Обиженный вид брата сказал ей, что она была права в своей догадке: Патрик едва не попросил соседа уступить ему место.

— Простите, может, это конечно не мое дело, — вдруг услышала Джейн его голос, — но если это не секрет, то могу я узнать, о чем там жарко спорили две такие очаровательные дамы и молодой человек?

Джейн обернулась, пытаясь срочно придумать предмет спора, чтобы не показаться невежливой. Вопрос был адресован им всем, но при этом он не сводил глаз с Эмили, замершей в своем кресле. Джейн тактично помолчала, давая сестре возможность заговорить, но та прибывала в ступоре.

Молчание грозило затянуться и перерасти в неловкую паузу. Тогда Джейн решила взять ситуацию в свои руки и уже открыла рот, хотя совершенно не представляла, что будет произносить, как ее перебил мальчик:

— О вашем месте, сэр, — громко объявил он.

Мужчина изумленно перевел взгляд на него и вежливо поинтересовался, что тот имеет в виду.

— Просто я хотел сесть у окна, а ваше место пустовало, — объяснил Патрик.

Блондин понимающе кивнул и слегка прищурил серо-голубые глаза, внимательно рассматривая всех троих, и замолчал, словно что-то обдумывая.

— А знаешь, Патрик, — вдруг обратился он к мальчику, — пожалуй, я поменяюсь с тобой местами. Только давай быстро, а то вот-вот объявят взлет. — И улыбнулся, довольный эффектом, который произвели его слова. — Давайте, кстати, познакомимся, — тут же добавил он. — Меня зовут Ирвин Барроу.

— Очень приятно, мистер Барроу, — первой опомнилась Эмили и взяла инициативу в свои руки, представив всех по очереди. — Меня зовут Эмили Пирс, это мой брат Патрик, не страдающий, как вы уже успели заметить, от излишней скромности, моя кузина Джейн Пирс. А вон там, в первом ряду, наши родители.

Но Кэтрин внимательно слушала речь стюардессы, стараясь максимально отвлечься от неприятных ощущений, испытываемых при взлете, а мистер Пирс с головой окунулся в чтение какого-то финансового журнала, купленного еще в аэропорту. Поэтому на знакомство своих детей с американским актером они попросту не обратили внимания.

Счастливый Патрик занял место у окна, а их новый знакомый разместился в его кресле, не менее довольный приятной компанией двух молодых особ, сидящих по обе стороны от него. Барроу был из тех мужчин, которым просто как воздух необходимо общество противоположного пола. То ли для самоутверждения, то ли для развлечения, то ли просто для приятного времяпрепровождения. Это Джейн поняла каким-то шестым чувством. Как и то, что ему не было нужды преследовать прекрасный пол: благодаря привлекательной внешности и ярко выраженной харизме он привлекал к себе женщин, не делая никаких усилий, и они, как мотыльки на пламя свечи, со всех сторон слетались к нему.

Ирвин Барроу, как типичный американец, оказался человеком общительным, нисколько не испорченным известностью, и охотно включился в разговор. Он рассказал девушкам, что возвращается домой в Нью-Йорк со съемок в Британии, куда был приглашен известным английским режиссером, снимавшим комедию о некоем американском аферисте в Лондоне.

— И долго вы пробыли в Англии? — поинтересовалась Джейн.

— Почти три месяца, — ответил он и, предвосхищая их следующий вопрос, продолжил: — Поначалу все вокруг казалось очень странным, я едва понимал британцев. Без обид, но ваш английский такой забавный. Я до сих пор иногда с трудом понимаю, что говорят некоторые англичане. — Увидев замешательство на их лицах, он поспешил добавить: — Нет-нет, к вам это не относится. Мои английские друзья объяснили мне, что особенно трудно разобрать, что говорят приехавшие с севера страны или из Уэльса. Кстати, у нас в Америке похожая ситуация: при огромной территории трудно избежать различия в произношении. Правда, чаще всего проблемы возникают с иммигрантами: вот уж кого действительно практически невозможно понять. Еще я долго привыкал к левостороннему движению. Пару раз даже чуть под колеса не попал, вылезая из машины. Зато теперь думаю, как бы дома по рассеянности не выехать на встречную полосу.

— Наверное, трудно подолгу не бывать дома? — осторожно спросила Джейн, немного опасаясь таким вопросом показаться бестактной.

Ее опасения оказались напрасными: как все американцы, Барроу охотно говорил о семье и личной жизни.

— Да я уже привык к постоянным разъездам. Вот только дочь сильно скучает. Когда она была маленькая, то даже успевала меня забыть за долгое отсутствие, — произнес он немного грустно.

— А как к этому относится ваша жена? — уточнила Эмили больше для того, чтобы выяснить семейное положение актера.

Его ответ разочаровал ее: жена у актера имелась, причем без приставки «бывшая».

Ирвин рассказал девушкам несколько забавных случаев, произошедших на съемочной площадке, и весело пересказал сюжет нового фильма, который должен был выйти только к концу года. У него был несомненный талант рассказчика, и Патрик на некоторое время отлип от иллюминатора и с открытым ртом слушал актерские байки. Джейн тоже увлеклась рассказом, и, хотя ее внимание было немного отстраненным, критическим, слишком рассудочным и рациональным, чтобы американец смог глубоко затронуть ее чувства, она жадно впитывала впечатления, которыми делился с ними Ирвин. Через какое-то время разговор перешел с развлечений и веселья к актерской кухне. Эмили жадно расспрашивала Ирвина обо всех подробностях, тот был рад отвечать. Патрик потерял интерес к разговору, вернулся к созерцанию облаков и незаметно для всех задремал. Джейн какое-то время слушала, но потом тоже отвлеклась и упустила нить разговора. Некоторые рассуждения актера навели ее на ряд мыслей, и она по свежим следам решила занести их в компьютер, полностью отключившись от окружающего мира. Увлеченная общением, Эмили не обратила никакого внимания на то, что брат и сестра давно перестали участвовать в разговоре, и продолжала расспрашивать актера обо всем подряд.

Вскоре они перешли на «ты» и стали открыто говорить о таких вещах, которые Эмили раньше никогда не приходило в голову обсуждать вслух. В какой-то момент Ирвин тихо предложил девушке продолжить знакомство и после приземления, встретиться как-нибудь и посидеть в кафе.

Стараясь не слишком явно демонстрировать рвение, она нарочито небрежно согласилась.

В аэропорту Ирвин тепло попрощался со своими попутчиками и поехал домой. В тихом жилом квартале Стейтн-Айленд его ждали жена и дочь, которых он не видел больше двух месяцев.

Семейство Пирсов на такси быстро домчалось до отеля, где их уже ждали номера, забронированные компанией на всю неделю. У них начиналась новая жизнь, и встреча с Барроу быстро вылетела из головы всех, кроме Эмили.

Уильям Пирс умчался на встречу со своим новым американским боссом. Кэтрин и Эмили решили до вечера остаться в гостинице, чтобы отдохнуть и прийти в себя после утомительного путешествия. Мать и дочь пришли в восторг от своих номеров и уровня обслуживания, и им хотелось в полной мере насладиться роскошной обстановкой дорогого отеля.

На Джейн роскошь и великолепие отеля произвели прямо противоположное действие: огромные холлы, длинные коридоры и просторные номера поразили девушку своей безликой стерильностью и помпезностью и вызвали желание поскорее сбежать от всего этого неуютного великолепия.

Патрик, который за время перелета успел выспаться, потребовал от матери и сестры немедленно пойти с ним на какую-нибудь экскурсию. От незавидной участи пасть смертью храбрых на тридцатом этаже какого-нибудь небоскреба их спасла Джейн, согласившись немного прогуляться с мальчиком по улицам. Так как ее тоже не слишком вдохновляла мысль за один вечер обойти весь Манхэттен, то, как только они вдвоем вышли в коридор, она потребовала от брата обещание не уходить от отеля дальше чем на пару кварталов.

Скоростной лифт доставил их в фойе гостиницы, и они не торопясь направились к выходу.

С собой Джейн взяла карманный путеводитель по Нью-Йорку на ходу зачитывала Патрику разные интересные вещи.