останавливаюсь каждый раз, когда бываю в Нью-Йорке, и у меня он никогда не вызывал малейшего неудовольствия.