Теперь Сэм думал о том, что, возможно, стоило официально удочерить Рио. Надежды на то, что Кейн и Рио полюбят друг друга, поженятся и продолжат историю ранчо Лэнгтри, теперь представлялись ему бреднями глупого старика. Нет, молодые люди, судя по всему, не свяжут себя таким союзом. Рио глубоко любит Кейна, хотя и тщательно скрывает свои чувства. А Кейн совсем не замечает девушку – за исключением тех случаев, когда грубо возражает ей или вовсе затыкает рот. Да, Кейн никогда еще не относился к Рио столь критично, как в последнее время… Довольно хорошо изучив своего неразговорчивого сына, старик подозревал, что подобное отношение к девушке могло быть попыткой Кейна держать ее на расстоянии. В конце концов, Рио была красива, ее отличало развитое мышление, и в управлении делами ранчо оба были на равных. Между ними постоянно ощущалось мощное напряжение. И у Сэма в голове уже зарождался план, как сделать, чтобы молодые люди после его смерти надолго сблизились. Тогда существующее между ними напряжение, возможно, перерастет в нечто иное…

Но вот Рио повернулась в сторону Сэма и прервала его размышления. Лицо девушки озарила улыбка. Рио направилась к нему спокойной и расслабленной походкой, но, когда наклонилась, чтобы поцеловать Сэма, и коснулась его плеча, тот почувствовал дрожь в ее руке.

– Надеюсь, ковбой, тот кофе, что ты так жадно пьешь, без сахара? – спросила она и подошла к кофеварке.

– Суррогатный кофе, никакого мяса, ни капли виски, ни единой затяжки сигары, ни соли, ни жиров, ни даже веселья! Да если бы я еще и от сахара отказался, у меня не осталось бы ни одного порока, – шутливо проворчал Сэм.

Он всмотрелся в лицо девушки, когда та обернулась в ответ на его шутку. В глаза сразу же бросилась легкая припухлость ее губ. Сэм не хотел даже и думать, что виной этому мог быть Би Джи Хейстингз.

Рио уже говорила ему о предложении Би Джи. И не скрывала своей почти полной уверенности в том, что на самом деле Би Джи нужна ссуда от Лэнгтри. Сэм тоже подозревал, что отпрыска Хейстингзов интересует лишь впечатляющее наследство, которое он может оставить девушке. Однако Рио отличало абсолютное отсутствие интереса к тому, что касалось наследства. Когда Сэм в первый раз поднял вопрос о ее доле в недвижимом имуществе, девушка заявила, что не хочет от него никакого наследства. Она тогда сказала, что он уже дал ей самое главное в жизни – то, что не измеришь никакими деньгами. Рио лишь попросила, чтобы Сэм в своем завещании обязал Кейна и других наследников разрешать ей время от времени навещать ранчо.

Насколько скромным было желание Рио, настолько непомерными были претензии второй жены Сэма. Словно забыв их брачное соглашение, Рамуна уже детально изучила все банковские счета, все бумаги, касающиеся капиталовложений и коммерческих сделок, все ценные бумаги, после чего предъявила мужу длинный перечень своих требований, свидетельствовавших о ее вопиющей жадности. Она еще не знала, что Сэм был осведомлен о ее почти постоянной супружеской неверности. Но даже не измены, а дурное обращение Рамуны с Рио склонили Сэма к тому, чтобы его жена не получила ни на цент больше, чем по закону полагалось здравствующей супруге. Она имела законноеправо на половину того, что он нажил за шесть лет их совместной жизни. Рамуна, несомненно, будет в ярости, когда обнаружит, что Сэм не собирается быть щедрым с ней. Но Сэм был убежден, что завещание должно воздавать каждому по его заслугам и придумано не просто для того, чтобы разделить состояние покойного.

– У тебя есть время посетить Пейнтед-Фенс?

Вопрос Сэма вызвал тревожную дрожь в теле девушки. Она отставила кофе и попыталась успокоиться. Сэм имел в виду фамильное кладбище Лэнгтри. То, что в последние несколько недель он все чаще просил свозить его туда, еще раз напомнило Рио: самый дорогой для нее человек считает, что жизнь его подходит к концу.

Одна мысль об этом была невыносимой. Сэм стал для Рио не только настоящим отцом, а и самым лучшим другом. Она вообще не понимала, как этот высокий, сильный мужчина, слово которого было законом для всех в Лэнгтри, может вдруг взять и умереть.

– Подожди, я только умоюсь, – это все, что сумела вымолвить Рио.

Она повернулась и, стараясь не выдать своего волнения, спокойно вышла из кухни. Девушке даже удалось улыбнуться, приветствуя Ардис и Эстелл – кухарку и экономку, когда она встретила их в холле. И только очутившись наконец одна в своей маленькой ванной, Рио быстро закрыла за собой дверь и без сил привалилась к ней спиной.

Девушку вновь охватили те душевные страдания, которые не давали ей спать уже в течение нескольких недель. Сэм умирал. Он отказался от консультации у очередного кардиолога и предупредил их обоих с Кейном, что не предпримет более никаких героических усилий во имя продления своей жизни. Это касалось и инвалидного кресла, купленного Кейном и… отправленного в гараж. Единственное, на что Сэм согласился, так это на специальную диету и короткий сон несколько раз в день. Рио была бессильна против быстрого развития его болезни.

Мать Рио умирала долго и медленно. В конце концов она просто сдалась – поначалу противясь назначенному лечению, а потом и вовсе отказавшись от него. Мать умерла, оставив своего единственного ребенка с нерадивым отцом-алкоголиком. Те дни всплывали в памяти Рио черными и мрачными, и не было тогда ни любви, ни душевного тепла в маленьком домике, стоявшем на земле Лэнгтри, в домике, в котором Рио жила, сколько себя помнила. Запои ее отца стали затягиваться на несколько дней, и девочка, жутко боявшаяся его, проводила все время, свободное от школьных занятий, выполняя любую подвернувшуюся на ранчо работу или просто бродя по обширному поместью. Очень часто она ночевала на сеновалах, лишь бы спастись от приступов пьяной ярости отца.

Тем не менее смерть Неда Кори спустя два года после смерти ее матери вовсе не стала для девочки облегчением. И все из-за того, что он был виноват в крупном дорожном происшествии, где, кроме него, погибли еще два брата-подростка. Так бедная девочка стала объектом скорее презрения, нежели сострадания. Смерть Неда лишила Рио и самого последнего, что у нее оставалось: права жить на земле Лэнгтри. А это означало потерю крова над головой.

Но девочка еще долго перебивалась одна. Она делала все, что было в ее силах, чтобы прокормиться, одеться и посещать школу. Присланная за нею сотрудница социальной службы не поверила, что одиннадцатилетняя девочка может жить подобным образом, и настаивала на том, чтобы отдать Рио на воспитание в какую-нибудь городскую семью. Чересчур властные манеры женщины отпугивали от нее девочку, и поэтому Рио сбежала. Ей с детства были известны самые укромные уголки в поместье и по всей округе. И она уже не рискнула возвращаться в родной дом – лишь взяла с собой кое-какие вещи, которые надежно спрятала. Девочка забросила школу, опасаясь, что опекунский совет и там до нее доберется. Когда чувство голода становилось невыносимым, Рио тайком совершала ночные набеги на кухню ранчо, где приворовывала провизию и наслаждалась теплом очага, а потом выбиралась из окна в зябкую осеннюю ночь.

Это продолжалось до тех пор, пока Кейн не поймал ее однажды ночью и не притащил маленькую беглянку, ставшую поневоле воришкой, к своему отцу.

Сэм Лэнгтри, как всегда, показался ей гигантом – даже еще более величественным, чем обычно. Он с любопытством смотрел сверху вниз на оборванного, грязного ребенка с наволочкой краденой еды в маленькой ручонке.

– На чьей земле ты стоишь, девочка? – медленно вопросил он. И хотя его голос был мягким, в нем ощущался авторитет человека, за которым всегда оставалось последнее слово.

– На вашей, сэр, – еле слышно пробормотала она.

После одиннадцати лет жизни с отцом, который вечно орал на нее и пускал в ход свои большие кулаки при малейшем перепаде настроения, Рио была готова бежать от греха подальше, как только заметит признаки гнева у Сэма Лэнгтри.

– Думаю, ты догадываешься, что я обладаю здесь некоторой властью? – Хозяин ранчо так пристально смотрел девочке в глаза, что та непроизвольно сжалась, чувствуя, что он видит ее насквозь со всеми ее недостатками и пороками.