— Все было замечательно, Билл. Извини, я вижу свет в комнате своего пациента, так что мне лучше поспешить. Возможно, с ним что-то случилось.

— Но ведь там дежурит другая сиделка…

— Нет. Тай сам собирался остаться с отцом. Спокойной ночи, Билл.

— Эй! — окликнул он ее. — Ты же не уйдешь просто так? Ну-ка иди сюда!

Билл поцеловал ее долгим поцелуем, и она вспомнила, как это обычно у них происходило. Прежде она с радостью принимала его ласки, но теперь… теперь она думала о Тае, в то время как ее целовал Билл.

Со вздохом он отпустил ее.

— Я провожу тебя до двери, Рошель.

— Не надо, милый. Спокойной ночи.

Прежде чем Билл смог еще раз окликнуть ее, она исчезла в темноте.

Войдя в дом, Рошель на мгновение остановилась, чтобы перевести Дыхание. Это был не тот вечер, который хотелось бы повторить. Она понимала, что Билл пребывает в замешательстве и очень расстроен происшедшими в ней переменами. Но возможно, так и должно было однажды случиться? Билл всегда был слишком беспечным, неугомонным, никак не мог остепениться, и казалось, это его ничуть не беспокоило. Она же была совершенно другой. Они несовместимы. Или это не так?

В доме было тихо. Тогда почему горит свет в окне мистера Митчела? Неужели что-то случилось?

Она тихо поднялась по лестнице и, остановившись у двери своего пациента, заглянула в комнату. Тай сидел к ней спиной, уютно развалившись в кресле. Мистер Митчел бодрствовал, опираясь на подушки. Рошель нахмурилась: ночь на дворе, больной должен спать! Только она собралась войти, как Тай сказал нечто, что заставило ее остановиться:

— Бар здесь не к добру, папа. Мне это не нравится. Он был в офисе, что-то вынюхивал.

Мистер Митчел покачал головой:

— Бар никогда не знал, чего хочет. Может, теперь он наконец взялся за ум?

Тай раздраженно вскочил:

— Не позволяй ему обмануть тебя, папа. Ты не должен ему доверять.

Старик закрыл глаза и утомленно вздохнул. Рошель знала, что ей следует уйти, но что-то заставило ее остаться.

— Что ты собираешься делать, папа? — спросил Тай.

Его отец покачал головой:

— Не знаю. Я не знаю…

Рошель закусила губу. Старик болен, ему нельзя волноваться, тем более обсуждать подобные вещи. Но если она сейчас войдет, они сразу поймут, что, возможно, она подслушивала, а ей не хотелось показаться любопытной девицей, сующей нос в чужие дела.

Из-под двери комнаты Мэвис пробивался свет, и, поддавшись порыву, Рошель тихо постучала.

— Кто там? — раздраженно откликнулась напарница.

— Рошель.

— Входите.

Рошель никогда прежде не бывала в этой комнате. Мэвис, одетая в тонкую, как паутинка, ночную рубашку, заканчивала делать маникюр.

— Я думала, что вы на свидании, — сказала она.

— Я уже вернулась.

— Так рано? — спросила Мэвис, подняв брови.

— Да. Мэвис, я хотела бы задать вам вопрос.

— Задавайте, — пожала плечами Мэвис.

— Я хочу услышать ваше профессиональное мнение о состоянии мистера Митчела.

Мэвис закончила наносить розовый лак на ногти, закрыла бутылочку и помахала руками, чтобы он побыстрее высох.

— Удивлена, что вас интересует мое мнение, — с ноткой сарказма заметила она.

— Я всегда интересуюсь мнениями своих коллег о пациентах. Думаю, ему нужно помочь поверить в себя. Но кажется, здесь никто со мной не согласен.

Мэвис холодно улыбнулась:

— Мистер Митчел — очень больной человек. Он никогда не поправится. Мы все это знаем. Кем вы себя мните, Рошель? Господом Богом? Я кое-что слышала из того, что вы говорили старику, и вам лучше это прекратить! Незачем внушать ложную надежду человеку, который никогда не сможет встать на ноги!

— Кто говорит, что он не сможет? — сердито поинтересовалась Рошель. — Доктор Бушнелл? Нет, он как раз уверен в обратном, а он знает состояние своего пациента лучше, чем кто-либо еще!

— Доктор Бушнелл — давний друг мистера Митчела. Он просто не хочет смотреть правде в лицо! — парировала Мэвис.

— Бар с ним согласен, — заметила Рошель.

— Бар Митчел — смутьян! Кроме того, он не видел отца несколько лет. Что он вообще может знать об этом? — Голубые глаза Мэвис потемнели от злости.

— Я хотела еще раз обсудить с вами график дежурств, Мэвис, — сменила тему Рошель. — С тех пор как я здесь, постоянно дежурю ночью. Думаю, это будет справедливо, если мы станем чередоваться. На следующей неделе я работаю днем.

— На каких основаниях? — уставилась на нее Мэвис. — Это я работаю днем! Я всегда так работала!

Рошель усмехнулась и направилась к выходу.

— Может быть, я хочу теперь посмотреть на Тая при свете луны, а не в солнечных лучах, — обронила она через плечо. — Спокойной ночи.

Мэвис чуть не задохнулась от злости, и, закрывая за собой дверь, Рошель услышала глухой удар и звон — что-то разбилось о створку. Вероятно, бутылочка с лаком.

Рошель совсем не хотелось спать — ее мысли вновь и вновь возвращались к Таю и его отцу. Она решила прогуляться к реке и, переобувшись в удобные туфли, внезапно услышала суету в коридоре. Кто-то колотил в дверь Мэвис.

— Что такое? — спросила она, выглянув из комнаты. — Что случилось?

Это был Тай, и на его лице она увидела тревогу.

— С Нетти беда случилась. Я попросил ее приготовить горячий чай для папы, а она случайно уронила с плиты кастрюлю с кипятком и очень сильно обварила руку.

— Мэвис, наверное, уже спит. Я иду.

Рошель последовала за Таем по боковой лестнице и вошла в ярко освещенную кухню. Нетти расхаживала взад-вперед, и по ее щекам струились слезы.

— Дайте мне посмотреть, Нетти, — сказала Рошель.

— О, какая же я дура! Я никогда прежде не делала такого! Ой, боже мой, как больно!

Рошель быстро осмотрела ожог. Дела были плохи, и она сомневалась, что в доме есть подходящая мазь.

— Я думаю, нам лучше вызвать доктора Бушнелла, — решила девушка. — Ожог серьезный, с ним нужно обращаться очень осторожно.

— Я позвоню Бушнеллу, — сказал Тай, срываясь с места.

Нетти покачала головой:

— Я не хочу беспокоить доктора в такой час! Могу потерпеть и до утра.

— Вы просто пока в состоянии шока, Нетти, — терпеливо объяснила Рошель. — Боюсь, вскоре боль станет еще сильнее.

— Думаю, мне лучше сесть, — произнесла Нетти, немного побледнев. — Я уже не чувствую такого жара.

— Что происходит? — спросил сонный голос.

Рошель подняла глаза и увидела Бара. Его черные волосы были взъерошены, и он даже не побеспокоился надеть шлепанцы, лишь небрежно набросил на пижаму халат.

— Нетти, что случилось? — в тревоге спросил он. Потом, заметив ее покрасневшую руку, подошел и опустился перед кухаркой на колени. — Как тебя угораздило?

— Твой отец захотел выпить горячего чая. Вот я его и приготовила. Просто дурацкий несчастный случай.

Бар озабоченно повернулся к Рошель:

— Ну сделайте же что-нибудь! Вы же медсестра! Разве не видите, что ей больно?

— Мы вызвали доктора Бушнелла, Бар, — сказала Рошель.

Он схватил Нетти за здоровую руку и наклонился к ней:

— Как ты, старушка?

— Не беспокойся так обо мне, Бар. Я в порядке.

— Мы не можем позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Что мы без тебя будем делать?

Нетти подарила ему одну из своих редких улыбок. Бар засмеялся и поцеловал ее в щеку. Вернулся Тай и с хмурым видом молча наблюдал за этой сценой.

— Доктор Бушнелл скоро будет здесь, — коротко сообщил он.

— Хорошо, — откликнулась Рошель. — Вам, возможно, придется поехать в больницу, Нетти.

Женщина рассердилась:

— Я не поеду! Все, что мне нужно, — это перевязка и таблетка обезболивающего! Ни за что не поеду ни в какую больницу!

Бар усмехнулся и встал.

— Ты говоришь как бравый солдат, Нетти. Послушай, старушка, я могу что-нибудь сделать для тебя? Тебе здесь удобно? Может, перейдем в гостиную?