— Я не стала бы переживать, если бы никогда снова не увидела Роберта Болтона, — сказала она, как будто это было нечто само собой разумеющимся. — И с какой стати? Когда я просто считаю его «милым»?

— Но я твой муж, а меня ты тоже считаешь «милым»!

— О! — Она отвернулась, внезапно почувствовав раздражение. Несправедливо так ее изводить, когда он сам хотел быть для нее только «милым»! Если бы она вдруг сказала ему, что любит его и давно уже считает не только «милым», что бы он сделал?! Как бы отреагировал?

Наверное, принял бы холодный, высокомерный вид и напомнил ей об условиях, на которых они поженились. Напомнил бы о «сделке», которую они заключили!

Она вздрогнула, вспомнив, как исказилось лицо Себастьяна, когда Роберт Болтон напомнил ему о его первом браке.

Званый второй завтрак, который состоялся на следующий день, прошел вполне успешно. Хотя Кэти впервые в жизни выступала в роли хозяйки дома.

Конечно, ей не пришлось заниматься собственно его приготовлением, и каждое блюдо, которое подавали, было для нее таким же сюрпризом, как и для гостей. Она не занималась ничем — ни блюдами, ни вином, ни сервировкой стола, ни обслуживанием. Она даже не рассаживала гостей, хотя в этом не было ничего трудного. Справа от Кэти сидел Роберт Болтон, а справа от Себастьяна — Инесса.

Инесса была свежа, словно орхидея, которую только что развернули и вынули из целлофана. На ней было сине-лиловое платье и такие же сине-лиловые туфли из замши. Столь тонких чулок Кэти еще никогда не приходилось видеть, поразило ее и то, что бриллиантовый браслет красовался не только на изящном левом запястье Инессы, — точно такой же украшал ее стройную правую лодыжку. И еще бриллиантовые серьги в форме цветов — они сверкали так же, как ее огромные темные глаза, красоту которых подчеркивал экзотический макияж.

Кэти показалось, что украшений и косметики, пожалуй, слишком много, тем не менее, она была уверена, что еще не видела более красивой девушки. По сравнению с ней юная маркиза де Барратейра казалась себе скучной и заурядной. Ее платье было зеленое, как мох, а уши украшали простые жемчужные сережки. Кэти не надела других украшений, если не считать обручального кольца, которое сверкало синим огнем, оттеняя белизну руки.

За завтраком Роберт Болтон смотрел на Кэти с нескрываемым восхищением. А потом вдруг сказал ей, что когда-нибудь попросит у ее мужа разрешения написать ее портрет. Такой цвет лица надо было обязательно запечатлеть на полотне, и он хотел создать изображение Кэти, которое войдет в коллекцию женских портретов, принадлежащих маркизу. Все изображенные на портретах женщины были членами семьи Барратейра, и Кэти стала одной из них. Естественно, там следовало повесить и ее портрет.

— В Длинной галерее Квинта-де-Барратейра, — сказал Болтон. — Это очень известная галерея. Ты уже видела дом в Лиссабоне?

— Нет, но, наверное, скоро увижу. Себастьян хочет кое-что переделать в одном из крыльев дома, и мы решим, что именно, после… медового месяца!

— Мне очень жаль, что я помешал молодоженам, — мягко сказал художник.

Кэти улыбнулась, пытаясь скрыть собственное смущение.

— Вообще-то мой отец неожиданно умер накануне нашей свадьбы, и это сильно… все расстроило, — призналась она. — То есть я очень расстроилась.

— Разумеется, — пробормотал Болтон. Но его глаза странно вспыхнули. — Однако горе переносить легче, если тебе сочувствуют, и я уверен, что Себастьян помог тебе прийти в себя. Вероятно, это сблизило вас еще больше.

Кэти вспомнила ту ночь, когда Себастьян не только отнес ее на руках к ней в комнату, но и сидел возле ее кровати, думая, что Кэти заснула. Он держал ее за руку, и она чувствовала, что он смотрит на нее… очень нежно и понимающе, она в этом не сомневалась, хотя лежала с закрытыми глазами.

Неужели они так сблизились в ту ночь, чтобы на следующий день отдалиться друг от друга?

Она невольно вздохнула, а потом взяла себя в руки. Ведь не сводящий с нее глаз Болтон ждал, что она что-нибудь ответит. Она неуверенно сказала, почти с неуместной поспешностью:

— Д-да, конечно! Конечно!

Себастьян бросил вопросительный взгляд через стол на Кэти и Роберта.

— Я говорил твоей жене, что собираюсь убедить тебя позволить мне написать ее портрет, — вежливо объяснил Роберт Болтон. — Ее портрет пополнит твою коллекцию в Квинта-де-Барратейра. По-моему, ее надо написать в свадебном платье, ведь она совсем недавно вышла замуж. Белое платье, традиционный флердоранж и так далее прекрасно подойдут к коже и глазам маркизы… и, конечно, к ее волосам! Я никогда в жизни не видел таких прекрасных волос.

— Именно это я сказал ей, когда мы познакомились, — немного мечтательно произнес Себастьян, пристально глядя на Кэти. Потом он улыбнулся с несколько непонятным видом. — Но Кэти выходила замуж не в традиционном свадебном платье. По-моему, она была в белом, а на голову надела очаровательную «шапочку Джульетты», но нас поженил регистратор, и…

— По-твоему, она была в белом? — тихо спросил англичанин. В его голосе прозвучало немалое изумление.

Инесса широко раскрыла глаза — весь завтрак она не сводила с маркиза мягкого взгляда, — а потом приняла очень задумчивый вид. Она пристально посмотрела на Кэти через стол, после чего снова обратилась к хозяину дома.

— По-твоему, она была в белом? — повторила она вслед за Робертом Болтоном. — Но ведь ты, конечно, помнишь, как она была одета, не так ли, Себастьян? — добавила она с ласковым упреком. — Любой мужчина обратил бы внимание на свадебное платье своей невесты!

Себастьян довольно резко отказался от блюда, которое ему принесли, а потом отодвинул вазу с цветами, как будто она ему мешала и загораживала вид.

— Конечно, я знаю, как была одета Кэти, — раздраженно заявил он. — Но я не уверен, что точно помню все подробности. Да и какой мужчина стал бы обращать внимание на подробности… в день своей свадьбы?

— А ты помнишь, как была одета Хильдегард? — мягко спросила сидевшая рядом с ним Инесса. — Я помню, что ты писал мне об этом после свадьбы. На ней было великолепное белое кружевное платье, которое принадлежало ее бабушке. Ты хотел, чтобы на портрете ее изобразили именно в этом платье. Собирался, как можно скорее заказать портрет одному из лучших художников! Насколько я помню, бедный Роберт в то время был болен, поэтому Себастьян и не заказал портрет тебе.

Роберт как-то странно взглянул на Инессу.

— «Бедный Роберт» в то время не принимал заказов, — несколько холодно ответил он. — И в любом случае Себастьян с молодой женой были тогда на другом конце мира. — Потом он повернулся к Кэти. — Но боюсь, это не очень-то вежливо — обсуждать, как именно ты была одета и что именно надел кто-то еще. — Роберту явно было не по душе смятение Кэти, и он посмотрел на нее добрым взглядом. — Может быть, мы переменим тему? Как, по-твоему, ты скоро привыкнешь к Португалии? Я имею в виду, когда все, что вокруг, перестанет казаться новым и необычным!

— Конечно, скоро, — сказал Себастьян.

Казалось, он пытался заставить Кэти поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Но ее всю колотило от обиды. Подумать только, он заявил при всех, и в присутствии двух старых друзей, что, «по его мнению, она на свадьбе была в белом»… А Инесса напомнила ему, и тоже при всех, что свадебное платье первой жены произвело на него такое впечатление, что ему захотелось, чтобы на портрете ее изобразили именно в этом платье! Все это было понятно, Кэти и без того не питала иллюзий относительно своего замужества, но, как он мог повести себя так небрежно?.. Зачем он дал возможность Инессе вежливо посочувствовать Кэти?

Они встали из-за стола и пошли пить кофе на террасу. Инесса еще добавила масла в огонь, прошептав Кэти:

— Тебе не стоит расстраиваться, моя дорогая! Знаешь, мужчины не похожи на нас. Чтобы им что-то запомнилось, их надо необыкновенно поразить. — Она встретилась взглядом с Кэти. В ее великолепных темных глазах Кэти заметила легкую насмешку. — Необыкновенно поразить! Я, конечно, имею в виду: сделать так, чтобы они забыли обо всем остальном!