Взвились национальные флаги. Военный оркестр грянул бравурную мелодию — гимн Малагасийской Республики, а потом полились звуки «Марсельезы».

Пока перед Нджалой проходил в церемониальном марше взвод национальных гвардейцев, Валеруа отыскал среди группы встречающих полковника Мартена.

Тот был бледен и угрюм.

— Как и предполагалось, президент проведет в Париже несколько дней. Но отель «Интерконтиненталь», где для Нджалы приготовлены апартаменты, слишком опасен в сложившейся ситуации — в него чересчур легко проникнуть… — озабоченно сказал Мартен.

— А нельзя ли уговорить его превосходительство сократить время визита? — спросил Валеруа.

— В этой встрече наша сторона заинтересована больше, чем Малагасийская Республика, — пояснил Мартен. — За время переговоров мы должны уговорить Нджалу отдать нам концессию на разработку богатейшего месторождения редких металлов и заключить соглашение о постройке завода по их переработке. Малагасийский президент не очень охотно идет на это, и переговоры несколько раз откладывались. Нас никто не поймет, если мы вдруг заговорим о сокращении визита… — со вздохом добавил полковник.

— Не знаю, хватит ли нескольких дней для того, чтобы убедить его подписать договор, но для того, чтобы убить, времени более чем достаточно, — заключил Валеруа.

Церемония встречи закончилась, и машина президента Нджалы в сопровождении эскорта мотоциклистов унеслась к Парижу. Мартен и Валеруа вышли из здания аэропорта.

— Поедем к Нджале, — внезапно решил полковник Мартен. — Надо попробовать уговорить его сменить резиденцию. Но не будем пока упоминать имя Жосслена Домана…

Мартен и Валеруа провели в приемной Нджалы уже более часа, и успели за это время изучить роспись на потолке, изображавшую сцены охоты короля Генриха IV — зеленые лесные лужайки, кавалькады гордых всадников, грациозных борзых собак и стремительных оленей, а также узор шелковых шпалер, фасон платья темнокожей секретарши и ее сложную прическу, состоящую из нескольких десятков маленьких косичек, образующих на макушке сложное архитектурное сооружение…

— Как вам это нравится? — шепнул Валеруа своему шефу. — Настоящая Вавилонская башня!

— Эта прическа ассоциируется у меня с малагасийскими именами. Точно такая же замысловатая, несуразная и сложная. Следуя их логике, фамилия президента должна быть самой длинной, во всяком случае на несколько слогов длиннее, чем у его подданных.

Он решил быть оригинальным и уж в Париже старается как можно больше походить на европейца.

— Одно только подводит — цвет кожи. А какая фамилия у этой красотки? — полковник Мартен указал взглядом на секретаршу. — По долгу службы вам полагалось бы это знать.

— Ее зовут Андраш Рандриамамундзи, — ответил Эдуар Валеруа. — У меня есть сведения не только о ней, но и о любовнице президента Нджала, а также о всех тех, кто в той или иной степени может повлиять на успех визита нашего гостя.

Полковник Мартен несколько смутился — не стоило сейчас экзаменовать подчиненного. Чтобы скрыть смущение, он с раздражением посмотрел на появившегося в приемной помощника африканского президента Амилкара Андриаманантену:

— И когда этот каменнолобый истукан пригласит нас войти?!

Но на расспросы французов помощник президента с непроницаемым выражением лица сообщил, что президент Нджала проводит срочное совещание и в данный момент принять их не может.

— Кроме того, — добавил он, — завтра у его превосходительства встреча с президентом Франции, и он просил сегодня его не беспокоить…

— Доложите его превосходительству, что речь идет о принятии неотложных мер, касающихся его безопасности, — полковнику Мартену стоило большого труда скрывать свое раздражение.

Наконец после двух часов томительного ожидания помощник президента торжественно объявил:

— Господа, его превосходительство ждет вас в своем кабинете!

Президент Нджала в шелковом полосатом халате сидел за роскошным резным столом красного дерева и пил чай со льдом. На шее у него висело махровое полотенце. По всему было заметно, что прошедшее совещание оказалось трудным…

— Итак, господа, — начал Нджала после того, как французы церемонно приветствовали его, — как обстоит дело с моей безопасностью? Что вы можете сказать по поводу моей охраны?

— Видите ли, господин президент, — осторожно начал полковник Мартен. — Прекрасные апартаменты, предоставленные правительством в ваше распоряжение, сочетают в себе роскошь и современный комфорт. Но с точки зрения безопасности… В этом отеле слишком много коридоров, слишком много входов, слишком много выходов, слишком много людей, постоянно снующих туда-сюда… Здесь очень трудно организовать надежную охрану, — многозначительно сказал он.

— Господа, — неприятно удивился Нджала, — вы хотите сказать, что я должен жить в своем посольстве?

— Нет, нет, ваше превосходительство! Конечно, нет, — поспешил успокоить президента полковник Мартен. — Нам это даже в голову не приходило. Речь идет о другом…

— Так что же вы мне предлагаете?

— Если вашему превосходительству будет угодно, то здесь найдется достаточно прекрасных дворцов, в том числе — в пригороде Парижа, среди прелестных пейзажей.

— Вы что, хотите поселить меня в какой-нибудь одинокой неприступной башне или в сельском домишке! И все это только для того, чтобы вам было удобнее работать?! Без лишних хлопот? — с иронией произнес президент Нджала.

В этот момент дверь кабинета отворилась и на пороге появилась высокая брюнетка с большими бархатисто-серыми глазами. На ней была роскошная вечерняя блуза, а нижнюю часть тела украшали только крошечные трусики, почти не скрывавшие ее прелестей. Увидев Мартена и Валеруа, она немного смутилась от неожиданности.

— О, извините, господа! Я думала, ты один, Андрозикели, — сказала она, обращаясь к Нджале.

Мартен и Валеруа поднялись со своих мест и раскланялись.

— Мадемуазель Дорис Фридериксен, — представил брюнетку президент Нджала, забавляясь растерянностью гостей.

Дорис очаровательно улыбнулась, взяла из кресла перед камином маленькую сумочку и собралась уходить.

— Дорис, цветочек мой, — остановил ее Нджала, — вот эти господа из службы безопасности предлагают нам переехать в деревню. Что ты думаешь по этому поводу?

— Думаю, что мне это не понравится, — капризно сказала Дорис, кивнула в знак прощанья и вышла из комнаты.

Мартен и Валеруа переглянулись.

— Ну, что ж, — подвел итог разговору Нджала, — безопасность — это очень важно, но я остаюсь здесь. Рад был нашей встрече, господа.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.

— Теперь нам остается лишь подыскать для Нджалы подходящий замок в какой-нибудь деревне, — сделал неожиданный вывод полковник Мартен, когда они возвратились в свой офис. — Займитесь этим, Эдуар.

— Но… — начал было лейтенант Валеруа, — президент возражает…

— Если он будет продолжать упрямиться, мы просто-напросто назовем ему имя Жосса Домана.

Стюард Кабрал Диабате из обслуживающего персонала президента Нджалы, закончив работу, вышел из служебного подъезда отеля «Интерконтиненталь» и сразу заметил в своей машине незнакомого мужчину, терпеливо ждавшего его появления.

«О, Боже, еще один! Снова какой-нибудь охранник!» — с тоской подумал стюард.

С того самого момента как президент Нджала поселился в этом отеле, Кабрал Диабате чувствовал себя почти рок-звездой. С той лишь разницей, что интервью у него брали не журналисты и телерепортеры, а полицейские агенты. Он со вздохом открыл дверцу машины и с обреченным видом уселся за руль.

— Итак, — повернулся Кабрал к незнакомцу, — какой будет первый вопрос?

— Тот улыбнулся, одобряя его догадливость, и призывно помахал перед носом стюарда крупной купюрой.

— Мадемуазель Дорис Фридериксен.

— Ага, — сказал стюард, — мадемуазель Дорис. Она уже несколько лет входит в ближайшее окружение президента и является очень близкой подругой его превосходительства. Но примерно с полгода назад она ввязалась в историю с одним итальянцем…