— Отлично, просто отлично. В городе было жарко. Ужасно жарко. Самое жаркое лето из тех, что я могу припомнить. Проезжал сегодня мимо открытого плавательного бассейна — там яблоку негде было упасть.

— А в «Белых дубах» всегда прохладный бриз.

— Тогда почему ты в городе? Выходные?

— Да. Два дня. Первый уик-энд за все время.

Билл чиркнул спичкой и разжег свою трубку.

— Как твой пациент?

Рошель встала и нервно сцепила пальцы рук. Она больше не могла сдерживаться — ей безумно хотелось поделиться последними новостями. Может, именно поэтому ей не терпелось увидеть Билла? Она привыкла рассказывать ему о своей работе, а он всегда выслушивал с неподдельным интересом.

— Билл, у меня прекрасные новости!

Он усмехнулся:

— Я и так вижу. Давай рассказывай.

Следующие полчаса она говорила только о мистере Митчеле и его выздоровлении. Билл слушал, попыхивая трубкой. Когда Рошель выплеснула весь свой восторг, молодой человек наклонился вперед и поцеловал ее в лоб.

— Это за твою смелость, мужество, талант и просто за то, что ты есть. Ты молодчина, Рошель.

— Правда, Билл?

— Ты сама это знаешь.

Она вздохнула с облегчением. В «Белых дубах» ей казалось, что никто ее не ценит, за исключением, конечно, пациента. Иногда она страстно желала услышать хотя бы одно слово одобрения от Тая. Сначала ей хотелось, чтобы он смотрел на нее прежде всего как на женщину и только потом как на сиделку, но теперь, к своему удивлению, она обнаружила, что эти пункты поменялись местами.

— Значит, надежды на то, что ты скоро освободишься, нет? — грустно спросил Билл.

— Увы. Мне нужно поднять мистера Митчела на ноги, прежде чем я покину его. Не думаю, что меня скоро попросят уйти.

Билл прошелся по комнате и присел на подоконник, сгорбив плечи и засунув руки в карманы брюк.

— Ты не хочешь прогуляться? Мы можем прокатиться на машине. Я знаю одно отличное прохладное местечко…

— С удовольствием.

Молодой человек просиял и бросился за пиджаком. Через пять минут они уже сидели в его машине.

Билл отвез подругу в парк, где фонтаны разбрызгивали водяную пыль и визжали дети на оживленной площадке для игр. Свернув на безлюдную аллею, он остановил машину у большого дерева и, выключив мотор, нежно, кончиками пальцев прикоснулся к плечу девушки.

— Я соскучился по тебе, Рошель. Хотел бы я знать, ты хоть представляешь себе, как сильно я по тебе скучаю?

— Я тоже соскучилась, Билл.

Он быстро притянул ее к себе и поцеловал.

— Я люблю тебя, Рошель. Больше, чем могу тебе сказать словами. Выходи за меня замуж. Сейчас же. Прямо сейчас. Немедленно!

Она рассмеялась:

— Я никогда ничего не делаю немедленно, ты же знаешь.

— Забудь об этих своих осторожностях, — настаивал он. — Выходи за меня замуж!

Он был серьезен, Рошель это видела и со вздохом высвободилась из его объятий:

— Я не могу, Билл.

— Почему?

— Ты не готов жениться. Ты вообще не создан быть мужем. Подобного рода ответственность — не для тебя.

— Не говори глупости! — запротестовал Билл.

— Я и не говорю. Я здраво рассуждаю. Я всегда была здравомыслящей, разве не помнишь? Ты мне очень нравишься, Билл. Ты отличный парень. Но… Слишком беспечный. Тебя вполне устраивает то малое, чего ты уже добился. Тебе нравится жить в крохотной комнатушке, заниматься одной и той же работой, даже не пытаясь двигаться вперед. Ты… ты слишком ленив. Извини, Билл, но именно так обстоят дела.

— Я изменюсь, — быстро пообещал он. — Если ты выйдешь за меня замуж — я изменюсь!

Рошель засмеялась и покачала головой:

— Нет, ты не сможешь. Не сможешь, даже если и попытаешься. Нет, Билл, нет.

— Но я люблю тебя. Я тебя люблю!

Рошель очень хотелось сказать ему, что она тоже его любит. Он был таким милым. Таким хорошим. Таким славным. Он был просто Биллом, другом детства. Беззаботным и веселым. Но… не тем, кто ей нужен. Рошель было недостаточно выйти замуж за Билла — она хотела от жизни гораздо большего.

Она подумала о Тае Митчеле и о «Белых дубах» и, прижав пальцы к губам Билла, вновь покачала головой:

— Извини, Билл. Мне очень жаль…

Тай некоторое время балансировал на краю бассейна и затем, упруго оттолкнувшись ногами и сделав изящное сальто в воздухе, погрузился в воду. Длинными мощными гребками он раз пять проплыл от бортика до бортика и только потом позволил себе понежиться на утреннем солнышке.

Было еще довольно рано, и никто ему не мешал. Вода была прохладной, но солнце уже начинало припекать. Он растянулся на краю бассейна и взглянул вверх на яркий диск, сверкавший на безоблачном небе. Перед глазами тут же заплясали красные огоньки.

До Тая вдруг с поразительной ясностью дошло, что ему надоели «Белые дубы». В юности он любил это поместье, но тогда семья Митчел приезжала сюда лишь на лето. Теперь же это было их постоянное место жительства. Дом на Харпер-Драйв заперт на ключ и заброшен. Может, настало время вернуться туда? Но он подумал об отце и понял, что не сможет бросить его.

Тай знал, что отец неизлечимо болен, и не верил в его выздоровление, даже несмотря на то, что доктор Бушнелл продолжал твердить о надежде, о том, что однажды Тайсон Митчел Второй сможет встать с кровати и вернуться к нормальной жизни.

Он услышал тяжелые шаги Бара и открыл глаза. Брат стоял над ним, насмешливо улыбаясь.

— Ты чего это так рано поднялся? Я слышал, вы с Мэвис всю ночь развлекались в городе?

Тай сел, обхватив колени руками. Бар постоянно, с тех пор как вернулся, подтрунивал над ним.

— Это не твое дело, Бар.

— Ну конечно. Я ведь всего лишь паршивая овца в семейном стаде. Никчемный человек. Какое имеет значение, что я думаю?

— Если у тебя есть что-то на уме — давай выкладывай!

— Лучше меня не провоцируй, — произнес Бар. — Тебе может не понравиться то, что я скажу.

Тай усилием воли сдержал раздражение. Бар вернулся домой с определенной целью, и нетрудно было догадаться, что его сюда привело. Узнав от Нетти о состоянии отца, он захотел присутствовать при кончине, чтобы наложить лапу на семейный капитал Митчелов.

— Папа тебя раскусил, Бар. Так что советую тебе держаться от него подальше.

— Раскусил? — тихо спросил Бар. — Может, хватит говорить загадками?

Тай медленно встал. Они с Баром всегда были разными, даже в детстве.

— Ты побывал на фабрике, вынюхивал там что-то, — сказал он. — Задавал вопросы, надоедал всем. Кто ты такой, чтобы повсюду совать свой нос?

— Я — сын Тайсона Митчела и имею на это право, — спокойно ответил Бар. — Ты забыл, что когда-то я там работал? В то время как ты играл в теннис, я сидел в офисе с утра до вечера, пытаясь быть полезным.

— Но у тебя ничего не вышло, да? И тогда ты решил там покомандовать, а это не понравилось папе, не так ли? Вы поссорились, и тебе пришлось ретироваться. Не понимаю, почему ты надумал вернуться? Судя по всему, захотел воспользоваться болезнью отца?

Бар тихо и угрожающе засмеялся. Тай кипел от злости, и неизвестно, чем бы все закончилось, не появись в это время Нетти.

— Завтрак готов. Если хотите съесть его горячим, лучше поспешите. Служанки уже накрыли на стол, — заявила она.

Тай натянул махровый халат, сунул голые ноги в плетеные шлепанцы и последовал за Баром.

Мэвис уже сидела за столом, потягивая кофе. Рошель еще не появлялась.

— Доброе утро, — сказала Мэвис.

Тай улыбнулся ей. Мэвис всегда ухитрялась выглядеть свежей и красивой. Она была очаровательной спутницей для него и первоклассной сиделкой для отца.

— Этим утром вы выглядите особенно хорошенькой, — заметил Бар, улыбаясь Мэвис.

Тай поднял голову. Он прекрасно знал этот взгляд своего брата. Бар сейчас явно пытался очаровать Мэвис. Последние несколько дней он усердно трудился над этим.

— Прекрасное утро, — холодно сказала девушка.

— Так и есть. Почему бы нам не сделать что-нибудь вместе? Может, поплаваем, когда папа вздремнет?