Текст инструкции кончился, на поверхности светилась обычная надпись: «Ждем Вашего сообщения». «А собственно, почему бы и нет? — подумал Николай. — Кое-какие деньги мы уже потратили, и они вправе требовать отчета. Попробовать?»

Он расстегнул рубашку, водрузил «рацию» на голую грудь, заложил руки за голову и, глядя в потолок, начал бормотать: рассказывать, как они добирались из Питера сначала до Города, потом до сопки с отметкой 1242 м…

Время от времени Николай поглядывал на прибор: там теперь светилась надпись: «Принимаем Ваше сообщение». Поскольку было не ясно, что к делу относится, а что нет, он решил выкладывать все подряд в хронологической последовательности. Однако когда он дошел до закупки продовольствия и снаряжения, когда начал вспоминать истраченные суммы, его остановили: «Информация о затратах является излишней». «Ну, как хотите — мне же легче!» — обрадовался Николай и продолжал рассказ.

Он добрался примерно до середины своих похождений в подземельях Зеленой Богини и… уснул.

А когда проснулся, рядом с ним на табуретке сидел Женька.

— Блин, Коля! Когда ты научишься спать по-человечески? Мы же не дома! Вокруг тебя хоть на танке катайся — ты только носом сопишь!

— Отстань — я уже старый! Надо же, и правда уснул… А ты мог бы и поздороваться для начала!

— Привет, Коля! Как дела?

— Спасибо, хреново! А у тебя?

— Еще хуже! Когда это ты успел отрастить волосы? 11 вид у тебя, прямо скажем…

— Да вот, понимаешь… Скучно мне стало, решил прогуляться. И нагулялся так, что до сих пор не могу прийти в себя. А здесь, оказывается, всего пара часов прошла!

— Так оно и бывает! Только ты, наверное, угодил в большой временной скачок. Несколько лет, да?

— Куда там! Кажется, мне хватило нескольких месяцев… Впрочем, я это все только что рассказал — давай, тебе изложу попозже, ладно?

— Ты что, отчет заказчикам отправлял?

— Ну да… пытался. Только заснул на середине. Сейчас посмотрим…

Он поднял с пола «рацию» и потер ее ладонями. Появилась надпись: «Сообщение остановлено после описания Вашего возвращения в базовый лагерь». Николай недоуменно пожал плечами:

— Получается, я и во сне продолжал рассказывать?! Это ведь, собственно говоря, и все — больше пока ничего интересного не случилось.

Приборчик отреагировал через несколько секунд: "Сообщение принято. Благодарим Вас».

— Не за что, — усмехнулся Николай и положил «рацию» на стол. — Ну, рассказывай, Евгений Иванович, что у тебя-то плохого в жизни?

— А поесть, попить, помыться сначала?

— Хм… Разве ступившие на тропу войны занимаются такими глупостями?

— Значит, так, — Николай пнул ногой табуретку и начал раздраженно ходить по жилому отсеку вагончика. — Можно признать, что кое-что полезное по нашей теме ты выяснил. Но! Но при этом ты умудрился сделать сразу две глупости — и какие!

— Почему две-то? Я только одну насчитал.

— Во-первых, ты потащил с собой девчонку — это каким же местом надо было думать?! Впрочем, я догадываюсь — каким. А во-вторых, ты умудрился с ней поссориться и потерять ее! У меня просто нет печатных слов — один мат!

— Не ссорились мы… Ну, сказал ей, что надо возвращаться в Хаатику — там, наверное, прошло достаточно времени. А я с ней остаться не смогу — у меня дела. Ну, она обиделась…

— Следить надо было!

— Как же, уследишь за ней… Сказала, что по нужде… Туман этот… Понимаешь, там как бы открывается проход сразу в две реальности — сунешься, и время пойдет. Это здесь оно как бы не движется. В общем, решил я сначала вернуться — тебя предупредить.

— Какое благородство! Какая нежная забота! Знаешь, что я тебе скажу, Женя?

— Знаю…

— Нет, ты не знаешь!!

— Неужели еще хуже?

— Гораздо хуже: мы пойдем вместе! Иначе ты, со своей юношеской гиперсексуальностью…

— Ну, я-то не против, Коля. Ты сам только не сожалей потом.

Николай придавил на щеке сразу с десяток комаров и продемонстрировал ладонь спутнику:

— Теперь ты понимаешь, что ее здесь нет?

— Во всяком случае, Эллане бы здесь не понравилось.

— Вот и я думаю: удобных спусков только два, и если бы она попала сюда, то, скорее всего, сразу же и вернулась бы обратно. Логично?

— Пожалуй. Комаров она не любит. Но я бы проверил для очистки совести.

— Проверить, конечно, не помешает, но уж очень мне тут не нравится.

— Почему? Так похоже на твой мир.

— Вот потому-то и не нравится!

Они сидели на склоне сопки и созерцали безрадостный пейзаж: слабо освоенный кусок чужого мира в не самой лучшей климатической зоне. Все это смахивало то ли на Сибирь, то ли на Северо-Восток мира Николая. Сопка боком притыкалась к руслу довольно широкой реки, и вниз по течению вид открывался километров на пятьдесят: долина с меандрами и старицами, заросшая лесом, с обеих сторон к ней примыкает тундра с пятнами озер и участками то ли хилого леса, то ли кустарника. Склон сопки под ними покрыт зарослями чего-то, напоминающего кедровый стланик, только с короткими толстыми иглами. Наверное, в теплую солнечную погоду здесь было бы красиво, но сейчас пасмурно и промозгло. А больше всего Николаю не нравилось то, что располагалось внизу, в устье соседнего распадка. Собственно говоря, с того места, где они находились, весь объект не просматривался, но то, что было видно, уж очень было похоже на… зону. В общем, девочке из хорошей средневековой семьи, выросшей в холе и неге, делать тут совершенно нечего, но… Вот они сидят на склоне и пытаются уверить друг друга, что буча, которая творится внизу, никак не может быть связана с появлением здесь Элланы. Может быть, у них тут всегда так: крики, лай собак, выстрелы… Может быть, но идти все равно придется!

— Ты тут посиди, Коля, а я спущусь, посмотрю.

— Поспрашиваешь у прохожих: не видели ли они часом, девочку-брюнетку в серых штанишках, сапожках и свитерке в обтяжку? Да?

— Но согласись, Коля…

— Что ты половчее будешь? Соглашусь обязательно. Но! Ты, вероятно, плохо понял смысл вон того заборчика из колючей проволоки. Мне не разглядеть: эти столбы-стойки, они загнуты внутрь или наружу?

— Внутрь.

— Вот-вот! У меня устойчивое впечатление, что и забор, и вышки сооружены не для защиты того, что внутри, а наоборот. Если это место, где содержат заключенных (а в этом я почти уверен!), то те, кто их охраняет, безусловно, имеют специфический опыт, которому ты вряд ли найдешь, что противопоставить.

— Как это?

— А вот так! Еще со времен работорговли профессионалы умели справляться с сильными и ловкими рабами без особых усилий. В моей родной стране за такой вот колючкой сгноили миллионы народу, и я что-то не слышал, чтобы многим удалось разбежаться. Или ты не читал?

— Читал, но…

— В общем, пойдем вместе, а вещи оставим здесь.

— Нет, Коля, без вещей нельзя: вдруг придется уходить другим путем?

— Ох-хо-хо…

Спускаться решили по распадку, чтоб не маячить на склоне среди кустов. Николай брел за Женькой, давил комаров и размышлял о том, что экипировка у них, в целом, не самая плохая для этого случая: плотные хабэшные штаны и рубахи из его старых полевых запасов. Со своими потрепанными полупустыми рюкзачками они, наверное, вполне могут сойти за каких-нибудь таежных бродяг-работяг.

Метров через двести распадок превратился в неглубокий каньончик, а еле заметный ручеек — в довольно приличную струю, которая своим шумом глушила все звуки. Идти становилось трудно, и к тому же обзор резко сократился. Николай, пару раз поднимался наверх, но там были сплошные кусты, и приходилось возвращаться в русло. Он все еще надеялся сохранить ноги сухими и уже прилично отстал от Женьки. Тот закатал штаны по колено и особого внимания на воду не обращал, хотя чувствовалось, что парень чем-то сильно обеспокоен: озирается, прислушивается, что-то высматривает наверху.

Николай присмотрел относительно удобный участок русла и, шлепая по воде, стал догонять Женьку. Он почти догнал его, когда…