Ну а Кок, конечно же, встал на сторону мисс Эйер, да еще и гневно обвинил Джона в том, что некоторые беспутные ковбои не умеют держать при себе свои грязные руки. Что, мол, Джон наверняка посягнул на добродетель бедной девушки. Что ж, пожалуй, самому Джону было бы гораздо легче, будь это правдой.

— Джон.

Он медленно поднял голову. Кейт улыбнулась ему, и Джон почувствовал, что мир изменился вокруг, как будто солнце вышло после двух дней проливного дождя.

— Что? — спросил Джон, и в его голосе не было ни тени той тоски, что глодала его сердце еще пару минут назад.

— Ты отлежал складку на лбу.

— Да? — Он поднял руку и помассировал кожу. — Ничего, пройдет.

— Конечно, пройдет. — Кейт подошла к нему, цокая каблучками по паркету, и протянула ладошку к тому месту, где кожа сморщилась и покраснела. — Вот здесь.

Джон посмотрел на девушку, а та дотронулась кончиками пальцев до лба ковбоя и помассировала его. Руки ее слегка дрожали, но Джону было удивительно приятно ее прикосновение. Он не мог оторвать от нее глаз. Кейт была так близко, что Джон видел, как колышется в такт дыханию ее грудь под белой блузкой. Он чувствовал запах детского крема и тонкий аромат нежных духов. Голова его кружилась, и он не был уверен, что сможет держать себя в руках. Джон гадал, разделит ли эта девушка с ним брачное ложе сегодня ночью. По крайней мере, ему бы этого очень хотелось.

Кейт отступила на шаг, убрав руку от лица жениха.

— Ты готов?

— Кейт, еще не поздно отказаться от этой затеи. Ну к чему весь этот фарс?

— Кок обещал присмотреть за малышом, пока нас не будет. Вряд ли это займет много времени.

— Кейт, мы совершаем ошибку, — вскричал Джон, схватив девушку за руку, в надежде, что она одумается.

— Глупости. — Кейт с трудом могла говорить, голова кружилась, но она решительно взяла сумочку со стола и направилась к двери.

Джон последовал за ней, словно в его носу торчало кольцо, а к кольцу была привязана веревка.

Практически всю дорогу до Змеиной Горы новобрачные молчали. Лишь однажды Джон, не найдя ничего приличного по радио, вставил в магнитолу кассету и поинтересовался, любит ли Кейт Стрея. Увидев утвердительный кивок девушки, Джон прибавил громкость. Замечательно, через полчаса их поженят, а он даже не знает, любит ли его суженая музыку в стиле кантри.

Кейт не могла оторвать взгляда от Джона. Они не обговаривали, что надеть на церемонию, и девушка ничуть бы не удивилась, облачись Джон в рабочую одежду. Но он выглядел просто восхитительно. Черные джинсы, обтягивающие мускулистые бедра, белоснежная рубашка, черный кожаный пиджак и галстук шнурком с серебряным орлом вместо узла. На голове шикарная широкополая шляпа, а на ногах казаки из кожи крокодила. Мечта любой девушки. Сама Кейт выглядела гораздо скромнее. Но и денег у нее на счету было не в пример меньше, чем у Рассела. Она надела единственное нарядное платье цвета сливок, и на ногах у нее красовались белые туфли на шпильках. Кейт понимала, что выглядит блекло рядом с Джоном, но ничего не могла с этим поделать.

Она вдруг поймала себя на том, что испытывает чувство радости от предстоящего. Ведь Джон Рассел был не только самым красивым из знакомых ей мужчин, не только самым богатым. Главное, что он был благородным человеком. Он мог запросто отказаться от всего этого, и ничего бы она не смогла сделать. Но он проявил благородство, он сдержал данное слово. Как бы сильно он ни ненавидел саму идею брака, Джон, тем не менее, облачился в свой лучший наряд и поехал выполнять обещание.

Кейт продолжала исподволь любоваться Джоном. Ей были приятны воспоминания об их случайных и не очень прикосновениях. А что, если Джон действительно потребует от нее исполнения супружеских обязанностей? Сможет ли она отказать ему? Найдет ли в себе силы? Захочет ли?

Тело ее напряглось от одной мысли о близости с Джоном. Нет, она должна быть твердой. Если она отдастся ему, то потеряется в этом океане эмоций. Она не переживет боли потери любимого человека, поэтому нужно просто не давать волю чувствам. Она тоже давала слово, пусть и самой себе, и она выполнит обязательства.

Собрав всю свою волю в кулак, она отвела взгляд от Джона, и весь остаток пути пристально изучала золотые равнины Техаса, проносящиеся за окошком автомобиля.

Напряжение лишь усилилось, когда они приехали на место и вышли из машины. Внутри здания, под светом люминесцентных ламп, Джон остановился.

— Ты действительно уверена, что хочешь этого, Кейт?

— Нет, но я пойду до конца, — твердо ответила девушка, едва не падая в обморок.

Джон в отчаянии помотал головой.

— Временно, все это только временно, — напомнил он скорее себе, чем Кейт.

Конечно, все в этой жизни временно, хотелось добавить девушке, но она промолчала.

Он взял ее под локоток, и они прошли через казенный коридор к двери с табличкой «Судья». Каблучки Кейт выбивали дробь на мраморном полу, разгоняя эхо по коридорам, но сердце ее стучало еще сильнее.

То, что происходило дальше, слабо запомнилось Кейт, она видела все словно в тумане, будто это происходило не с ней, а с кем-то еще, а она была лишь сторонним наблюдателем. Они с Джоном стояли перед молодым судьей, который монотонно зачитывал из книжки слова, смысл которых девушка не улавливала. Кейт целиком сосредоточилась на том, чтобы не упасть. Колени ее подгибались, а тело время от времени била нервная дрожь. Один раз ей показалось, что она уже падает, теряя сознание, но Джон поддержал девушку крепкой рукой, и она была ему очень благодарна за это. В этом океане безумия он был скалой, о которую Кейт опиралась и откуда черпала силы.

— У вас есть обручальные кольца? — сквозь мрак потускневшего сознания услышала Кейт вопрос судьи.

— Нет, — ужаснулась она. — Я совершенно забыла о кольцах.

Джон посмотрел на Кейт с удивлением.

— И я как-то не подумал об этом… — Затем его лицо просветлело. — Это значит, что мы не можем пожениться?

— О нет. Все в порядке. В этом нет такой уж необходимости. Купите кольца позже. Мы вполне можем продолжить и без них, — заверил его судья.

Церемония продолжалась, и всего через несколько минут судья произнес эти ужасные слова, которые Джон боялся услышать всю свою жизнь.

— Итак, данной мне властью я объявляю вас мужем и женой. Мистер Рассел, вы можете поцеловать супругу, — сказал судья с доброй улыбкой.

Джон обернулся к Кейт и притянул ее к себе. Губы его слегка изогнулись в улыбке, прежде чем он поцеловал свою жену.

— Ты белее снега, Кейт, все в порядке? — спросил Джон перед тем, как сесть за руль своего «доджа».

— Ты тоже кажешься бледным, — ответила ему девушка.

Джон посмотрелся в зеркало заднего вида.

— Ничего подобного. Я спокоен как удав. Смотри. — Он с бравадой вытянул вперед руку, чтобы продемонстрировать, что с нервами у него все в порядке. Но, заметив, как трясутся его пальцы, тут же отдернул ладонь.

Кейт откинулась на спинку сиденья, прижав руки к груди и отрешенно глядя за окно.

— По крайней мере, все уже позади.

— Да, что сделано, то сделано. — Взгляд Джона был похож на взгляд загнанного в угол животного. — Это ж только подумать, я — женатый человек. Мне никто не поверит, если я расскажу друзьям.

— Это временно, Джон, не переживай, — напомнила ему девушка слабым голосом.

Да, временно, согласился про себя Джон. Странно, откуда в его душе такое легкое и радостное чувство, словно он выиграл лотерею? Он ожидал, что все это вгонит его в депрессию. Но то, что он будет испытывать радость по поводу своего семейного положения, этого он и предположить не мог.

Он посмотрел на Кейт и увидел маленькую напуганную девочку с огромными серыми глазами на бледном лице. Ему вдруг стало ее очень жалко и захотелось утешить бедняжку, как-то согреть ее своим теплом. Глупо, он знал это, но что уж тут поделаешь, такой вот он есть, Джон Рассел, с душой большою, как Лас-Вегас.