— В Карибском море надвигается тропический шторм. Если так пойдет, Рональд, скорее всего, будет вынужден сократить отдых.

Она проглотила рыбу, не почувствовав вкуса.

— Это опасно? — Во рту у нее пересохло, и она глотнула вина. — Я имею в виду, если он еще в пути. Он не может попасть в шторм?

Уолтер медленно прожевал, глядя на нее и улыбаясь уголками губ.

— Беспокоитесь за Рональда, Мелани? Очень трогательно.

Девушка скомкала салфетку и сжала челюсти. Он хочет вывести ее из себя, так не дождется!

— Вы не ответили. Это возможно?

Он положил вилку и откинулся на стуле.

— Разумеется, нет. Неужели вы думаете, что я позволил бы брату выйти в море, если бы ему грозила, хоть малейшая опасность? Вы недооцениваете меня, Мелани. К обязанностям старшего брата я отношусь серьезно.

— Правда? А что именно входит в обязанности старшего брата?

Она поняла, на что он намекал, и зарделась, но взгляд его встретила твердо.

— Но это же просто. — Он криво усмехнулся, эту кривую ухмылку она тут же возненавидела. — Как при вождении судна: смотришь, где рифы, где мели, и стараешься избегать опасностей.

Раздраженный тон Уолтера ей не понравился, но Мелани поняла, что он хотел сказать, ведь в этом заключались и ее обязанности старшей сестры. Возможно, его поведение оправданно. Если б кто-нибудь обидел Кэрол, она, вероятно, вела бы себя точно так же, как Уолтер сейчас.

— К сожалению, судно не всегда слушается, — продолжал он. — И тогда кажется, что оно обладает собственным разумом, почти сознательно устремляясь на скалы. Приходится прибегать к жестким мерам.

Мелани прищурилась, получив прямой удар. Вероятно, считает ее слишком глупой, чтобы понять скрытый намек… или пытается оскорбить?

— Послушайте, Уолтер, — начала она, со стуком положив вилку.

Уолтер не дал ей договорить.

— На этот раз Рональд перегоняет «Викторию». Она послушная девочка, и все будет в порядке.

Он снова принялся за рыбу, словно все сказанное выше относилось исключительно к яхтам. Ладно, подумала Мелани, на этот раз смолчу. Держись, Мелани, сказала она себе и, взяв в руки вилку, вонзила ее в камбалу.

— «Виктория»? — вежливо поинтересовалась она, хотя давалось это ей с трудом. — Это одна из ваших яхт?

— Угу. — Он кивнул с набитым ртом. — Рональд никогда не упоминал о ней?

Мелани отрицательно покачала головой.

— Странно… Сконструировал ее наш отец — прекрасное судно, настоящая красавица. За двадцать лет существования нашей компании не строилось яхты, равной «Виктории».

— Отчего же, раз она такая прекрасная?

— Хороший вопрос. — Он допил вино и откинулся на спинку стула. — Причина эмоциональная, а не деловая. Отец создавал яхту в честь моей матери, ее звали Виктория. Потом мать бросила его. Отец забросил чертежи, отказавшись от строительства таких яхт. После его смерти мы долго искали чертежи и наконец нашли. В прошлом году мы вновь приступили к их строительству.

Его равнодушный тон шокировал ее. Никогда ей не приходилось слышать, чтобы о семейной трагедии говорили с таким бесчувственным спокойствием.

— Мать вас бросила? Почему?.. — Она осеклась, поняв, что не имеет права расспрашивать о таких вещах. — И где… куда она уехала? — живо поправилась она.

— В Нью-Йорк. — Все тот же тон. — До замужества она была актрисой, жизнь с кораблестроителем показалась ей слишком пресной. В провинции ей было скучно, дети усугубляли скуку.

Мелани внимательно слушала. Никаких чувств, голос бесстрастный.

— Но у вас крупная компания. Наверняка были какие-то возможности…

— Значит, не было. — Он взял вилку и стал постукивать ею по краю стола — единственное эмоциональное проявление, которое она отметила. — Тогда мы владели лишь небольшим клочком земли. Так случилось, что когда мать уехала, отец потерял интерес к делу, хотя занимался им еще около десяти лет, но душу не вкладывал. От горя он так и не оправился до конца своих дней.

Наконец-то за все время трагического рассказа она услышала ноту искреннего горя. Должно быть, тягостно наблюдать, как медленно угасает жизнь отца, чье сердце разбито.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла Мелани, и это было правдой.

Ее собственные жизненные перипетии были не менее трагические. Она могла бы сказать, как хорошо понимает, что такое обездоленное детство, как страшно бывает осознавать свою ответственность за благополучие младшей сестры. Но его манера держаться не настраивала на откровенность, и Мелани промолчала.

— Но хватит об этом. — Он встал из-за стола. — Давайте подышим воздухом. Нам с вами нужно кое в чем разобраться.

Она не знала, почему обычные слова, сказанные мимоходом, несут в себе ощущение угрозы. Она сумела сдержать дрожь, ставя чашку на блюдце, и последовала за ним к стеклянным дверям.

Он поставил два раскладных деревянных шезлонга на веранде и жестом пригласил Мелани сесть рядом. Поставив чашку на перила, он откинулся на спинку и положил ноги на перила рядом с чашкой.

— Итак, что вам нужно?

Вот так, без всяких околичностей, прямо и по существу! В горле у Мелани пересохло, она отвернулась, глядя на океан, где над серебристою водой плыла бледная круглая луна. Ей не хотелось встречаться с Уолтером глазами, она чувствовала его испытующий взгляд.

— Почему вы решили, что мне что-то нужно?

— О, ради Бога!.. Не считайте меня идиотом. С какой стати тогда вы бы приехали сюда?

Мелани понадобилось время, чтобы справиться с негодованием, вызванным откровенной грубостью. Враждовать с ним не хотелось, но это будет явно нелегко, он просто напрашивался на ссору. В наступившей тишине оглушительным казалось пение цикад и шелест набегающего на песок прибоя. Она отпила кофе, и даже этот звук показался громогласным в молчании ночи.

— Ну, видите ли, — начала она, проклиная собственную какую-то детскую нервозность. Пожалуй, следовало намекнуть, чтобы он занимался своими делами. Но его манера держаться подавляла ее волю. — Мы с Рональдом были добрыми друзьями во время учебы в колледже. Возможно, он упоминал мое имя…

— Часто.

Уолтер по-прежнему не сводил с девушки прямого пытливого взгляда, голос его звучал спокойно. Но за этим спокойствием ощущалось эмоциональное напряжение.

— Ну, — повторила она и, разозлившись, поклялась больше никогда не произносить этого слова, — мы с Рональдом говорили о том, что, возможно, когда-нибудь поженимся. Вы об этом знали? — О-о, как это тяжело! Почему он молчит и не помогает ей выпутаться из невыносимого кошмара?!

Когда же он заговорил, стало еще хуже.

— Знаю, он рассказывал об этом. Вы, как мне помнится, ответили, что у вас есть план получше.

Пораженная горечью, с какой была произнесена последняя фраза, Мелани попыталась рассмотреть в темноте выражение лица собеседника, но луна давала недостаточно света, и девушка судорожно стала соображать, что же ответить.

— Это неправда, я никогда не говорила…

— Так что произошло? — резко прервал ее Уолтер. — Почему сейчас вы здесь, ведь прошло так много времени? Или вы поняли, что лучшей партии не найдете?

— Да! — выпалила она. — То есть я хочу сказать, нет. Должна заметить, ваш вопрос звучит чертовски оскорбительно.

Она вскочила, пролив на руку немного кофе, и отошла в дальний угол веранды.

Он не последовал за ней. Мелани облокотилась на перила, стараясь успокоиться. Она не обязана оправдываться перед ним. Дело касается только их с Рональдом. Наверное, ей следовало посоветовать Уолтеру пойти отыскать свою блондинку и уладить собственные проблемы.

— Оскорбительно? Ни в малейшей степени, Мелани. У меня в запасе есть другой, куда более оскорбительный вопрос.

Она услышала, что он неторопливой походкой направляется к ней. Мелани тут же повернулась лицом к Уолтеру, прислонившись к деревянным перилам. Теперь в его голосе отчетливо звучали гневные нотки и само его присутствие таило в себе смутную угрозу для нее.

— А вам никогда не приходило в голову, — сказал он, отчетливо произнося каждое слово, — что Рональд мог найти кого-нибудь получше, чем вы?