— Мне опять придется не спать. — Миссис Блэкмор слегка застонала и повернулась к корзинке с чесноком, который чистила.

Я долго и напряженно думала об этом, прежде чем открыла рот.

— Думаю, что лягу сегодня попозже, если ты приготовишь ему еду, я разогрею и отнесу.

— Ты уверена, дорогая? — спросила она. — Я легко могу попросить сделать это Кэрри, поскольку она все равно отвечает за его крыло.

Я просто улыбнулась ей.

— Все нормально, я могу сделать это за нее.

— Хорошо, — произнесла она, сияя улыбкой. — Но мне придется объяснить тебе, как правильно все разогреть.

— Хорошо, покажете мне позже.

— В последние дни ты стала какая-то тихая и задумчивая. У тебя все хорошо?

Я молча кивнула.

— Все хорошо. Мне нужно было кое-что обдумать.

— Ну что ж, я всегда здесь, если ты захочешь со мной что-то обсудить, — сказала она с искренней улыбкой.

Я благодарно улыбнулась в ответ.

Мне показалось, что прошло уже достаточно времени, поэтому направилась в апартаменты мистера Кинга. Я была уверен, что меня он мог запросто уволить, но все равно не могла остановиться.

Я услышала его голос еще до того, как постучала в дверь. Не могла разобрать, что он говорит, но его глубокий и тихий голос хотелось слушать и слушать. Он говорил четко, не спеша, как будто весь мир должен был соответствовать его темпу.

Я постучала, и, к моему удивлению, он подошел к двери и распахнул ее. Увидев меня, он остановился, странное выражение промелькнуло в его глазах.

— Конечно, — сказал он говорившему по телефону, и его глаза впились в меня.

— Я принесла вам поесть, — пробормотала я.

Не обращая внимания на мое присутствие, ни на мои слова, он отвернулся. Оставив дверь открытой, вернулся в комнату. Сел в кресло и продолжил свой разговор, пока я, следуя указаниям миссис Блэкмор, сервировала обеденный стол.

Дожидаясь, пока он закончит разговор, я старалась не обижаться, что он не положил трубку. По его разговору я поняла, что он был не очень срочным и важным. Он специально заставлял меня, как и весь остальной мир, двигаться в его темпе. Теперь же я стала для него няней — одной из обслуживающего персонала.

Как только я развернулась, чтобы уйти, он убрал телефон и обратил свое внимание на меня. — Я не ожидал, что ты все еще здесь.

Передо мной встал выбор — стать нахальной или остаться вежливой, как того требовал мой статус. Я выбрала последнее. Он был моим работодателем, а я — одним из его сотрудников, в этом и заключался весь смысл.

— Я не могла оставить Закари без присмотра, пока его родители отсутствовали. Я уже попросила агентство найти мне замену, они пришлют кого-нибудь, как только мадам вернется. Я обещаю, что та, кого пришлет агентство, будет отличной няней, и она очень полюбит Закари.

— Ты так произносишь это слово, — сказал он с горечью. — Неужели любовь так дешево и легко получить?

— Недешево, но легко, особенно, когда ребенок такой храбрый и красивый, как Закари. Он довольно легко может украсть твое сердца.

Он не сказал ни слова, но продолжал наблюдать за мной.

— Вы не знаете, когда... э-э... мадам вернется?

Он небрежно пожал плечами.

— Мадам находится в реабилитационном центре, так что можно только гадать, когда она решит покончить с этим делом.

Я прочистила горло и решила изложить свою просьбу.

— Эээ… не могли бы вы, прошу вас, выкроить несколько минут из своего расписания завтра после обеда? Около двух часов дня прийти в беседку. Закари хочет показать вам, как он будет запускать воздушного змея.

Я была уверена, что он откажется, поэтому быстро добавила:

— Пожалуйста, хотя бы на десять минут. Я говорила с ним, и это один из тех случаев, когда его восторг от запуска воздушного змея превосходит все остальное. Думаю, что для вас это было бы как раз удачное время, чтобы снова наладить с ни отношения.

Я повернулась, чтобы уйти, и он не остановил меня. И это разбивало мне сердце, но именно я сама сделала такой выбор.

Я надеялась только на то, что он выполнит мою просьбу. Прежде чем уехать, я хотела сделать все возможное, чтобы Закари начал свой процесс преодоления необоснованного и беспричинного страха перед своим отцом.

40

Бретт

Я не мог вспомнить, стоя перед зеркалом в гардеробной и надевая синюю толстовку с капюшоном и темные брюки, когда в последний раз так нервничал. Несколько минут назад часы пробили два часа. Я должен был уже отправиться на встречу с Закари, но я смотрел на себя в зеркало и видел только — свою истерзанную, всю в шрамах, покалеченную кожу, которая отчетливо была видна в тех местах, где я не мог закрыть ее маской.

Я закрыл глаза и попытался не вспоминать о плачущем и убегающем от испуга Закари. Если бы он проделал это снова сейчас, я не злился бы на него ни сейчас, ни тогда. Он был ребенком, поэтому, действительно, мог бояться чудовища, в которого превратился его отец. Шарлотта была права. Мне по-настоящему пришло время попробовать еще раз. Особенно сейчас, когда Джиллиан не было в замке.

Я не готов был предоставить Закари альтернативный путь взросления, который прошел сам без настоящего отца, на которого можно было бы опереться в любой момент. Мне повезло в жизни, что рядом со мной оказался Стэнли, который помог мне встать на ноги, но у Закари не было никого. Всего лишь пьяница матерь, причем жуткая эгоистка.

Отвернувшись от зеркала, я вышел из своих апартаментов, потом из замка, направившись к беседке. Шарлотта и мой сын уже находились там, похоже они решили устроить пикник.

Она что-то говорила ему с улыбкой на лице. Он отвечал, она, смеясь, откинула голову назад, на его комментарий. Я чувствовал, как мое сердце оттаяло и будто расправило крылья. Это была та самая женщина, созданная для меня.

Но через секунду она заметила меня и Закари тоже. Я кинул на него взгляд, выражение на его лице от меня не ускользнуло. Он напрягся, причем всем телом, как струна. Я отчетливо помнил его это выражение и взгляд — животный страх.

Но я продолжал идти к ним, Шарлотта встала мне на встречу и пригласила присесть между ними. Впервые за много лет я оказался так близко, буквально лицом к лицу (хотя и был в маске) к своему сыну. Он смотрел на меня так, словно я был чудовищной заинтересовавшей его змеей, одновременно зачарованно и со страхом.

Я постарался более мягко начать разговор, насколько это было возможно с моей стороны.

— Как поживаешь, Закари?

Он повернулся к Шарлотте, ища поддержку, она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, при этом кивнув, побуждая его к действиям.

— Прекрасно, — пробормотал он.

Я улыбнулся в ответ.

Заметив, как он, нервничая, перебирает пальцами, пытаясь соединить руки, потом разжать, поэтому положил свои руки на колени и произнес:

— Нервничать — это вполне нормальная реакция, но ты не должен показывать ее другим. Если ты спрячешь руки под стол, никто не узнает, что ты нервничаешь, и будешь выглядеть очень сильным для окружающих. Я тоже нервничаю, но ты же этого не видишь, да?

Он немного подумал, а потом спросил:

— А почему ты нервничаешь?

— Потому что ты мой единственный сын, и я очень тебя люблю, но боюсь, что ты испугаешься моего внешнего вида.

Вместо того чтобы убрать руки под стол, он положил их на столе, распластав пальцы.

— Я уже не нервничаю, так что мне не стоит их прятать. Я не боюсь шрамов. У Шарлотты тоже есть шрам, — заявил он.

— Ну, тогда, маленький мистер Кинг, вы здесь самый могущественный человек.

— Покажи свой шрам, Шарлотта, — сказал он.

Шарлотта повернула руку, и я увидел белый шрам с внутренней стороны ее запястья.

— Ты можешь потрогать ее шрам, папа, — сказал он. — Ну, давай, папочка.

Я протянул руку и провел пальцем по гладкому шраму на ее запястье, чувствуя ее пульс, отдающийся в пальце, моя собственная кровь вскипела, пот выступил на лбу, мне хотелось схватить ее за запястье, притянуть к себе и расцеловать этот шрам, но я даже не взглянул ей в лицо. Просто убрал руку с ее запястья и посмотрел на сына.

Он вдруг улыбнулся широкой сияющей улыбкой, которая согрела мое сердце, готовое выскочить из груди.

Немного успокоившись, я повернулся к Шарлотте и поймал ее взгляд, пока она наблюдала за мной, ее взгляд был наполнен полным обожанием. От радости у меня чуть не закружилась голова. Я не мог отвести от нее глаз в данный момент.

К счастью, у нее оказалось больше здравого смысла, чем у меня. Она тут же отвернулась.

— Вот видишь, Закари, — сказала она моему сыну. — Совсем нечего бояться. Твой отец просто великолепен, не так ли?

Закари замешкался, и мне показалось, что он хочет возразить ей, но искренняя нерешительность на лице Закари заставила Шарлотту рассмеяться. Секундой позже я забыл, что стал объектом ее смеха и тоже рассмеялся. Потому что Закари на самом деле выглядел просто очаровательно. Честно, я был просто очарован своим сыном. Во-первых, он очень сильно подрос. Во-вторых, он понимал все, что я ему говорил, и отвечал мне тем же и это было чудесно.

Кэрри вышла из главных дверей, неся поднос с десертом. Она спросила, не хочу ли я чего-нибудь выпить, но я отказался. Шарлотта тут же поднялась и начала помогать Кэрри расставлять на стол сладости. Мой взгляд переметнулся на Шарлотту. На ней были обтягивающие джинсы, я не мог не заметить ее крутые бедра и задницу. Это была самая красивая упитанная задница, которую я видел. Ее задница была из тех задниц, которые вам хотелось бы увидеть перед собой, пока вы занимались сексом, словно она была ковбойшей, утихомиривая мустанга, вернее мой член. Я даже представил, как ее задница будет резко падать мне на живот, пока она будет меня трахать, вернее «объезжать».

И тут же я почувствовал стояк, находясь с сыном в нескольких футах от меня в беседке. Это уж, мне как раз совсем, бл*дь, не нужно. Поэтому я переключил полностью свое внимание на сына.

— Так, когда же мы запустим воздушного змея?