Ночь закрыла собою голубое небо, погружая мир в непроглядный мрак.

В тюрьме замка барона Цейгенха в коридоре между решеток горела единственная лампа. На соломе седела в противомагических кандалах ведьма, а в камере напротив — Нэтси.

— В итоге этот малец нас всех обставил, — бормотала Нэтси.

— Если бы не он, не были бы мы сейчас в кандалах, — вздохнула ведьма.

— И у нас бы ничего не было… — вздохнула мечница.

— Как будто сейчас у нас что-то есть, — упаднически произнесла её подруга.

— А как всё хорошо начиналось... — заплакала Нэтси. — Я думала, что наконец-то стану богатой. Что моей младшей сестре больше не придётся работать в борделе, а моя мама сможет нанять мага, который исцелит её.

— Не плачь, — бросила Брум. — Мы то ничего не сделали.

Вдалеке послышался лязг открываемых дверей, и в подвал спустился капитан солдат.

— Что с нами будет? — вскочила Нэтси.

— Ничего. Как только мы поймаем мальчишку, мы вас отпустим, — кивнул мужчина тридцати лет. — Быстрый же он попался зараза. Кто он такой?

— Эрик, — ответила ведьма. — Он приблудился к нам в трактире деревни Харвест в баронстве Долинмеф.

— Это там, где барон Тиндэль правит? — переспросил капитан.

— Да, но в деревне этого мальчишку знали, — кивнула ведьма. — Перед уходом оттуда наш погибший сегодня в подземелье товарищ расспросил трактирщика. Мальчишка — приблудок, живущий у местного лесника.

— Теперь мы знаем, куда идти, если не найдём крысёныша! — побежал наверх капитан.

На замковом дворе стучали капли дождя. Караульный стоял в башне, смотря на утопающую во тьме дорогу. Из его рта вырывался пар, поднимаясь в чёрное небо. Природа сегодня была не в ударе. И все животные в округе молчали. Даже коты грелись у раскалённого очага на первом этаже башни, где на стуле дремал дворник. А на улице же не было никого, даже собаки. Зловещая ночь вступала в свои права, морозя всё живое холодом приближающейся зимы.

И в эту ночь благо тем, кто имеет свой дом, где натопленная печь охраняет тепло. Счастье тем, кто может позволить себе спать под толстым одеялом. Радость тем, кому никуда не надо идти.

Эти люди уже в чём-то счастливы. Они не бездомны, и не жмутся по мрачным переулкам в поисках тепла, им не надо искать грязный подвал для сна, и объедков для ужина. У них уже что-то есть.

И мир, как бы благоволил им. Но нет. Мир был равнодушен. Его ничего не радовало и не печалило. Его ничего не трогало. Он жил, оставаясь в стороне от самого себя.

Мир просто спал.

Эдик проснулся от жуткого холода, вокруг него стояла темнота, и из-за неё нахлынула волна страха. Он поднялся, ощущая, как холод пробирает его до костей. Но кроме этого он почувствовал, что несмотря на то, что он просто спал на земле, силы восстановились.

Когда глаза привыкли к темноте, Эдик увидел лежащие на земле сумки с золотом, а затем посмотрел на ноги. Сапоги давно изорвались, оставшись где-то вдалеке, и босые ноги пестрели грязью и засохшей кровью.

Он вспомнил, что владеет магией исцеления и, приложив правую руку к раненой ступне, стал следовать инструкции, что читал в книге по магии вечером перед праздником урожая.

Тогда сидя в тёплом кресле перед широким столом в кабинете внутри натопленного особняка, он небрежно просматривал эти книги. Они казались ему пустой тратой времени, ненужным хламом, на который он смотрит только потому, что хочет что-то узнать про магию. Теперь же то, что он увидел на их пожелтевших страницах ясно всплыло в его памяти. Эти выдранные из контекста фразы помогли ему найти путь.

«Необходимо представить нужное действие! Представить, как сила потечёт к ладони. Школа исцеления основывается на призыве первичной жизненной магии, возвращающей всё на свои исконные места», — крутилось у него в голове.

И вслед за этими действиями из ладони полился слабый свет, и ранки на ступне начали заживать. Исцеление отняло неожиданно много сил. После второй ступни Эдик понял, что если так пойдёт и дальше, то он просто свалиться от бессилия, и станет лёгкой жертвой для врагов.

В ночном лесу оказалось на удивление страшно. Постоянно кто-то кричал, шуршала листва, ломались ветки, слышалось чьё-то незримое присутствие.

Эдик думал, о том, как бы он поступил, будь он магом.

«Но почему я не качал мага? Всё бы было по-другому! На тридцать втором уровне я бы уже знал такие заклинания, как «Цепная молния», «Огнемёт», «Ледяные стрелы», либо «Зыбучие пески», в зависимости от школы, которую я бы выбрал. Но в любом случае я бы смял этих всадников. А так, что я могу сделать? Ничего!»

Но ночь шла вперёд, принося с собой новый холод. В лесу стало ещё страшнее, и Эдик вспомнил, что его преследуют, и, схватив золото, бросился бежать. К тому же бег помогал бороться с холодом.

В темноте он с трудом пробирался между высокими деревьями, зигзагами огибал бурелом, избегал канав и чащоб. Золото звенело в тюках за его спиной. Страх гнал Эдика между деревьев, в черноту, как можно дальше от гробницы. Он опять поранил ноги, но не обращал на это внимания. Безлунная ночь и покров из облаков делали лес особенно тёмным.

В темноте что-то блеснуло. Подойдя чуть поближе, Эдик понял, что это огонь от костра. А раз есть костёр, то значит кто-то греется у него.

Воображение уже рисовало доброго волшебника, но реальное сознание говорило, что это скорее всего разбойники, или ещё кто похуже.

Но оставаться в лесу было страшно, да и голод брал своё. Вчера Эдик только завтракал, и после в его рту не было и маковой росинки.

Решив, что с разбойниками он как-нибудь разберётся, Эдик пошёл к огню. Тем более они наверняка будут думать, что он обычный пацан. А какой головорез будет бояться десятилетнего мальчика? Так что у него будет возможность убежать.

Он шёл всё ближе и ближе к огню, вокруг которого склонились чьи-то загадочные силуэты. Пламя мерцало между голых веток кустов, бросая на землю длинные тени. Эдик шёл к костру, стараясь не шуметь опавшей листвой и лежащими на земле палками.

Он приблизился достаточно, чтобы рассмотреть сидящие у костра силуэты, как возле его тонкой шеи возник демонический кинжал.

Чёрное лезвие с красными прожилками блестело под подбородком. Эдику стало страшно до ужаса. Вторая рука незнакомца легла ему на голову. Ноги задрожали, он почувствовал, что сейчас рухнет на землю. Все силы в один момент оставили его.

— Кто это, Джейн? — крикнул у костра грубый голос.

— Малец с мешками с золотом! — отозвалась девчонка, стоящая за спиной Эдика. Она толкнула его второй рукой в спину, и мальчик пошёл к костру, вокруг которого сидела странная компания.

Там он увидел гнома в плотном плаще, и огромного детину в шубе на распашку. Возле гнома стоял брезентовый рюкзак, а возле детины — огромный молот.

«Не может быть! — по спине Эдика прошли мурашки. — Это ассасины из братства тьмы, посланные по мою душу!»

Он уронил сумки, золотые предметы зазвенели.

— Наверняка кого-то грабанул, — сделал умозаключение детина.

Гном же внимательно осмотрел Эдика и провёл двумя пальцами по воздуху.

Эдик догадался, что значит этот жест. Демонический клинок потянулся к его шее, и мальчик понял, что даже не успеет сказать «Постойте!»

— Я знаю, кто вы! — выпалил он. Решение пришло как всегда неожиданно и в самый последний момент.

Клинок остановился у самой кожи.

— Ну и кто же? — усмехнулся гном.

— Ты гном-подрывник из братства тьмы, а ты можешь пробивать стены кувалдой. А та девчонка, что стоит за моей спиной — это Джейн-потрошительница.

— А мы популярны, — рассмеялся бородатый карлик.

— Я всегда хотел стать одним из вас! — закричал Эдик. — Я даже недавно убил человека. Это было в деревне Харвест в баронстве Долинмеф. Я убил искателя приключений в трактире. Затем я присоединился к отряду искателей приключений, и мы вместе обчистили гробницу Делена, а затем барон на «Ц» с отрядом окружил нас. Но мне удалось убежать, прихватив золотишко.