Она придвинулась ближе.

— Теперь мне кажется, что не столь тверды, как некоторые другие.

Куснув Элинор в шею, Фрэнк затем провел по ней языком. Хихикнув, она пододвинулась еще ближе.

— Фрэнк…

— Что? — спросил он, задирая джемпер, под которым оказался белый кружевной бюстгальтер.

— Ты не собираешься исчезнуть без предупреждения, оставив лишь записку?

Что за странный вопрос? — подумал Фрэнк, взглянув ей в глаза. Что заставило Элинор задать его?

— Это кое от чего зависит.

Он видел, как она нервно сглотнула, судя по всему раздираемая двумя желаниями: получить ответ на свой вопрос и удовлетворить свою страсть.

— От чего же?

— От того, хочешь ли ты, чтобы я это сделал.

Элинор жадно поцеловала его.

— Нет. Этого я определенно не хочу.

— Хорошо, тогда я не буду этого делать.

На ее губах появилась легкая призывная улыбка.

— Ты всегда такой сговорчивый?

— Всегда.

— Я сразу поняла, что в тебе есть нечто особенное.

«Нечто особенное» выглядело слишком неточным выражением для описания того, что происходило между ними. И хотя для Фрэнка это было внове, он, как ему казалось, понимал, в чем дело, и чувствовал, что переживаемые им сильные эмоции естественны и очень правильны.

Отвести взгляд от выразительного лица Элинор было невозможно, к тому же сегодня в нем появилось что-то непривычное, неуловимое и одновременно невыразимо привлекательное. Мягкий, полный нежности взгляд резко контрастировал с настойчивыми, провоцирующими прикосновениями пальцев, и это невольно вызывало в нем ответную реакцию.

Поднявшись, Фрэнк подхватил ее на руки.

— Что ты делаешь? — воскликнула Элинор, инстинктивно вцепляясь в его плечи.

— Несу тебя туда, где могу делать то, что придет мне в голову, — ответил он, направляясь в спальню.

Услышав ее гортанный смех, Фрэнк опустил взгляд, и внезапная мысль о доверии, которое она ему оказывает, поразила его. Собственно говоря, доверие, с которым относилась к нему Элинор с того самого момента, как он позвонил в ее дверь, было почти безграничным и каким-то дружеским. Она, не задумываясь, дала ему ключ от квартиры и уходила на работу, оставляя там человека, являющегося для нее практически незнакомцем. Как бы прекрасно они ни узнали друг друга на физическом уровне, что им известно друг о друге за пределами постели? И все же образовавшаяся между ними незримая связь порождала эмоции, о которых ранее Фрэнк даже не подозревал.

Схожи ли их мысли? И какова истинная подоплека только что заданного ею вопроса? Беспокоит ли ее то, что рано или поздно ему настанет время уйти?..

Положив Элинор на постель, Фрэнк медленно снял с нее одежду. Обнаженное тело на фоне черного покрывала как бы засветилось собственным светом, когда бледные лучи зимнего солнца легли на плоский живот.

У него перехватило дыхание. Черт побери, как же она прекрасна! И не только внешне, но и внутренне. Несмотря на наличие более сильного характера, чем у доброй половины его друзей, Элинор была настолько женственна, что буквально сводила его с ума.

Протянув руку, она вытащила рубашку из-за пояса его джинсов и, пока Фрэнк освобождался от нее, не спеша расстегнула молнию. Обращенные на него глаза потемнели от страсти. Несмотря на травму, он не переставал поддерживать тело в хорошем физическом состоянии, и, хотя не считал это основным достоинством мужчины, желание и восхищение, читающиеся в ее взгляде, наполнили его гордостью.

— Иди ко мне, — прошептала Элинор.

Какой мужчина, находящийся в здравом уме, отказался бы от таким образом выраженного предложения?.. Не отрывая взгляда от ее прекрасного лица, он вошел в нее. На мгновение закрыв глаза, Элинор судорожно сглотнула, руки ее вцепились в простыню. Несмотря на сжигающий его изнутри пламень желания, Фрэнк двигался очень медленно и осторожно, что было для них внове, обычно они не сдерживали своего темперамента.

Сладострастно прогнувшись, Элинор тихо стонала, приоткрыв губы, веки ее трепетали. Фрэнк старался полностью отдаться переполняющим его ощущениям, вдыхал запах ее тела, так охотно отвечающего, жадно принимающего все, что бы ему ни предложили.

Он не мог припомнить, чтобы когда-либо еще наслаждался женщиной столь длительное время и до такой степени. Каждое их совокупление было совершенно особым — одно яростным, лихорадочным, другое легким и игривым.

Но словно его переполняла какая-то мучительно-сладостная истома, и по венам, где раньше бушевало пламя, сейчас томительно-медленно текла лава.

— О… о… — стонала Элинор.

Эти тихие гортанные звуки Фрэнк тоже слышал от нее впервые. Обычно ей нравилось требовать, указывать. Очевидно, и она оказалась во власти того же невыразимо прекрасного ощущения, что и он.

Несмотря на медлительность его движений, дыхание Фрэнка становилось все более хриплым и неровным. И он почувствовал, что и лежащая под ним Элинор в ожидании приближающегося оргазма вдруг задрожала всем телом и издала долгий, протяжный стон, словно моля его не останавливаться.

Фрэнк подчинился. Но вместо того чтобы, достигнув края пропасти, как это обычно бывало, рухнуть на землю, он почувствовал себя воспаряющим вместе с Элинор в небеса. Сердце его теперь билось ровно, сильно, прогоняя кровь по всему телу. Состояние это длилось так долго, что, казалось, возврата назад не будет.

Однако этот миг все же настал, и Фрэнк ощутил себя другим человеком — человеком, побывавшим в некоем ином мире, светлом и прекрасном. Обнимая и целуя Элинор, он чувствовал себя так, будто предлагает ей свое сердце и она не только благодарно принимает его, но и отдает ему взамен свое.

— Где же ты все-таки в последнее время пропадаешь? — спросила Голди, когда они обедали в расположенном неподалеку от офиса ресторанчике.

По иронии судьбы, это был тот самый ресторанчик, где официантка подслушала разговор, во время которого Оливия якобы высказала намерение убить мужа.

С трудом оторвав взгляд от работающей в другом конце зала официантки, Элинор поковырялась вилкой в стоящей перед ней тарелке. Салат из шпината! С каких это пор она стала есть эту безвкусную траву? Хотя, может, это вовсе и не трава, но все равно зеленого цвета.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты видишь меня каждый день в офисе.

Джулия старательно выбрала из своей тарелки кусочки бекона и выложила их на салфетку.

— Лично я уверена в том, что она похитила какого-то горячего парня и держит его у себя взаперти.

Элинор закашлялась, и вылетевший из ее рта листик шпината приземлился посередине стола. Подруги уставились на нее в недоумении.

— Так я и знала, что не надо было заказывать эту гадость, — пробормотала Элинор и поманила к себе официантку. — Не могли бы вы убрать это и принести мне бифштекс?

— Элинор! — укоризненно воскликнула Джулия, когда официантка, взяв тарелку, удалилась.

— Что?

— Это правда? Ты действительно держишь кого-то у себя? — Черные глаза Джулии сверкали от возбуждения. — О, неужели это тот баскетболист?

На этот раз закашлялась Голди. Однако ей удалось удержать пищу во рту.

— Баскетболист?

Черт побери! А ведь казалось, что ей удалось заморочить Джулии голову, когда та спросила о Фрэнке. Очевидно, подруга все-таки сумела каким-то образом вычислить его.

— Ты хочешь сказать… один из тех баскетболистов, — спросила Голди, прополоскав горло глотком воды, — которые были на моей вечеринке?

Джулия кивнула.

— Точно. Помнишь того, с крепкими ягодицами…

Элинор чуть было не подавилась снова.

— Джулия сама не знает, о чем говорит.

— Разумеется, — с усмешкой ответила та.

Голди пристально посмотрела в лицо Элинор.

— А мне тогда показалось, что, после того как я вас разогнала, вы разошлись по домам.

— Ты нас вовсе не разгоняла, поскольку сама улизнула куда-то с Джеком.

— Вовсе и не улизнула. Просто наткнулась на него… в лифте, когда поднималась в свою квартиру.