Узнай Мирослав, что его подопечный подумывает о том, чтобы прекратить играть, его бы кондрашка хватила. Однако Фрэнк чувствовал, что, если не сделает этого, дело может окончиться плохо.

Как бы ни устал он от постоянных травм и перегрузок, переносить которые становилось все труднее, Фрэнк чувствовал, что находится на пике своей карьеры и является одним из ведущих игроков лиги. Сумма предлагаемых контрактов все время росла, что объясняло ревнивую и надоедливую заботу о нем Мирослава. Но тот просто делал то, что должен был делать, такова уж его работа.

Сам Фрэнк играл лишь потому, что любил играть.

Однако два последних месяца, проведенных почти что в заточении, заставили его взглянуть на свою жизнь с совершенно другой точки зрения. И хотя приезд к Элинор в основном был обусловлен желанием полностью забыться в великолепном сексе, Фрэнк понимал, что, поступив таким образом, сделал первый шаг в другом, неведомом доселе направлении, со всеми плюсами и минусами этого…

Раздался звук открывающейся двери. Он взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Засунув медицинский журнал под подушку, он быстро взял в руки иллюстрированный спортивный.

— Привет! — крикнула Элинор из холла.

— Привет, — ответил Фрэнк.

— Прости за опоздание, — извинилась она, проходя мимо него в спальню.

«Могла бы и позвонить», — чуть было не сказал он, но вовремя передумал. Это был бы не слишком умный поступок. Однако теперь он начинал понимать, за что все эти годы на него обижались многие женщины. Досадно бывает подолгу ждать человека, не заботящегося даже о том, чтобы предупредить, что он задерживается. Однако, как не действовали на него в то время упреки, так не подействуют они сейчас и на Элинор. Нет, пусть лучше думает, будто ему все равно, когда она вернется, лишь бы возвращалась. Что, собственно говоря, было не так уж далеко от истины.

Поэтому Фрэнк заставил себя остаться на месте, прислушиваясь к доносящимся из соседней комнаты звукам. Наконец Элинор вышла и направилась в кухню. На его губах появилась довольная улыбка. Сегодня днем он специально положил ее красную сорочку поверх всех остальных, и она ее надела, не сделав при этом никаких замечаний.

Хлопнула дверца холодильника, и Элинор вновь появилась в гостиной.

— Там нечего есть.

Фрэнк с трудом удержался от смеха.

— Еды сколько угодно.

По правде говоря, из чистого любопытства Фрэнк специально не приготовил сегодня ужин. Ему просто хотелось посмотреть, что она будет делать. Не то чтобы он собирался что-либо выгадать, хотя, возможно, не обошлось и без этого. Фрэнку нравилось готовить, но постоянные сетования Элинор на употребляемые им продукты действовали ему на нервы.

Улыбнувшись, он отложил журнал в сторону.

— Собственно, я и сам не прочь перекусить. Ты не против омлета?

— Из твоего яичного суррогата? Спасибо, я пас.

Пожав плечами, Фрэнк поднялся.

— Как хочешь, дорогая. Лично я себе приготовлю.

Готовя омлет с сыром и грибами и поджаривая тосты, он слышал, как Элинор разговаривает по телефону.

Некоторое время спустя она присоединилась к устроившемуся за кухонным столом Фрэнку.

— Я заказала себе пиццу.

Он молча кивнул, сделав вид, что полностью увлечен процессом поглощения омлета.

— Хочешь немного?

Элинор скривилась.

— Не надо. Скоро принесут мою пиццу, так что мне не стоит перебивать аппетит.

Фрэнк безразлично пожал плечами.

— Я спросил только потому, что, кажется, не смогу съесть все сам.

— Очень жаль.

— Да, жаль. Не люблю, когда пропадает столько хорошей еды.

Ему показалось, что Элинор внимательно следит за каждым его движением. По всей видимости, она была бы не прочь попробовать, однако не могла позволить себе признаться в этом.

— Сегодня у меня выдался чертовски тяжелый день.

— Правда?

— Не поверишь. — Элинор пододвинулась ближе к тарелке. — Видишь ли, я уже давно не новичок в юриспруденции и отлично знаю, что чем ближе процесс, тем больше приходится работать. Но сегодня… — она машинально взяла лежащую рядом с тарелкой вторую вилку и принялась вертеть ее в руках, — сегодня навалилось столько дел, что голова пошла кругом.

— Дело Ханиман?

Элинор тяжело вздохнула.

— Да. А потом на меня накинулась Джулия. — Ткнув вилкой в омлет, она отправила большой кусок в рот. — Правда, не все было так плохо.

Фрэнк подождал, пока Элинор возьмет тост и откусит от него, и только потом спросил:

— Неужели?

— Да. — Она задумчиво жевала поджаренный хлеб. — Ты ведь помнишь Криса, не так ли? Нашего старшего партнера, без которого не было бы самой конторы? Не знаю, правда, рассказывала ли я тебе о Шарлотте, секретарше, проработавшей с Крисом почти всю жизнь…

Насытившись, Фрэнк испытывал теперь голод иного рода, и подробности прошедшего дня в изложении Элинор мало его волновали.

— Как бы то ни было, — продолжала меж тем она, — еще девять месяцев назад, только начав работать, я заметила, что ей неплохо было бы уделять больше внимания своей наружности. Сделать хорошую прическу, может быть, сменить одежду — в общем, принять более современный вид. И сказала ей это.

— Она последовала твоему совету?

Откинувшись на спинку стула, Элинор довольно улыбнулась.

— Последовала. И стала выглядеть просто великолепно! То есть одежду она пока не сменила, ограничилась только прической… Хотя поначалу я даже не заметила этого, но потом, когда присмотрелась, буквально обалдела!

По всей видимости сама не сознавая этого, она прикончила весь омлет и, отложив вилку, вытерла губы поданной Фрэнком салфеткой.

— Но дело не только во мне. Видел бы ты лицо Криса, когда он тоже обратил на это внимание.

— Крис и Шарлотта?

— Он вдовец, она старая дева. — Элинор поморщилась. — Ну, не то чтобы старая… но ты понимаешь, о чем я говорю. Никогда не была замужем. И вряд ли у нее была когда-нибудь личная жизнь… — Она на секунду задумалась. — В общем, не удивлюсь, если между ними возникнет нечто весьма серьезное.

В это время раздался звонок в дверь.

— О, моя пицца! — воскликнула уже успевшая забыть о своем заказе Элинор..

Вскочив из-за стола, она выбежала в холл и, вскоре вернувшись, положила упаковку на стол, глядя на нее с недоумением.

— Странно, но я больше не голодна.

Фрэнк хмыкнул, заработав за это осуждающий взгляд.

— И еще более странно то, что тебе удалось заставить меня съесть этот омлет.

Он притянул ее к себе.

— Есть такая поговорка. Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить.

— Ты обозвал меня лошадью? — прошептала она с вызывающей улыбкой.

Опустив руки, Фрэнк крепко сжал ее ягодицы.

— Если не будешь следить за тем, что ешь, то можешь в нее превратиться.

У Элинор вырвался приглушенный смешок. И Фрэнк, лукаво улыбнувшись, предложил:

— Как ты смотришь на то, чтобы сжечь лишние калории?

— Отличная идея! Может быть, после этого у меня появится аппетит и я смогу съесть пиццу.

— После того, что я с тобой сделаю, вряд ли у тебя хватит сил на то, чтобы вообще шевелиться, — пообещал ей Фрэнк.

Элинор подошла к телефонному автомату, расположенному рядом с только что построенным зданием окружного суда, и набрала свой домашний номер. Прислушиваясь к раздающимся в трубке гудкам, она наслаждалась редким, довольно теплым погожим днем, когда хочется скинуть зимнее пальто и представить, будто наступила весна.

На другом конце линии к трубке никто не подходил, что заставило ее недоуменно нахмуриться. Может быть, Фрэнк в ванной? Или вышел в магазин?

Элинор пошла дальше, одолеваемая сомнениями. Интересно, чем Фрэнк занимает свой день? Он живет у нее уже больше недели и, насколько ей известно, не делает ничего, кроме того, что читает спортивные журналы и возится в кухне.

Неужели действительно больше недели?

Столько продержались очень немногие мужчины, не говоря уже о том, чтобы жить с ними вместе.