— Я не это имела в виду.

— Рад слышать. — В голосе Марка ей почудился мрачный юмор.

— Думаю, имелось в виду отсутствие у меня некоторой… житейской мудрости.

— Господи боже! — воскликнул Марк. — Теперь я не удивляюсь, что ваш вечер окончился досрочно. Впрочем… может быть, этого просто не должно было случиться. Сегодня.

— Со мной это не впервые, я тебе рассказывала…

— А я сказал тебе тогда, что, может, стоит относиться к своей невинности не как к бремени, а как к драгоценности.

Талия ответила низким от отчаяния голосом:

— Не могу! Я чувствую себя какой-то ненормальной.

Талия смотрела на Марка и не могла отвести взгляда. Она видела резкие линии носа, четко очерченный рот и холодный блеск глаз. Она вдруг подумала, что ни разу не смотрела на него так, но продолжала изучающе его разглядывать — длинное, поджарое, гибкое тело с широкими плечами, узкие бедра…

— Думаю, тебе пора в постель.

— А ты пойдешь со мной? — Она не узнала свой голос.

Марк резко вскинул голову и несколько мучительных мгновений молча, в упор смотрел на нее. Затем поднялся на ноги, обошел журнальный столик и забрал бокал из ее рук.

— Тебе уже более чем достаточно. Я сделаю вид, что не слышал этих слов.

— Марк, я не пьяна. — Талия смотрела на него снизу вверх. — Всего два бокала за вечер. Мне просто плохо оттого, что меня отвергают, считая ребенком. Я прошу тебя… помоги мне стать женщиной.

— Предлагать себя первому встречному — отнюдь не признак зрелости, — резко ответил Марк. — В любом случае то, о чем ты так просишь, невозможно.

— Из-за твоего правила «одна крыша — разные жизни»?

Марк повернулся, чтобы уйти, но Талия схватила его за руку.

— Ничего же не изменится! Все начнется и закончится здесь, а потом все пойдет по-старому. Клянусь… — Она мучительно сглотнула. — Я просто хочу избавиться от своей девственности и не собираюсь заводить с тобой какие-либо отношения.

— Господи, Талия, как раз этого ты должна бы хотеть, — хрипло произнес Марк, высвобождаясь из ее цепких пальцев. — Будь терпелива. Если у тебя что-то не сложилось с Джастином, сложится с кем-нибудь другим — с кем-то, в кого ты влюбишься, и ты будешь рада, что его дождалась.

— Но если я когда и встречу этого мужчину, я хотела бы быть с ним на равных. Никаких комплексов из-за того, что я вступаю на неизведанную территорию.

— Неизведанную? — удивился Марк. — Как это может быть, если фильмы и телепередачи давно наглядно и подробно показывают, как это происходит. Если тебе этого недостаточно, купи пособие по сексу.

— Я не имею в виду… механику. А то, как это будет именно со мной. Что я почувствую? А вдруг я фригидна?

— Вряд ли.

— Но я хочу быть уверена! — Талия схватила со стола бокал и сделала большой глоток вина. — Кроме того, так больше шансов… что мужчине, которого я полюблю, будет хорошо со мной.

Марк сел на свое место.

Талия закусила губу, потом решительно продолжила:

— Я знаю… Мне говорили, что первый раз — это ужасно. Больно, неудобно, стыдно. Я хочу, чтобы это было уже позади, когда я займусь любовью с тем, кто будет важен для меня.

— Ага, и какую же роль ты отводишь мне в этом своем сценарии?

— Ты мне должен. Ты сам сказал.

— Понятно. Но я совсем не так предполагал… расплатиться.

— А главное… мы безразличны друг другу. Ты сам говорил, что между нами ничего не может быть, кроме временного перемирия. Это не станет… — Она заколебалась, подбирая слова.

— Вселенской катастрофой, — подсказал Марк.

— Ты смеешься надо мной? — Талия взглянула на него с подозрением.

— Нет. Я никогда еще не был так далек от веселья, как сейчас. — Марк встал и отошел к окну. — Ты заставила меня взглянуть на себя в новом свете. Эдакий бесчувственный ублюдок, оставляющий за собой череду опозоренных девственниц.

— Я так не думаю. — Талия закусила губу. — Господи! Я все как-то не так объяснила. Я просто хотела предупредить… если бы ты согласился» что я ничего не буду ждать от тебя. Тебе не о чем беспокоиться. Все будет как прежде, пока я не найду квартиру и не исчезну навсегда из твоей жизни. Ведь такова была договоренность? — Она помолчала. — А насчет всего остального… Думаю, ты знаешь, как все нужно делать. Чтобы не причинить мне боли. Ведь у тебя большой опыт…

— Увы, сегодня не вторник, а девственниц я лишаю невинности исключительно по вторникам.

— Ты смеешься надо мной, — печально заключила Талия.

— Да… Нет. Я уже и сам не знаю. — Марк обернулся и посмотрел на нее. — Ради бога, Талия! Давай забудем этот дурацкий разговор. Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Неужели это действительно так трудно? — Талия поднялась с дивана. — Ты ведь сказал, что я неотразима. Солгал, Марк, да? Зачем?

— Когда я говорил тебе это, я не думал, что мне придется бороться с самим собой. — Его голос был хриплым, прерывистым. — Но, похоже, проиграл битву. Повернись. Медленно.

Смущенная, она подчинилась, сделав оборот вокруг своей оси. При этом она заметила улыбку на лице Марка, и это обеспокоило ее.

— Теперь сними одежду и повтори, — мягко велел Марк. — Только медленнее. Просто чтобы освежить мою память.

Талия уставилась на него, приоткрыв от изумления рот. Улыбка же Марка сделалась шире.

— Теряешь самообладание, милая? — подначил он. — Разве ты не хочешь снова предстать передо мной обнаженной? Особенно теперь, когда ты знаешь, что я не ограничусь просто рассматриванием?

— Если это то… что ты хочешь… — Она сглотнула и потянулась к молнии на спине.

— Нет! — резко остановил он. — Это была попытка вернуть тебе рассудок, но она провалилась. Поэтому…

Марк подошел к ней вплотную, откинул волосы с лица, потом провел большим пальцем по скуле, подбородку…

— Эта ситуация внове для меня. Может, ты пойдешь в свою комнату, а я через несколько минут присоединюсь к тебе. Я должен немного подумать.

Талия кивнула и попыталась улыбнуться. Потом поспешно юркнула в свою комнату. Ждать.

Натянутая, как струна, она сидела на краешке кровати, начиная понимать, что нынешняя ситуация — худшая из всех, в которых она побывала за последнее время. Напряженное ожидание, когда же откроется дверь и войдет Марк, когда она, наконец, узнает… Она надеялась, что все закончится быстро.

Ожидание плавно перешло в неуверенность. Может, ей следует раздеться? Лечь в постель? Как жертва на языческий алтарь?

Талия почувствовала, как в ее горле зарождается клокочущий истерический смех.

Но ведь это не жертва с ее стороны, а взвешенное решение. Талия вскочила и заходила по комнате, потом взялась переставлять вещи на трюмо. Закрыла крышку ноутбука, схватила юбку со спинки стула и засунула в шкаф.

Ей показалось очень важным привести комнату в порядок, несмотря на хаос в душе.

Талия посмотрела на дверь. Где же Марк? Почему не идет так долго? А может, она неправильно поняла его? Может, она должна была пойти в его комнату?

Что ж, есть только один способ узнать.

Она тихонько вышла в коридор, прошла мимо кабинета, гостиной и темной кухни. Остановилась у двери его спальни и робко постучалась. Не получив ответа, постучалась настойчивей.

— Марк? — позвала она. — Ты здесь?

В квартире стояла полная тишина. Талия огляделась, понимая, что его нет — не только в спальне, но и в квартире. Он ушел, оставив ее одну.

Так больно ей еще не было. И стыдно. И со стыдом справиться будет сложнее. Но она должна.

Туфли, сброшенные ею раньше, по-прежнему лежали на полу в гостиной. Талия подняла их и, так и держа в руках, села на диван. Красивые туфельки, подумала она вскользь. И цвет хороший. Она вспомнила, как восхищалась ими, надевая, перед выходом в ресторан. И тут же пришло воспоминание о том, как она была уверена, что запомнит этот вечер навсегда.

Запомнит. Только совсем подругой причине.

Она лишь стократ усугубила свое унижение, буквально навязывая себя еще одному мужчине, который откровенно не хотел ее. И этот мужчина — Марк Бенедикт! Почему из всех живущих на земле мужчин это должен был быть именно он?!