В неистовстве Диона пихнула его и опрокинула на спину. И прежде чем Блейк успел отреагировать, уже сидела на нем верхом. Она походила на дикарку от пылавших в ней бурных переживаний.

- Если кто кого и соблазнит, то это буду я! - бушевала она. - Черт тебя побери, не смей шевелиться!

Синие глаза расширились, на лице отразилось совершеннейшее понимание.

- Не буду, - пообещал он хрипловатым голосом.

Издав проникновенный стон, Диона набросилась на Блейка. Она использовала рот, руки, все свое тело. Мужская чувственность казалась ей непостижимой тайной, но сейчас этот мужчина преподносил себя на блюдечке с голубой каемочкой, и она принялась жадно исследовать его. Часть Блейка уже была ей знакома - упругая сила мышц, ощущаемая под пальцами, жесткость волос на груди и ногах, запах, заставлявший ее ноздри трепетать. Но теперь, покусывая его уши, подбородок, рот, Диона узнавала его вкус. Прижав губы к мягкой коже виска, она почувствовала, с какой сумасшедшей скоростью бьется пульс. Покрыла поцелуями его веки, сильную колонну шеи, склоны плеч, нежную впадинку внутренней стороны локтя.

Когда язычок прошелся по его ладоням, руки Блейка дернулись. Она перешла к облизыванию пальцев, и он громко застонал.

- Тихо! - склонившись над ним, яростно выдохнула Диона. Она не желала, чтобы хоть что-то нарушило ее сосредоточенность. Диона изучала его, и ее тело возвращалось к жизни, начинало теплеть и светиться, словно нечто давным-давно замороженное, а сейчас медленно оттаивающее. Двинувшись наверх, она вылизала его ключицу, затем заскользила вниз по поросли на широкой груди, пока не нашла спрятанные маленькие соски, напряженные и твердые, будто крошечные бриллиантики. И когда прикусила один, Блейк содрогнулся.

Плоский живот, пересеченный мускулами, которые сейчас сокращались под прикосновениями Дионы, манил ее хищный рот. Она проследила за манящей вниз стрелкой, устроила игру из внезапных вторжений и быстрых отступлений на его пупок, затем спустилась ниже. Ее шелковистые волосы покрывали мужчину, пока она целовала его ноги от бедер до икр, покусывала местечки под коленками, позволяла язычку танцевать на подъемах его ступней, а затем проделывала весь этот путь обратно наверх.

Все мышцы Блейка содрогались и были столь напряжены, что лишь пятки и плечи касались матраса. Он стискивал столбики кровати, его руки сводило судорогой, пока он корчился в мучительном экстазе.

- Пожалуйста… пожалуйста! - взмолился Блейк хрипло. - Коснись меня! Проклятье, я больше не могу!

- Нет, можешь, - задыхаясь, настаивала Диона. А затем дотронулась до него. Ее пальцы изучали, поглаживали, и почти рев вырвался из его горла.

Неожиданно она поняла: такая жизненная сила и нежная мощь могли найти пристанище в единственном месте - таинственной глубине ее женственности. Мужское и женское - они были созданы для единения. Две половинки, составляющие одно целое.

Затаив дыхание, ошеломленная, Диона ощутила, как мир неожиданно переменился, и ничего не осталось прежним.

Тело Блейка натянулось, словно лук - туго, до ломоты.

- Возьми… меня! - отрывисто выдохнул он одновременно и мольбу, и приказ. На лице Дионы расцвела сияющая улыбка, затопившая его радостью.

- Да, - согласилась она и с мучительной нежностью накрыла его плоть. Диона легко приняла Блейка в себя. Он вскрикнул, но продолжал лежать не шевелясь, позволяя ей двигаться так, как она захочет. Диона взглянула на возлюбленного. Встретившимся золотистым и синим глазам не нужны были слова. Ее ошеломили правильность происходящего и обжигающие вспышки удовольствия, которые пронзали изнутри. Все запреты перестали существовать. Страхи и ночные кошмары, не дававшие ей наслаждаться той магией, которая возникает, когда отдаешься любимому мужчине, исчезли. Диона была чувственна от природы, но события ее жизни вынудили отрицать эту часть себя. Но больше никогда. Господь всемогущий, никогда больше. Блейк освободил ее, не только позволив быть собой, но и восторгаясь той женщиной, которая скрывалась внутри нее. Диона ясно видела это в его потерянном восторженном взгляде, в бессознательных, волнообразных движениях.

Она упивалась им. Восхищалась. Использовала. Глубоко погружалась в водоворот эмоций и приветствовала это погружение. Наслаждение все ширилось и ширилось, становилось нестерпимым, Диона сгорала заживо в огне собственного тела, но не могла остановиться. Блейк старался сдержать себя, но стоны и судорожные вскрики невольно вырывались из его горла и сливались с ее звуками экстаза. Наконец бушующее пламя поглотило ее. Диона услышала дрожащий в ночном воздухе бессловесный крик, но не признала своим. Не осознала, что за ее возгласом последовал низкий рык Блейка, тоже воспарившего над тисками сладкой пытки. Она тонула все глубже и глубже и без сил распростерлась на любимом. Его руки поднялись и обхватили ее, удерживая надежно и безопасно.

Покрыв поцелуями лицо Дионы, Блейк прижался губами к ее рту, жадно впитывая его нектар. Она встретила его язык своим, и они долго обессилено лежали, обмениваясь неторопливыми поцелуями.

- Ты разбила меня на кусочки, - прошептал он.

- И снова собрала, - сонно ответила Диона.

- Я говорю не о Шалтай-Болтае, пташка моя, а о том, что ты сделала со мной.

- Тебе не понравилось?

- Я в совершенном восторге. - Блейк издал низкий рокочущий смешок. - Будто бы сама не знаешь! - Посерьезнев, он отвел волосы с ее щек, чтобы видеть глаза. - Тебе было хорошо?

Улыбнувшись, Диона наклонила голову и прижалась лбом к его лбу.

- Будто бы сам не знаешь.

- Никаких неприятных моментов?

- Нет, - успокоила она и зевнула.

- Хулиганка, собираешься заснуть на мне? - возмутился Блейк в притворном негодовании, но его ладони все так же нежно поглаживали ее тело. - Устала, да? Тогда засыпай, родная. Я держу тебя. Только не шевелись, я хочу оставаться в тебе всю ночь.

Она бы покраснела, но была слишком уставшей, слишком удовлетворенной. К тому же из него получилась отличная подушка. Не ощущая ни единой своей косточки, Диона растеклась по Блейку, защищенная его теплом. Она легко скользнула в сон, слушая ровное биение сердца прямо под ухом.

Блейк разбудил ее на рассвете осторожными, нежными поглаживаниями. Комната выстудилась, но они, согретые пробуждающимся восторгом, не чувствовали холода. Не было суеты, необходимости спешить. Он говорил с ней, поддразнивал, шутил, заставлял смеяться, и каким-то образом смех лишь усиливал страсть Дионы. Блейк знал ее так же хорошо, как и она его. Знал, как ласкать, как заставить извиваться от нестерпимой потребности, как медленно и неотвратимо подводить ее к вершине. Ее вера в него была осязаема. Она отражалась в ясных, сияющих глазах Дионы, позволявшей ему делать с собой все, что он пожелает. И даже когда Блейк перевернул ее на спину и пригвоздил своим весом к матрасу, ни тени былого страха не омрачило ее радости. Этот мужчина завоевал ее доверие прошедшей ночью, предоставив свое тело для ее наслаждения. Разве можно отказать ему в ответном удовольствии?

Но и Диона испытывала наслаждение - глубокий, манящий экстаз, от которого перехватывало дыхание. Блейк был настолько неистовым, что она чуть не выкрикнула слова любви, но, стиснув зубы, смогла удержаться. То время, что она проводит с ним, бесценно, но не вечно, и не стоит взваливать на его плечи чувства, на которые он не может ответить.

- Хорошо бы оставаться с тобой в постели весь день, - шепнул Блейк ее шелковистой коже. - Но если мы не спустимся, Альберта вскоре поднимется сюда. Вчера она волновалась о тебе почти так же сильно, как и я.

Диона погрузила пальцы в его густые темные волосы.

- Почему ты волновался? Ты же знал, что меня расстроило.

- Потому что никогда не хотел расстраивать тебя. Не хотел напоминать о том, что причиняло тебе боль, но сделал именно это. Ты была так бледна, так холодна, - он поцеловал соблазнительный склон ее груди и улыбнулся, заметив пробежавшую дрожь отклика.