– Уже девять часов, а его все нет, – шепотом заговорщицы начала она. – Может, он сегодня не приедет? Наверняка все еще сидит в том вшивом гест-хаузе в районе Аннапурны и соблазняет ту противную крикливую американку. Или уже соблазнил, и теперь им хорошо. Секс, гашиш, кокаин… Так что он мог и застрять. С ним такое бывает.

– А кто-то собирался забыть о нем, – упрекнул ее Энди.

– А я не просто так болтаю. Я по делу, – обиделась она. – У меня, между прочим, есть план: после ужина пойдем прогуляться в парк и посмотрим, где он заканчивается. Может, через ограду удастся ускользнуть.

– Гениальный план, – съязвил он и задумался.

Что-то вся эта интрига сильно попахивает самой обычной ревностью. Вот будет смешно, если это действительно окажется так. А может, и не так смешно, если у Пьера при виде него тоже взыграет ревность. И, конечно, Энди не мог поручиться за себя, потому что это чувство последние часа два регулярно въедалось в его душу, как голодный вампир. Так что в конце его размышлений поводов для смеха оставалось совсем мало.

– А ты был не прав, у них тут все есть, действительно богатая кухня, – сказала она.

– И что теперь? Мне предстоит понести за это наказание? Придумывай побыстрее. Считаю до трех: раз… два…

В это время появился официант и поставил на их столик две бутылки минеральной воды и вино.

– Тебе придется поделиться со мной вином, – быстро нашлась она. – Мне тоже нужно расслабиться.

– Идет.

Он дождался, пока официант раскупорит бутылку и наполнит их бокалы. Взял один бокал и протянул ей другой.

– За что выпьем, мадемуазель?

– За то, чтобы все было хорошо! – провозгласила она.

– А конкретнее можно?

– Ну… – Она вздохнула и подкатила глаза. – Ладно… Я, например, хочу выпить за тебя. А точнее за то, чтобы ты встретил девушку, которую полюбишь на всю жизнь. Я хочу, чтобы ты был по-настоящему счастлив, Куку. Желаю тебе такого счастья, о котором ты даже и не мечтаешь, но которого заслуживаешь. Учти, это очень искренне, от всего сердца. Сам напросился.

Ее синие глаза заискрились весельем и напомнили ему море на Корсике – просторное, живое, свободное, купающееся в лучах солнца. И то, что она сейчас пожелала, было пожеланием русалки, которая в глубине своего сердца хорошо знает суть любой земной стихии, включая любовь.

– Значит, за любовь?

– За любовь!

Они звонко чокнулись.

Энди думал, что она по-женски пригубит вино и отставит бокал до следующего тоста. Но она осушила его до дна и смачно облизнулась.

– А ты почему не выпил? – возмутилась она, увидев, что он застыл с бокалом в руке. – А ну пей! За любовь ведь пьем! И до дна!

Ему пришлось не отставать от нее. Поставив пустой бокал на стол, он заметил над ее губами усики от вина.

– У тебя усы. Подожди… – Он схватил салфетку и приблизил руку к ее губам.

– Ерунда.

Она собралась обтереть губы тыльной стороной ладони, но он поймал ее руку.

– Ты как ребенок, Астрид. Подожди, я промокну их салфеткой. Руки-то мы с тобой не мыли.

Она со вздохом согласилась и, выставив вперед подбородок, стала ждать. Ему пришлось одной рукой взять ее за подбородок. Другой он бережно промокнул капли вина с ее губ.

– Все? – спросила она нетерпеливо. – Спасибо, Куку. Ты такой заботливый.

– Это от природы, – усмехнулся он. – А теперь… марш мыть руки!

Вернувшись из туалета, они обнаружили, что их столик завален едой. Она дымилась, распространяя ароматы и подстегивая аппетит. И им обоим надолго расхотелось беседовать.

Очистив тарелки и допив вино, они вышли в парк. От вина, плотного ужина и усталости их головы стали беззаботными.

– Сейчас бы нырнуть в бассейн… – протянула она мечтательно.

– Да-а-а… А потом бы принять теплый душ и заснуть…

– И увидеть во сне море…

– И белый парусник на горизонте. Ты любишь море, Астрид?

– Очень. Я выросла на Корсике. А когда мне было тринадцать, мои родители переехали в Париж. Папе предложили работу в Сорбонне, он у меня ученый. Но я не могу долго жить без моря. Время от времени вырываюсь к нему.

– А знаешь, я ведь, когда впервые увидел тебя, назвал тебя русалкой. В тебе есть что-то от моря, – неожиданно признался он.

– Русалкой? Тогда почему не называешь меня так сейчас? Мне нравится. Русалка. Очень романтично. А то знаешь, как меня обычно называют?

– Нет.

– Селедкой.

Энди рассмеялся.

– В этом тоже есть что-то от моря.

– И знаешь, что я делаю, когда кто-то называет меня так?

– Нет, конечно.

– Я кусаюсь. Вот так. – Она схватила его за руку и приготовилась впиться в нее зубами.

Энди рефлекторно одернул руку и расхохотался.

– А зачем ты кусаешься? – спросил он.

– А затем, что я не селедка. Потому что селедки не кусаются, а я могу, если надо. Вот зачем.

Энди подавил смех, сел на край бассейна и усадил ее рядом.

– Нет, ты совсем не селедка. Ты – русалка, – сказал он и невольно провел рукой по ее волосам. – Красивая ты. А селедкой они зовут тебя, потому что завидуют. Но я с этого момента буду называть тебя русалкой. И хоть в Непале нет моря…

– Зато тут есть этот чудесный бассейн, – перебила она. – И я сейчас буду в нем купаться. Это ведь так глупо: сидеть у бассейна и не купаться в нем.

Она встала и одним движением расстегнула змейку своей легкой курточки.

– Подожди… – Энди стал озираться по сторонам. – Ты забыла, что за нами подсматривают? Наверняка балбесы с автоматами сидят где-то в глубине парка.

– А мне наплевать! Пусть смотрят, мне не жалко! – Она быстро сняла с себя курточку и принялась расстегивать джинсы. – А если тебе стыдно смотреть на меня, Куку, можешь отвернуться, потому что я собираюсь купаться голышом! – объявила она громко.

Энди смущенно пожал плечами, но все же отвести глаз от нее не смог. Она осталась в одних трусиках и кружевном лифчике и тут же принялась избавляться от них. Сначала завела руки за спину…

– Застежка… дурацкая… – пробормотала она.

Энди вдруг обнаружил, что у него трясутся руки. Только бы она не попросила его помочь…

– Ты не поможешь мне, Куку? Застежку заело…

В следующий миг она уже стояла к нему спиной и ждала.

– Не проблема, – ответил он, с трудом узнав собственный голос.

Черт! И с какой это стати он так разволновался? Подумаешь, женщина? Ну и что, что красивая? К тому же она еще не совсем голая. Хотя ему сейчас придется помочь ей раздеться. Эта мысль почему-то показалась Энди пыткой.

Он встал и не дыша прикоснулся пальцами к застежке. Так, будто это была не застежка, а часовая мина. Ему нужно было только слегка надавить на края, чтобы она расстегнулась, но почему-то у него не получилось. Может, в этом были виноваты светящиеся при свете фонарей кремовые гладкие плечи? Или запах ванили с миндалем, от которого в голове Энди все поплыло? Интересно, так пахнут все русалки или только эта?

– Ну что ты там возишься, Куку? Забыл, как расстегивать женское белье? – проворчала она нетерпеливо.

Руки Энди отчаянно дрогнули. И застежка открылась. Сама. И ничего от этого не взорвалось. Только Энди почему-то весь покрылся испариной.

– Готово! – самодовольно объявил он и тут же бессильно уселся на край бассейна.

Он видел, как на траву у бассейна упал кружевной лоскуток, вообразивший себя лифчиком, за ним последовали трусики, если можно было их так назвать. А потом за его спиной раздался всплеск воды. И только тогда Энди с облегчением вздохнул.

– Не хочешь ко мне присоединиться, Куку? – весело прокричала она из бассейна.

– Хочу!

Он вскочил и стал раздеваться. А чем он хуже нее? И пусть эти тупые милитаристы, которые прячутся по кустам, завидуют им! И пусть Пьер тоже катится ко всем чертям! Пусть появится сейчас и увидит, как они вдвоем голые плещутся в бассейне!

Но Пьер не появился ни во время их купания, ни после, когда они сидели на краю бассейна и хохотали над каждой глупостью, приходившей в голову. И они забыли о нем, и забыли о том, что они пленники, особенно после того, как, вырядившись в его рубашку, она сходила в ресторан и заказала им еще по бокалу вина. И хотела заказать еще…